Битва без победителей. Подлинные факты о сражении под Прохоровкой в 1943 году
Попытки переписать историю Второй мировой войны в последнее время предпринимаются с завидной регулярностью. Не так давно настоящую бурю вызвало «расследование» журналиста немецкого издания Die Welt Свен Феликса Келлерхоффа, заявившего, что по количественным показателям битву под Прохоровкой 12 июля 1943 года, которая считается крупнейшим танковым сражением Второй мировой войны, Красная армия... проиграла. При этом он основывался на немецких документальных фотографиях, отчетах и данных, хранящихся в американском национальном архиве. И более того: даже заявил, что после всего им сказанного памятник Победы на Прохоровском поле «в сущности должен бы быть снесен»... Мы уверены, что домыслам и мифам можно противопоставить только исторические факты. Разобраться в том, что произошло на Прохоровском поле, нам помог кандидат исторических наук доцент СПб Государственного архитектурно-строительного университета Евгений ГУРЬЕВ.
Фото горящего «Тигра» сделано в июле 1943 г. на Курской дуге. РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
Мечта о реванше
- Евгений Павлович, скажите, доводы, прозвучавшие в нынешней дискуссии о Прохоровской битве, стали для вас открытием? Или речь идет о давно уже известных вещах?
- Еще с начала 1990-х годов взгляд на Курскую битву и, в частности, на сражение под Прохоровкой, подвергался существенным коррективам.
Традиционная советская версия тех событий, которую можно прочитать в мемуарах маршалов Георгия Жукова, Александра Василевского, главного маршала бронетанковых войск Павла Ротмистрова, в официальной «Истории Великой Отечественной войны советского народа», такова: 12 июля 1943 года на Прохоровском поле сошлись друг с другом полторы тысячи танков: 800 советских против 700 немецких. И наша победа была бесспорной.
Сейчас благодаря работам отечественных историков «молодой школы», которые публикуются с начала 2000-х годов, - Валерия Замулина из Курска, москвичей Льва Лопуховского, Алексея Исаева, Михаила Барятинского, - мы имеем более достоверную картину тех событий. Почему я считаю ее таковой?
Во-первых, они освоили большой пласт материалов Центрального архива Министерства обороны, к которым прежде у исследователей доступа не было. Во-вторых, достаточно глубоко изучили материалы противника, которые в основном находятся в национальном архиве США: союзники вывезли их туда после войны в качестве трофеев. Кроме того, есть и переведенные на русский язык немецкие мемуары, посвященные Курской битве.
Все эти источники позволяют представить несколько иную картину событий под Прохоровкой. Отличающуюся от той, что была принята в советское время.
- Чтобы понять происходившее, давайте «отмотаем» историю назад. Что предшествовало битве под Прохоровкой?
- Как известно, она стала важнейшим событием в сражении на Курской дуге, проходившем с 5 июля по 23 августа 1943 года, - последней попыткой немцев перехватить стратегическую инициативу на Восточном фронте.
С тем соотношением сил, которое сложилось на фронте после разгрома под Сталинградом, шансов у Германии выиграть войну уже не было. Другое дело, что немецкое командование до последнего верило в чудо.
Эту надежду подкрепляли результаты «третьей битвы за Харьков» февраля-марта 1943 года. Германское командование ставило тогда задачу восстановить южный фланг Восточного фронта после «сталинградской дыры» - огромного прорыва от Сталинграда до Воронежа, куда, собственно говоря, и устремились советские войска. Надо признать, что сделать это немцам действительно удалось.
Им удалось отбить только что освобожденные Красной армией Харьков и Белгород, в результате чего в линии фронта образовался Курский выступ. Он-то и стал той самой последней соломинкой, за которую немцы ухватились. Они надеялись повторить то, что уже совершили летом 1942 года в ходе Барвенковско-Харьковской операции. Тогда в линии наших войск тоже образовался выступ, и немцы смогли его срезать фланговыми ударами. Затем, устремившись в образовавшуюся брешь, они вышли сначала к Дону, а потом к Волге и Сталинграду...
Теперь германское командование, мечтая о реванше, сосредоточило максимально возможные силы на двух флагах Курского выступа - северном и южном, рассчитывая ликвидировать их ударами с двух сторон. Ставилось две задачи: минимум - выпрямить фронт, максимум - перейти в наступление в образовавшийся прорыв.
Планировать эту операцию немцы начали еще в марте 1943-го, но срок начала наступления переносили по крайней мере дважды. Первоначально предполагалось начать его в апреле, потом в начале мая.
В конечном итоге германские промышленники и военачальники, в первую очередь генерал-инспектор танковых войск Гудериан и министр вооружений и боеприпасов Шпеер убедили Гитлера отложить начало операции до начала июля, чтобы успеть построить как можно больше стальных машин и создать мощнейший бронированный кулак. Новые типы танков немцы готовили именно для Курской битвы.
«Пантеры», «Тигры», «Носороги»...
- Наша разведка об этих приготовлениях знала - вплоть до дня и часа будущего наступления...
- Совершенно верно. Причем план «Цитадель» стал известен Москве уже буквально через три дня после того, как был подписан Гитлером. Сведения были получены от двух независимых друг от друга источников: от нашего агента в британской службе дешифрования и от участников знаменитой «Красной капеллы» - сети советских агентов в Европе. Впоследствии эти данные неоднократно подтверждались сведениями партизан.
Так что советское командование знало о том, что вермахт планирует наступление, знало, где оно будет, представляло себе состав сил. И соответствующим образом готовилось. Все три месяца, которые немцы нам «дали» на передышку, Красная армия потратила на создание мощной трехполосной линии обороны. Фактически начиная с апреля и по июнь советские войска на Курском выступе занимались тем, что строили три линии полевых укреплений. Там концентрировалось огромное количество артиллерии. Во втором эшелоне были 2-я танковая армия Родина на северном фасе, 1-я танковая армия Катукова - на южном.
Немцы видели, что Красная армия зарывается в землю, поэтому и переносили сроки, старались подтянуть максимальное количество бронетехники, чтобы эту оборону преодолеть. Обычно они бросали на прорыв обороны пехоту, поддерживая ее артиллерией, а потом уже вводили танки. А под Курском они сделали ставку на тесное взаимодействие боевых машин и пехоты. Фактически они должны были наступать в едином строю.
Все надежды германское командование возлагало на новые типы техники, которые только-только появились: тяжелые танки «Тигр», «Пантера», тяжелые противотанковые самоходные орудия «Фердинанд» и «Носорог», штурмовые танки «Бруммбер» (они же «Гризли»). Была проведена и серьезная работа по модернизации обычных немецких средних танков.
Командующий Воронежским фронтом Ватутин, державший южный фас Курского выступа, предлагал упредить немецкий удар и самим перейти в наступление, а не сидеть в обороне. Однако командующий Центральным фронтом Рокоссовский, отвечавший за северный фас, его не поддержал, и Сталин встал на его сторону. Рокоссовский рассчитывал измотать противника обороной, что он блестяще и осуществил.
Когда 5 июля началось наступление вермахта на Курской дуге, советский план сработал, а немецкий стал рушиться практически сразу же. Враг рассчитывал достаточно быстро и с относительно небольшими потерями прорвать укрепления и уже через неделю взять Курск. Однако его наступление увязло в мощнейшей советской обороне.
В первую очередь - на северном фасе Курской дуги, где удар наносила немецкая 9-я армия под командованием генерала Моделя. Там продвижение противника остановили относительно быстро, и оно оказалось небольшим. А вот на южном фасе Курской дуги, в полосе Воронежского фронта, группа армий «Юг» Манштейна хоть и с большими потерями, с отступлением от графика, но упорно прогрызала линию обороны.
- Там наши укрепления были слабее?
- Нет, там немцы были сильнее. Там было сконцентрировано три танковых корпуса, а на северном фасе - два.
После того как немцы на южном фасе сумели прорвать первую и вторую линии укреплений, командование Воронежского фронта приняло решение бросить навстречу танковые части, которые первоначально не предполагалось вводить в оборонительной фазе сражения.
Сначала в бой пошла 1-я танковая армия Катукова: ей противостоял 2-й танковый корпус СС, состоявший из трех отборных, хотя и понесших потери, дивизий. Затем наметился прорыв противника к деревне Прохоровка. Она не была ключевым местом битвы, просто оказалась самым дальним пунктом, до которого немцы дотянулись.
Их наступление требовалось остановить любыми средствами. Поскольку у 1-й танковой армии сил уже не было, из состава Степного фронта, созданного специально из частей резерва, пришлось срочно взять 5-ю гвардейскую армию Жадова и 5-ю танковую армию Ротмистрова и бросить их навстречу немецким бронированным корпусам. Первоначально этого не планировалось. Но если бы немцы сомкнулись в районе Прохоровки, то часть советских войск оказалась в окружении.
Вот тогда-то, 12 июля, и произошла легендарная битва.
Согласно прежней советской исторической версии, как я уже говорил, с обеих сторон там насчитывалось полторы тысячи танков. По современным оценкам, на Прохоровском поле сражалось 413 немецких машин против 760 советских.
- Мы можем считать эти данные более достоверными?
- Можем, потому что они основываются на архивных материалах. Откуда брались прежние цифры? Они были впервые упомянуты 24 июля 1943 года, как и само Прохоровское сражение, в донесении Никиты Хрущева, который был тогда членом Военного совета Воронежского фронта. И затем не подвергались сомнению.
Вообще для реалий любой войны характерно определенное завышение сил противника. Это придает вес совершенной победе, дает возможность объяснить собственные потери. Так и здесь. В результате битва под Прохоровкой обросла мифами...
Так, в той же советской версии, под Прохоровкой была вся новейшая вражеская бронетехника. На самом же деле в бою участвовали обычные немецкие средние танки - Pz III и Pz IV, штурмовые орудия «Штурмгешутц III» и легкие противотанковые самоходки «Мардер» («Куница») различных модификаций. И только 15 «Тигров». Новейших самоходных орудий «Фердинанд» и танков «Пантера» под Прохоровкой не было - они находились на других участках Курской дуги.
Расследование Маленкова
- Каков же был итог?
- В этой страшнейшей битве не было победителей, ни одна из сторон не выполнила той задачи, которую перед собой ставила. Немцы, рассчитывавшие дойти до Курска, хотя и очень старались, не смогли пробиться дальше. 5-я танковая армия Ротмистрова не сумела разгромить наступающую вражескую группировку, но, пусть и ценой колоссальных жертв, ликвидировала угрозу прорыва фронта.
Советские потери под Прохоровкой составили 340 танков и 17 самоходных орудий. Из них 194 танка сгорели, то есть были уничтожены полностью и восстановлению не подлежали, а 146 были подбиты, то есть их можно было отремонтировать. Что касается немцев, то они потеряли 108 танков. Из них 49 нуждались в капитальном ремонте, а 45 - в среднем. И как у немецкого журналиста появилась «сенсационная» цифра 5 потерянных безвозвратно танков, можно только догадываться... Действительности она никак не соответствует.
Если же говорить о процентном соотношении, то корпуса Ротмистрова лишились около 70% боевых машин, 1-й танковой армии, которая до этого уже участвовала в боях, - около 30%. Немцы потеряли примерно 25% техники.
Поле битвы под Прохоровкой осталось за ними, поэтому они имели возможность эвакуировать свои поврежденные машины. Мы в свою очередь не смогли вытащить с поля боя ничего. Более того, часть наших танков, оставшихся на Прохоровском поле, противник подорвал.
- В современной публицистике можно встретить утверждения, что, узнав о потерях под Прохоровкой, Сталин был вне себя от гнева. И будто бы даже ставил вопрос об отстранении Ротмистрова от должности и предании суду. Так ли это?
- По поводу «дела Ротмистрова» - это выдумка 1990-х годов, когда у нас любили обличать все советское: мол, под Прохоровкой была самоубийственная атака, так воевать нельзя и тому подобное...
Да, действительно, Ротмистрова за Курскую битву не отметили наградой, но и не отстранили от командования. Более того, он получил звезду Героя Советского Союза и звание генерал-полковника танковых войск спустя меньше чем полгода после Прохоровки, в начале 1944 года. Вряд ли, если бы Ротмистров вызвал гнев Сталина за большие потери на Курской дуге (публицисты утверждают, что Верховный грозился чуть ли не расстрелять его), его бы наградили.
А вот комиссия Маленкова, назначенная для оценки итогов битвы, действительно была. Для чего она потребовалась? Как бы то ни было, но потери советских войск на Курской дуге, причем не только под Прохоровкой, превосходили немецкие. Кроме того, появление новых видов германской бронетехники не могло не взволновать советское командование. На фронте ведь появилась даже «тигробоязнь».
Комиссия по большому счету не должна была казнить или миловать. Ей предстояло решить технические вопросы: четко и объективно установить реальные потери и выяснить их причины. Предложить, какие изменения внести в проекты танков, чтобы эффективно бороться с новой немецкой бронетехникой.
Битва под Курском показала: новые немецкие тяжелые танки и самоходные орудия поражают любую советскую бронетехнику с дистанции два километра, оставаясь неуязвимыми. Модернизированные немецкие средние танки «доставали» советские боевые машины с расстояния полтора километра. Это относилось и к «Т-34», и к «КВ», и к ленд-лизовским британским и американским танкам, которых, кстати, в той битве было не так уж и мало. А 76-мм пушка, которая стояла на «КВ 1С» и на «Т-34», могла гарантированно угрожать немецкому танку с дистанции километр.
Впрочем, проблема состояла даже не столько в пушках, сколько еще и в качестве приборов и систем наведения орудия: у противника они, увы, были на порядок точнее, чем у нас.
И еще одно обстоятельство. Советский боевой устав предусматривал стрельбу с хода, немецкий - с коротких остановок. В последнем случае точность попаданий оказывалась выше, хотя такая манера ведения боя (движение рывками) и приводила к очень быстрому износу моторов.
В результате деятельности комиссии Маленкова была ускорена разработка проектов новых танков, которые появились на фронте уже в начале 1944 года. Это «Т-34-85» с длинноствольной 85-мм пушкой, это вооруженный той же пушкой «КВ-85», «ИС-1», оснащенный таким же орудием... Венцом этого стало появление боевой машины «ИС-2» со 122-мм тяжелой пушкой, которая гарантированно поражала любой немецкий танк с дальней дистанции.
- Вы сказали о том, что сражение под Прохоровкой победителей не принесло. А как же общая оценка Курской битвы?
- Да, поле боя под Прохоровкой осталось за противником. Как и Бородино за французами в 1812 году. Но уже на следующий день после сражения командование немецкой группы армий «Юг» отдало приказ о переходе к обороне. Для немцев наступательная фаза Курской битвы закончилась.
А еще через три дня, 16 июля, советские войска начали наступление, и немцы покатились назад. Вскоре были освобождены Орел, Белгород и Харьков. К 23 августа противник был полностью разгромлен на Курской дуге, несмотря на то что мы потеряли в целом в этой битве больше танков, чем немцы.
Но! Наша промышленность могла компенсировать эти потери, немецкая - уже нет. Из тех четырех тысяч боевых машин, которые противник собрал здесь практически со всего Восточного фронта, он лишился почти половины. Добавлю еще, что с 25 июля началась переброска лучших немецких частей (в частности, 2-го танкового корпуса СС) в Италию, там союзники высадились в Сицилии...
После битвы под Курском немецкое командование поняло, что эту войну оно уже точно не выиграет. Да, локальные контрудары, и даже достаточно успешные, враг предпринимал и дальше. В декабре 1943 года противнику удалось на несколько месяцев отбить Житомир, в марте-апреле 1944-го под Ковелем и в апреле-мае 1944-го под Каменец-Подольском - деблокировать окруженные там части. Наконец, в Венгрии под Балатоном в марте 1945-го вермахт нанес чувствительный контрудар... Но о стратегическом наступлении, о попытке перехватить инициативу, которую немцы утратили еще после поражения под Сталинградом, речи уже не было.
- Могут ли сегодня появляться новые материалы, способные принципиально изменить картину Курской битвы?
- Вряд ли. Большинство документов - и наших, и немецких - известны. Сенсаций уже не будет. Может быть определенная корректировка цифр. Но это если мы говорим о серьезных научных исторических работах, а не о вбросах и информационных атаках. Недавняя история с немецким журналистом - из их числа. На мой взгляд, это сознательная линия на пересмотр итогов Второй мировой войны. А вовсе не попытка их деидеологизации, которая произошла еще в 1990 - 2000-е годы.
НАША СПРАВКА
Битва под Прохоровкой 12 июля 1943 года долгие годы в нашей стране считалась крупнейшим танковым поединком Второй мировой войны. Правильнее будет сказать - одним из таковых, если говорить об однодневном сражении.
Крупнейшей операцией с участием танков является сама Курская битва 5 июля - 23 августа 1943 года, в которой в целом приняли участие 3444 советских и 2578 немецких танков и самоходных артиллерийских установок (САУ), всего 6022 боевые машины. Для сравнения: в битве под Москвой принимали участие 2690 танков с обеих сторон (990 советских и 1700 немецких), в Сталинградской - 480 танков (230 советских и 250 немецких).
Если говорить сугубо о танковом сражении, то это, безусловно, битва в районе Дубно - Луцк - Броды на Западной Украине в самом начале Великой Отечественной войны. Она произошла 23 - 30 июня 1941 года, в ней участвовали 3128 советских танков из состава 8-го, 9-го, 15-го, 19-го и 22-го механизированных корпусов Юго-Западного фронта и 728 немецких танков и САУ из состава 1-й танковой группы немецкой группы армий «Юг». Всего с двух сторон - 3856 единиц техники.
В ходе этого сражения контрудар советских мехкорпусов должен был отрезать и окружить наступающую в глубь советской территории 1-ю танковую группу противника. Однако, несмотря на огромное превосходство в силах, наступление Красной армии завершилось неудачей из-за плохой координации действий и недостаточной боевой подготовки танкистов. Наши потери составили 2648 танков - 90%, причем не только от действий немецкой артиллерии и авиации, но и в немалой степени из-за различных поломок и нехватки горючего. Противник лишился 186 боевых машин.
Схожей по масштабу и по результатам операцией был контрудар Красной армии в районе Лепель - Сенно в Белоруссии 6 - 9 июля 1941 года, в котором приняли участие 1400 советских танков 5-го и 7-го мехкорпусов Западного фронта и 400 немецких танков 3-й танковой группы из состава группы армий «Центр», всего 1800 танков.
Что же касается других театров военных действий Второй мировой, то крупнейшей танковой битвой является 2-е сражение при Эль-Аламейне 23 октября - 5 ноября 1942 года в Северной Африке. В нем участвовали 1100 английских танков 8-й армии генерала Б. Л. Монтгомери против 559 итальянских и немецких машин танковой армии «Африка» фельдмаршала Э. Роммеля. Всего - 1659 машин. Нацисты потерпели поражение.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 144 (6497) от 07.08.2019 под заголовком «Битва без победителей».
Комментарии