Епископ Нарьян-Марский принял участие в форуме, посвященном Арктике
У полярников — своя табель о рангах. Чинам и званиям они отдают должное, но этого мало, чтобы завоевать подлинное их уважение. А вот когда на петербургском форуме, посвященном Арктике, появляется наш сегодняшний собеседник епископ Нарьян-Марский и Мезенский отец Иаков, зал мгновенно затихает, и все ловят каждое его слово. За долгие годы он побывал в бесчисленных экспедициях, а одиннадцать лет назад возглавил самую северную епархию России. Само появление епархии на широтах, где ни у одной арктической державы, кроме России, нет храмов, говорит о многом.
ФОТО Александра ЧИПСАНОВА
— Владыка, Север стал частью вашей жизни одиннадцать лет назад. Это было неожиданностью или интерес к Северу проявлялся у вас еще задолго до того?
#INJECT_1#
— Хотя мой отец в 1970‑х годах был участником Советской антарктической экспедиции, побывал как главный радиоинженер там на всех станциях, и подростком я слушал его рассказы, романтикой путешествий я не болел.
Рос, как все дети: в школьные годы занимался легкой атлетикой, зимой мы гоняли шайбу, строили снежные крепости. У нас в доме не говорили, что сострадать ближнему — одна из нравственных заповедей. Это и так было понятно, как закон жизни. Но влияние родителей было главным, формирующим личность.
Мама любила литературу, стихи, и я благодарен ей за то, что она привила мне любовь к русской классике. После школы я поступил на филфак Московского университета, о чем никогда не жалел.
Мой путь к духовным знаниям пролегал через литературу, что естественно, ведь вначале было Слово. Знакомство с наследием классиков помогает постичь важные вещи. Но на каком‑то этапе каждый должен определиться с главным вопросом, касающимся веры. Я пришел к этому в студенческие годы. В общем, стал жить христианской жизнью. После армейской службы — Московская духовная семинария, потом духовная академия. Сблизился в Троице-Сергиевой лавре с братией — все происходило как бы само собой. Затем перешел туда, был послушником. Принял постриг. Четыре года нес монашеское послушание в качестве референта Святейшего патриарха Алексия II. Эти годы дали мне многое.
Во флигеле патриаршего особняка я и жил, как двое других референтов. Иногда ночевал в приемной патриархии, на диване, — по сути, это был притвор ее домового храма. Потом 15 лет руководил только что созданной в обители киностудией лавры…
2011 год — переломный в моей жизни. Владыка Даниил, епископ Архангельский и Холмогорский, предложил мне принять жребий архиерейского служения. Внушительную территорию, которую он окормлял, решено было разделить, создав три отдельные епархии.
В том числе самую северную в России, арктическую, с кафедрой в Нарьян-Маре, объединившую обширные земли: почти все они — за Полярным кругом. Это Ненецкий автономный округ (НАО) и северная часть Архангельской области, включая два арктических архипелага.
Я воспринял это предложное как проявление Божьей воли. Если ей следовать, будешь на своем месте везде — хоть на Курилах, хоть в Арктике…
— Какими были первые ваши впечатления?
— От Архангельска до Нарьян-
Мара воздушным путем, то есть по прямой, добираться почти 700 верст. Если ехать на машине, то втрое дольше, и можно провести в дороге, когда непогода, не одни сутки. Дорог в НАО почти нет. Единственная трасса пролегает от Нарьян-Мара в Усинск — 420 километров. Больше дорог, в привычном для центральных регионов понимании, нет вообще. Все остальное — зимники, а просторы там поистине бескрайние.
Когда‑то населенных пунктов в этой тундре было больше. Но в советское время многие богатые деревни и села исчезли: результат осуществления концепции «бесперспективных деревень». Увы, эти веяния затронули и Север.
Русские первопроходцы осваивали эти земли с давних пор. В конце XV века государев отряд служивых людей основал Пустозерск — первый русский город в Заполярье. Русские шли в эти края не для того, чтобы их покорять. Это был мирный процесс прирастания Московской державы, где проявилось единство государственной мощи и религиозной идеи. А сейчас нужно вновь вдохнуть жизнь в эти земли, возродить в душах веру и благочестие, ведь Северу присуща удивительная стать «ветви святости»…
— В чем она выражается?
— Многие народы, от Скандинавии до Китая, приписывали Северу особое значение, воспринимали его как духовный центр мироздания. Примеры тому мы видим в памятниках истории и следах многих цивилизаций. Так, северную грань пирамид древние ацтеки и майя отождествляли с верховным божеством и небом. И в этом был определенный смысл.
Да, на севере суровый климат, кусок хлеба дается здесь с немалым трудом. Но земля эта ближе к небу и Богу… Знаете, я уже прослужил в Арктике несколько лет, и, помню, в разговоре со мной одна старушка сказала: здесь Бог — близко…
Но Север принимает не всех. Мне довелось ознакомиться с дневниковыми записями одного полярника, который зимовал в середине 1970‑х на метеостанции, расположенной на мысе Желания (северная оконечность Новой Земли). Кругом снега, ледяные дали. На станции — редкие выходы в эфир, скудная библиотека. И полярник пишет: вглядываясь в бездонную черноту полярной ночи, можно сойти с ума от одиночества (хотя зимовали там несколько человек) и осознания бессмысленности жизни…
Это мироощущение человека, живущего без веры. Такое мировосприятие мне чуждо. Можно жить в прекрасных материальных условиях — и мучиться оттого, что жизнь невыносима. Иным не нужно никакой Арктики, чтобы потерять рассудок…
— А что для вас Арктика?
— Мне приходится бывать на Земле Франца-Иосифа (ЗФИ), Новой Земле и на Северном полюсе — и нигде не покидало ощущение Родины. В последние годы на Новой Земле становится больше жителей, и они заняты делом. Им некогда терзаться сомнениями, унывать, жаловаться на трудности. Это удел слабых духом, а такие там не задерживаются. Настоящие северяне не ноют — они просто живут…
На арктических архипелагах есть храмы, где служит священник, есть приходская община. На острове Александры (ЗФИ) в августе 2012 года я освятил церковь Николая Чудотворца — самый северный в России и во всем мире храм. Посещают его пограничники, живущие на заставе. Хотя ходить там небезопасно — бродят белые медведи. Поэтому в Арктике без собак, которые предупреждают об опасности, перемещаться нельзя.
Никольский храм — живой, намоленный, он не пустует. На том же острове военные построили базу «Трилистник», а рядом — часовню воинской славы Георгия Победоносца, которую я освятил… По возвращении с ЗФИ и после освящения храма на погранзаставе «Нагурское» в августе 2012 года я доложил патриарху о своем видении церковного бытия Русской Арктики. Он благословил и утвердил название патриаршего проекта — «Русская Арктика».
В августе прошлого года я побывал вместе с военными на побережье пролива Маточкин Шар (Новая Земля). И освятил крест, воздвигнутый на месте, где два века назад установил такой же крест российский мореплаватель и исследователь Федор Петрович Литке, один из основателей Русского географического общества.
Приметные кресты русские моряки и путешественники ставили там, где им первыми довелось побывать, — как свидетельство того, что эти земли отныне российские. Эта традиция продолжается. В ходе миссионерских экспедиций мы ставили величественные восьмиметровые кресты на острове Патриаршем и сопке Рубежное. На мысе Бараний и высоком берегу Печоры. На горном перевале Итурупа и в прибрежных скалах острова Большой Тютерс. Словом, везде…
— Хоть на краю земли?
— Если есть духовная связь, расстояния не разъединяют людей — в Арктике это чувствуешь, как нигде. Сегодня у людей одна настоящая опора — вера в Бога и страну, которая была создана верой. Но нам не хватает священников — им приходится работать «вахтовым методом». Да и не везде в глухих уголках Крайнего Севера, где почти не осталось прихожан, они могут обосноваться с семьями.
В нашей епархии есть село Кимжа, входящее в ассоциацию «Самые красивые деревни России». Там есть красивая шатровая церковь начала XVIII века, которую государство отреставрировало. В этом селе сохранились настоящие поморские дома, старые постройки, а людей почти нет. Место для туристов притягательное, но прихожан мало.
Многие старинные поморские церкви, пострадавшие в годы борьбы советской власти с верой, находятся в плачевном состоянии, и в одночасье это не изменишь. Но понимание того, что храмы есть основа духовной жизни, постепенно приходит.
Думаю, тех, кто руководствуется принципом «спеши делать добро» (задолго до Достоевского его сформулировал Макарий Великий), на Севере становится больше.
— А чем интересен нарьян-марский кафедральный собор?
— Образцом деревянного зодчества его не назовешь. Но этот Богоявленский храм, которому меньше 20 лет и который совершенно преобразил Нарьян-Мар, теперь наполнен молитвой и жизнью, в нем теплая атмосфера.
В настоящее время возведен под купола строящийся там арктический Успенский собор. Работы идут медленно: в условиях крайне сложной логистики и тяжелого северного климата по‑другому и быть не могло, — но они идут. И когда жители большой земли узнают стоимость этой постройки, то поражаются: как, это сумма не в долларах, а в рублях?
При новом храме будут, я верю, духовно-просветительный центр и музей Арктики. Светская власть по мере своих возможностей нам помогает, чем может. И в любое время готовы прийти на помощь, огромное им спасибо, люди в погонах, пограничники и военные.
— Слышал, что нефтяники просят порой освятить зимник.
— Такое бывает… Однажды, в первый год моего служения в Арктике, мы летели на вертолете с нефтяниками освящать дальнее месторождение. По пути приземлились у стойбища ненцев-кочевников, чтобы передать им почту.
Оглушающий шум винтов не испугал оленей. Стоял крепкий мороз, над чумами мирно курился дымок. К вертолету лихо подлетели две оленьи упряжки, а в них — ненцы в малицах. Я спрыгнул на землю вдохнуть морозный, словно светящийся чистотой воздух, размять ноги. И вдруг остро ощутил надмирность этого бытия Русской Арктики, сакральную близость той земли и людей к Богу…
Но нефтяные промыслы, трубопроводы, ледоколы, олицетворяющие технологическую мощь России, — все это тоже необходимо. Государство долго не уделяло внимания развитию Арктики, нередко там встречаются следы запустения, как в Амдерме, что на побережье Карского моря: брошенные дома, население 360 человек, и то по прописке, в реальности и того меньше — а было больше двенадцати тысяч…
Но процесс возрождения, общий для всего Севера, коснется и этих мест, я убежден. Ежегодно тысячи волонтеров участвуют в масштабном проекте по очистке арктических островов, побережий и поселков от бочек из‑под топлива и брошенной техники, оставшихся там с давних времен.
— Имеется в виду экологический проект «Чистая Арктика»?
— Да. При поддержке петербургского Арктического и Антарктического института, имеющего свой научно-исследовательский флот, Росгидромета и корпорации «Росатом», владеющей атомоходами, такие экспедиции осуществляются с нашим участием.
— Вы побывали и в Антарктиде?
— Надо сказать, впервые я оказался там, когда был иеродьяконом Троице-Сергиевой лавры. Построить храм на Шестом континенте задумал петербуржец Валерий Лукин, возглавлявший Российскую антарктическую экспедицию. А бывший опытный полярник-парашютист Петр Задиров поддержал эту идею.
В 2004 году недалеко от полярной станции «Беллинсгаузен» была построена — с благословением патриарха Алексия II — лиственничная церковь. Мне довелось принять участие в ее открытии и первой в ней службе — малом освящении. Это была моя первая экспедиция в Антарктиду. Тогда об этом был снят фильм «И даже до последних земли» (это слова из «Деяний апостолов»).
Вторично я посетил эту станцию и самый южный на нашей Земле храм через пять лет. На сей раз добирался туда более сложным маршрутом, через чилийский город Пунта-Аренас, оттуда — на военном венесуэльском транспортнике «Геркулес»… А спустя еще пять лет вновь оказался в Антарктике: Святейший патриарх Кирилл благословил совершить великое освящение этого русского храма.
Антарктида и похожа и не похожа на Арктику — там другие ландшафты. Но все‑таки есть нечто такое, что сближает эти далекие друг от друга края: они близки к Богу, и полярники это ощущают.
— Тогда‑то вас и стали называть «епископом всея Арктики и Антарктики»?
— Эти слова в феврале 2014 года произнес патриарх, приняв по возвращении из экспедиции ее участников и Артура Николаевича Чилингарова, спецпредставителя президента РФ по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике. Мы рассказали патриарху о великом освящении храма в Антарктиде.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 65 (7394) от 12.04.2023 под заголовком «Епископ всея Арктики и Антарктики».
Комментарии