Сегодня исполняется сто лет со дня рождения выдающегося итальянского артиста
ФОТО из архива редакции
Марчелло Мастроянни сыграл более ста ролей в кино, в том числе в фильмах знаковых режиссеров XX века. Играть на сцене он начал еще будучи школьником — в студии при церкви. Продолжил в студенческом театре при университете в Риме, где учился. Там он познакомился с Джульеттой Мазиной, и эта встреча стала судьбоносной, потому что привела его к работе с Лукино Висконти и Федерико Феллини.
Висконти предложил ему попробовать себя в роли Митча в «Трамвае «Желание» по пьесе Теннесси Уильямса. Мастроянни согласился, так началась его театральная карьера. А потом Висконти дал ему роль Мечтателя в фильме «Белые ночи» по мотивам известного произведения Достоевского. Интересно, что Висконти пришлось вложить совсем другой смысл в понятие «белые ночи», ведь это чисто северное явление. В его трактовке «белые ночи» — это зимние ночи, когда идет снег и освещает все вокруг своим мягким сиянием.
С этой роли в творчестве артиста появляется тема, которая станет одной из важнейших для него и для итальянского послевоенного кинематографа. Этот его герой — совсем не герой. То есть не борец и даже не активный участник событий. Он, скорее, наблюдатель, созерцатель, мечтатель. Мягкий, порой даже вялый, рассеянный, неприкаянный, не особо удачливый. Живущий без любви, без цели. Таковы его персонажи в шедеврах не только итальянского, но мирового кино минувшего столетия — светский репортер Марчелло в «Сладкой жизни» Федерико Феллини и писатель Джованни в «Ночи» Микеланджело Антониони.
Не пресловутый «латинский любовник», амплуа, которое Мастроянни пытались приписать, а он яростно отнекивался, а образ смятенного человека, аутсайдера — важнейший вклад Марчелло Мастроянни в кино минувшего века. Мне кажется, в нем есть что‑то чеховское. В автобиографии «Я помню, да, я помню» артист признавался в любви к Чехову, которая началась в тот самый миг, когда он услышал монолог доктора Астрова о лесе — из первого акта «Дяди Вани». Он вспоминал о том, как Висконти хотел поставить с ним в театре «Платонова» — раннюю незаконченную чеховскую пьесу. Тогда не получилось. Но получилось гораздо позже, в кино, в России. Он все‑таки сыграл Платонова тридцать лет спустя в фильме Никиты Михалкова «Очи черные».
«Мне нравится этот смиренный мирок, люди, его населяющие, — неудачливые, но полные энтузиазма, мечтаний, иллюзий, планов. «В Москву! В Москву!», в которую они никогда не поедут. А дядя Ваня говорит: «Работать, работать» — вот единственный ресурс, имеющийся у человека», — говорил Мастроянни. Он снимался до последних своих дней, даже будучи тяжело больным.
Когда он умер — в 1996 году, — барочный фонтан Треви выключили и задрапировали черным. Так Рим и мир попрощался с великим артистом — в память о навсегда впечатанной в историю кино XX века и в память кинозрителей сцене из «Сладкой жизни» Феллини. Когда, стоя по колено в воде, репортер Марчелло в исполнении Мастроянни целует американскую кинодиву Аниту Экберг. Кстати, снимали в марте, когда даже в Риме еще довольно холодно.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 182 (7511) от 28.09.2023 под заголовком «Белые ночи, черные очи».
Комментарии