«Не думал, что продолжу петь в этом возрасте»

Пласидо Доминго, музыкант, в применении к которому эпитет «великий» не будет нескромностью (при всей скромности его обладателя), вновь приехал на любимый фестиваль «Звезды белых ночей» к другу Валерию Гергиеву. Впервые на сцене Мариинского 76-летний баритон исполнил партию Макбета в одноименной опере Верди и впервые продирижировал его же «Трубадуром». На короткой встрече в перерыве между репетициями музыковеду Владимиру ДУДИНУ удалось задать Пласидо ДОМИНГО несколько вопросов.

Макбет - персонаж, движимый жаждой власти, которого подталкивала в этом направлении леди Макбет. ФОТО Ирины ТУМИНЕНЕ

- По дороге с репетиции на интервью вы обмолвились, что «Макбет» для вас особенная опера. В чем ее особенность?

- Да, это действительно фантастическая, особенная опера, благодаря прежде всего персонажу, созданному великим Шекспиром. Как вам, наверное, известно, я на протяжении нескольких лет исполнял одну из выдающихся вердиевских партий и шекспировских ролей - Отелло в одноименной опере Верди. Отелло - драматическая роль, и в то же время партия требует от певца превосходных вокальных качеств. Ровно такое же сочетание мы видим и в «Макбете» - сочетание музыки Верди и драмы Шекспира. Две эти партии бросают серьезный вызов певцам, проверяют их на вокальную и драматическую состоятельность. Отелло, как известно, был не столько ревнив, сколько доверчив. Макбет - персонаж, движимый жаждой власти, которого подталкивала в этом направлении леди Макбет. Невероятно интересная роль.

- Вашей восхитительной партнершей в спектакле Мариинского театра была меццо-сопрано Екатерина Семенчук. Вместе с ней вы дважды нарушили традицию: бывший тенор спел баритоновую партию, а меццо-сопрано - партию, которую если и рискуют петь, то чаще драматические сопрано.

- Должен заметить, что многие меццо-сопрано хотели исполнить партию леди Макбет и ее исполнили. Среди них могу назвать Грейс Бамбри, Ширли Веретт, Кристу Людвиг. Когда мы заговорили на эту тему с Катей, я предложил ей спеть в опере «Макбет» вдвоем в оперном театре Лос-Анджелеса. Кстати, совсем недавно вышел DVD этого спектакля и уже имеет большой успех. А знакомы мы с Катей давно, давно дружим. Начало этой дружбе было положено 16 лет назад во время постановки оперы «Сказки Гофмана» Оффенбаха в Мариинском театре, которую ставила моя жена Марта Доминго. Катя пела тогда Никлауса, а я был слушателем, хотя партию Гофмана исполнял во многих других театрах. За эти годы Екатерина очень выросла не только как певица, но и как драматическая актриса.

- В «Трубадуре» вы с Екатериной тоже не расстались, только вы отправились в оркестровую яму, где встали за пульт, а она осталась на сцене петь цыганку Азучену.

- Да, и если вы повторите вопрос многих журналистов о том, что мне интереснее - петь или стоять с дирижерской палочкой, я отвечу, что мне дороги обе ипостаси. Когда я пою, то счастлив оттого, что пою и ни о каком дирижировании не думаю, а когда дирижирую - думаю не только о пении. Моя задача как дирижера - соединить усилия всех музыкантов, сидящих в оркестре, для достижения одной цели - дать музыке прозвучать с максимальной полнотой. Более того, когда я встаю за дирижерский пульт, представляю себя одним из музыкантов оркестра, где, на мой взгляд, каждый является большим музыкантом. Да, были времена, когда все выглядело несколько иначе. Артуро Тосканини относился жестко к дисциплине музыкантов, его считают диктатором. Сегодня такой номер уже не пройдет. Даже те дирижеры, которые отличаются большей жесткостью, все равно понимают, что так себя держать нельзя, так успеха не добьешься.

- Вы стараетесь более-менее регулярно навещать Мариинский театр, были на открытии Новой сцены, пели в «Валькирии» Вагнера, «Набукко» Верди, некоторых других операх. Вам здесь интересно как музыканту?

- Когда мы обсуждаем с Валерием Гергиевым мои планы в «Метрополитен-опера», Венской государственной опере, «Ковент-Гарден», Лос-Анджелесе, я всегда обращаю его внимание, как важно для меня приезжать в Мариинский театр дирижировать и петь. Мои визиты в Петербург - радость и удовольствие. В особенности в период фестиваля «Звезды белых ночей» общаться с великолепной компанией Мариинского театра. Валерию удалось создать такую мобильную систему, где в один вечер поет один хор, а в следующий - другой, как было, когда я слушал «Макбета» с постоянным составом и «Трубадура», где в составе хора были солисты Академии молодых певцов.

- Вы поддерживаете жанр сарсуэлы, испанской оперетты, о котором в России слышали немногие, а видели еще меньше. Не собираетесь привезти что-нибудь из этого репертуара на «Звезды белых ночей»?

- Не знаю, может быть. В Мариинском театре есть столько всего, такой огромный репертуар, в один вечер может проходить до восьми событий. Мне, конечно, очень приятно, что вы спрашиваете о планах, у меня наступает не только прилив энтузиазма, но и ощущение, что впереди еще лет сорок творческой деятельности. А мне действительно хочется сделать и то и другое. Тем не менее стараюсь не торопить и не форсировать события - год идет за годом.

- Ваш переход из теноров в баритоны заставил мир изумиться безграничным возможностям вашего голоса. Секрет, конечно, не раскроете?

- Я и сам не могу этого объяснить. Признаюсь, никогда не думал, что доживу до такого возраста и буду продолжать петь. Я никогда не думал о возрасте применительно к пению. Но в этом, безусловно, есть и момент техники, позволяющей в определенном возрасте петь и чувствовать себя свободно. Посмотрим, что будет дальше. Это жизнь.