Городская гостиная

40 лет назад к ноябрьским праздникам 1977 года на Исаакиевской площади открылся центральный выставочный зал «Манеж». Шедевр Джакомо Кваренги перестал быть исполкомовским гаражом, чтобы стать центром городской культуры. О прошлом и новом зала мы расспросили Александра СИМУНИ, свидетеля и участника многих манежных событий, более 20 лет руководившего секцией критики Союза художников Петербурга.

- Художники с нетерпением ждали открытия «Манежа»?

- Ну социалистические реалисты и без него жили неплохо, а тем, кто не входил в их круг, и «Манеж» не стелил красную дорожку. Новый зал воспринимался, скорее как чисто физическое расширение существовавших площадок. Конкретно - залов Союза художников Ленинграда на улице Герцена, теперь снова - Большой Морской, а также Союза художников РСФСР на Охте. Правда, поездка из центра на правый берег Невы считалась неудобной, и последняя площадка особой популярностью не пользовалась.

Ваш вопрос напомнил мне забавную ситуацию тех времен всеобщего дефицита. Такие ценные для художников материалы, как, скажем, голландская пастель «Рембрандт», распределялись в магазине ЛОСХа «по заслугам». Поэтому то, что можно было взять свободно, часто хватали без разбора, авось пригодится. Так, например, во многих мастерских скапливались залежи мутной карандашной кальки, с которой их обладатели не знали, что делать.

- Почти по Ильфу и Петрову, «Рембрандт» - только членам профсоюза?

- Чтобы стать членом Союза художников, надо было пройти с десяток инстанций. Даже не члены КПСС должны были получить рекомендацию партбюро. Потом эти документы вместе с фотографиями работ соискателя отправлялись в Москву. Через полгода приходил ответ, не всегда положительный. Тогда говорили, что поступление в Союз художников равноценно защите кандидатской.

Но в чем-то художникам в то время везло. Чердаки и подвалы домов не имели, как сейчас, коммерческой привлекательности. Любой студент художественного вуза, вооружившись справкой из деканата, шел в жэк и за неофициальную символического размера плату получал помещение. Чаще всего небольшое и неудобное, но пригодное для работы.

- В чем и когда вы почувствовали новые возможности «Манежа»?

- Пожалуй, это произошло в 1979 году. Задумав серию из 15 выставок, посвященных искусству союзных республик, «Манеж» начал с Эстонии. Проект такого масштаба ни в Таллине, ни на других выставочных площадках Ленинграда осуществить было невозможно. После эстонской экспозиции были показаны выставки еще из нескольких республик, но интересный проект был реализован наполовину...

В 1983 году была показана замечательная выставка «Искусство Финляндии. 1900 - 1960». Ни до, ни после на выставках из нескольких видов искусства не приходилось видеть, чтобы так грамотно и вместе с тем единственно возможно была показана скульптура. Она была отделена от живописи, заняв индивидуальную территорию в аванзале. Зритель имел возможность настроиться именно на восприятие объема и «купался» в пластике. Один Вяйне Алтонен чего стоил!

Постепенно «Манеж» в разнообразии городских и привозных экспозиций стал тем, что я бы назвал «городской гостиной искусств».

- Что вы вкладываете в это понятие?

- За прошедшие сорок лет в ЦВЗ проводилось множество выставок самого разного характера. Показы Союза художников продолжались, переставая быть и восприниматься одиозными. С 1988 года, первой совместной выставки ЛОСХ - «неформалы», «Манеж» стал показывать авторов, не имеющих союзовских корочек.

Достойно использовались и возможности зала для создания историко-художественных и межмузейных экспозиций. Скажем, «Тысячелетие Казани», проект, посвященный пригородным музеям-заповедникам. Надо вспомнить зарубежные и международные выставки, включавшие актуальное искусство.

Примечательным явлением стали для меня двадцать ежегодных выставок «Петербург», прошедших с 1993-го по 2012 год. Они обычно открывались 8 января и представляли произведения, созданные в ушедшем году петербургскими художниками всех направлений - членами Союза художников и не членами, мэтрами и начинающими, теми, кто активен и все время на виду, и теми, кто выставлялся крайне редко.

Это был, спасибо бессменному куратору «Петербургов» Ларисе Скобкиной, настоящий петербургский клуб, где встречались, и не только в дни супермноголюдных вернисажей, любители искусства, зрители, художники, критики, коллекционеры. Возникали новые контакты, люди договаривались о будущих выставках и посещении мастерских.

«Петербурги» много критиковали за «всеядность». Не вдаваясь в подробности, отмечу, что никогда не считал это справедливым. Дело в том, что такого рода универсальность, возможная как раз в «Манеже», была сознательным принципом. В свое время я предложил считать «Петербурги» социохудожественной флюорографией города.

Этот проект прекратился еще до начала ремонта зала. У меня возникло чувство, что в городе чего-то стало не хватать.

- Каким вам видится будущее обновленного «Манежа»?

- При всех оправданных новациях хочется, чтобы наш любимый выставочный зал и в будущем являл собой сочетание грандиозности пространства с душевной теплотой. Был городской гостиной искусств, обращенной к самым разным посетителям.