Трудности со словарем трудностей
Светлана ДРУГОВЕЙКО-ДОЛЖАНСКАЯ, старший преподаватель филфака СПбГУ, член Орфографической комиссии РАН. Фото Александра Дроздова
Только подзабылись баталии вокруг четырех словарей, прошлым летом утвержденных Министерством образования в качестве эталонных и узаконивших «мое кофе» и «дОговор», как подоспели новые дискуссии. Правда, если год назад высказаться на филологическую тему считал необходимым даже ленивый, то относительно нового словаря, созданного на филфаке СПбГУ, споры идут пока только в филологических кругах. Собственно, словаря еще и нет — есть только препринт для рецензирования. На обложке написано «Комментарий к федеральному закону «О государственном языке Российской Федерации». Это принципиально новый для России словарь, комплексный, составленный по образцу знаменитого Вебстеровского: здесь о слове можно узнать все — от того, как оно пишется-произносится, до того, в каких случаях употребляется.
— Светлана Викторовна, неужели это беспрецедентно — словарь, содержащий о слове всю информацию?
— В России — беспрецедентно. У нас всегда издавались словари специализированные: у толковых — одна задача, у орфографических — другая, у грамматических — третья и так далее.
Были попытки издания словарей, которые давали бы комплексную информацию, — например, «Популярный словарь русского языка», в котором представлены не только лингвистические, но и энциклопедические сведения о слове, или, увы, малоизвестный словарь под редакцией Д. В. Дмитриева, выпущенный Академией наук и говорящий с читателем на простом и понятном языке, почему его и можно смело рекомендовать даже младшим школьникам. Но это были исключительно попытки.
А комплексный словарь «Комментарий к закону...» — справочник для всех, кто хочет пользоваться русским языком как государственным языком РФ, не совершать ошибок против общепринятой нормы, но при этом знать и другие варианты употребления слов.
«Комментарий...» сложился на базе целой серии маленьких словарей, составленных сотрудниками СПбГУ и издающихся с 2003 года, — первый, в частности, был посвящен исключительно трудностям произношения и ударения.
К тем словарям тоже были претензии — главным образом связанные с тем, что в специальной рамочке был выделен и вариант с пометой «неправильно». Критики утверждали, что это неграмотно с методической точки зрения, потому что волей- неволей в сознании читателя закрепляется и неправильный вариант.
Я не методист и не знаю, насколько критики правы. Но логику составителей словарей понимаю: некоторые слова произносятся неправильно столь часто, что авторы сочли нужным отдельно подчеркнуть, какая форма ни в коем случае неприемлема.
Маленьких словарей вышло около двадцати, на разные темы — с трудными терминами из области строительства, юриспруденции, математики, экологии, православной церковной культуры и так далее.
Серия активно «пошла в народ», и было решено создать этот комплексный нормативный словарь.
— Какие у специалистов претензии к комплексному словарю?
— Нарекания связаны в основном с двумя вещами.
Первая претензия — «словарь очень фрагментарный», в нем нет базовой лексики, которая, конечно, тоже может вызывать трудности.
Действительно: откроем словарь и обнаружим невероятные термины вроде «бенчмаркинг» (признаться, я сама не знаю, что он обозначает) или «бейсджампинг» — слово из сферы спорта, которое спортивные журналисты употребляют и не знают, через дефис его писать или слитно, произносить через «бе-» или «бэ-»...
Конечно, увидев такие слова, «наивный носитель языка» может возмутиться: «Вы что, ребята-филологи, совсем обалдели! Ничего себе словарь русского языка — сплошь заимствования, причем такие, которых в нормальном языке не встретишь!».
Но это неразумные претензии. Во-первых, это все-таки словарь трудностей — и здесь никто не станет искать написание и произношение слова «мама». А вот с новыми, недавно вошедшими в язык словами проблем множество. В определенных сферах речи они употребляются активно, но как их писать, произносить, в какие сочетания включать, нынешние словари не поясняют. Во-вторых, в комплексном словаре акцент сделан именно на лексику принципиально новую, только-только входящую в употребление. Неизвестно, останется ли она в языке, но сейчас она уже употребляется в разных сферах деятельности.
Хотя, конечно, перед составителями комплексного словаря остается задача пополнить словник еще и той базовой лексикой, которая трудна в написании, произношении или употреблении. Но это работа на долгие годы.
— Тем не менее в комплексном словаре с неудобоваримым «бенчмаркингом» есть и вполне русское «бережливый». Оно такое трудное?
— Трудное в употреблении. «Бережливый» часто путают с «бережный». И словарь разъясняет, в частности, что «бережное отношение к окружающей среде» сказать можно, а вот «бережливое отношение к окружающей среде» — нельзя.
— Вы сказали, что недовольств новым словарем — два. В чем состоит второе?
— Не нравится пафосное название — «Комментарий к федеральному закону «О государственном языке Российской Федерации». К слову, сейчас материалы этого лексикографического пособия можно найти на портале gramma.ru (наша собеседница — научный руководитель этого портала. — Прим, ред.) в составе словаря под названием «Новый и старый лексикон. (Комплексный словарь»). Недовольство названием, видимо, связано с тем, что критики понимают: составители словаря таким образом делают заявку на очень высокий статус издания.
Но намерения составителей объяснимы. Напомню: нынешний Закон о русском языке — декларативный, не действующий. И не только потому, что не разработан комплекс мер по внедрению закона, но и потому, что у него нет нормативной базы. Нет даже свежих правил орфографии и пунктуации.
И нет словарей. Издание нового Академического словаря растянется на десятилетия. А прежний Академический словарь — 1960-х годов.
Спрашивается: чем пользоваться, когда нужно доказать, что такое-то слово в таком-то значении имеет оттенок такой-то оценки — позитивной или негативной.
— В каком случае, например, нужно доказывать?
— Мне довольно часто приходится заниматься лингвистической экспертизой. Недавний случай: человек написал письмо в инстанции, указав, что паровые турбины такого-то предприятия были собраны из частей «сомнительного происхождения». На человека подали в суд, а мне как эксперту нужно было установить, характеризует ли слово «сомнительный» негативное отношение писавшего. И несет ли другой пассаж в отношении деталей турбин (то, что они сделаны «кустарным способом»), опять же, негативную оценку.
В свою очередь человек, на которого подали в суд, заказал экспертизу в другом вузе. Тамошний специалист заключил, что слово «кустарный» не характеризует эти детали турбин ни с положительной, ни с отрицательной стороны. И более того: что слово «кустарный» обозначает «сделанный ручным способом», а изделия народных промыслов даже больше ценятся, чем производственные... Правда, эксперт не учел, что детали паровых турбин, изготовленные «ручным способом», на коленке, в любом случае не будут восприниматься как нечто высококачественное.
Тем не менее на сегодня нормативный словарь не дает базы для однозначного заключения.
Опять же в лингвистической экспертизе очень важен вопрос, который суд может задать эксперту: является ли данное высказывание выражением мнения, суждения со стороны некоего лица или это сообщение о факте.
Я как эксперт пришла к выводу, что письмо ответчика несло в себе негативную характеристику. И опиралась именно на комплексный словарь, потому что в его создании участвовали не только лингвисты, но и большое количество экспертов из разных областей знаний, в том числе юристы, которые вносили свои комментарии к тем или иным терминам.
— А разве можно ссылаться на еще не вышедший словарь?
— Да — указывая на то, что это разработка. Вообще эксперт имеет право ссылаться на любой словарь, и уже дело судьи решать, корректно ли такое доказательство. Ну и, разумеется, играет свою роль авторитетность, статус эксперта.
— Чем, на ваш взгляд, комплексный словарь хорош?
— Тем, что показывает варианты. Создатели словаря настаивают на следующем: с точки зрения нормы русского языка уже неважно, скажешь ты «мой кофе» или «мое кофе» — оба варианты верны; но говорящий должен отдавать себе отчет в том, что дополнительно он о себе сообщает, выбирая ту или иную форму.
Например, тот, кто говорит «йогУрт», никакой ошибки не допускает, но он сообщает о себе, что он человек довоенного поколения, потому что застал те времена, когда нормой было произношение «йогУрт».
И тот, кто говорит «мое кофе», а не «мой кофе», не совершает ошибки, но окружающим понятно, что за этим выбором стоит.
— А что стоит «за человеком», выбирающим вариант «мое кофе»?
— Это показывает, что мы имеем дело с (как я иногда говорю студентам) «интеллигентом в первом поколении». Он не знает, что раньше этот вариант считался неправильным, в его семье говорили «мое кофе», что было категорически неверно.
Пример обратный. Форму «дЕньгами» все словари характеризуют как устаревшую. Но устарела она столь недавно, что человек, говорящий «дЕньгами», сообщает о себе, что он рос в образованной семье. В этой семье поколениями употребляли именно эту форму, считавшуюся единственно правильной. И забавно поэтому, когда в наших сериалах бандиты, матерясь через слово, тем не менее говорят, как люди из интеллигентных семей: «Поехали за дЕньгами». Есть в этом некоторая неестественность.
— Если говорить о совершенно другом словаре, к которому вы тоже причастны, — новом Академическом орфографическом. Почему он продвигается с таким скрипом?
— Потому что бывают случаи, когда даже синклит авторитетных лингвистов не может решить однозначно, какое написание правильное. А решить они не могут, потому что сам язык еще не определился с тем, например, как писать некоторые новые заимствованные слова — через дефис или слитно. Можно было бы указать в словаре оба варианта как возможные, но председатель Орфографической комиссии РАН Владимир Лопатин пока непреклонен: он полагает, что в Академическом словаре должна быть указана только одна норма, а если есть несколько вариантов, то нормы как бы нет. В результате мы, члены комиссии, можем несколько дней спорить, как следует писать сочетание «сумка клатч» — через дефис или раздельно. Лингвистические основания для обоих написаний есть, но они настолько тонкие, что руководствоваться ими может только человек очень искушенный.
— Как же раньше обходились составители Академического словаря, когда не могли решить, какой вариант правильный?
— Раньше все было гораздо проще: не было такого количества заимствованных слов. А те, что были, все-таки укладывались в существующие правила русского языка.
Академический словарь стереотипно издавался на протяжении десятилетий; если и вносились какие-то изменения, то небольшие и раз в 15 — 20 лет.
А нынешние изменения очень существенны. Новое издание готовится с огромным количеством дополнений — их тысячи! Причем это не те редкие слова, которые содержит комплексный словарь «Комментарии...», а слова, которые уже вошли в обыденный язык. Та же «сумка клатч»: вы наверняка знаете, что это за предмет, однако в словарях никаких кпатчей не найдете.
— То есть вещь есть, а как написать ее название, я не найду ни в каком словаре?!
— Да. Разве что напишете, полагаясь на свое языковое чутье, проводя некую аналогию с теми словами, написание которых в словарях уже есть. Допустим, если вам покажется подходящей аналогия со словом «сумка-рюкзак», то и при написании «сумка-кпатч» употребите дефис.
— О каких словах в новом Орфографическом академическом словаре больше всего спорят в комиссии?
— Есть целая группа «спорных» слов. Например, написание марок машин, которых сейчас все больше, — бьюик-седан, бьюик-купе и так далее. И что такое бьюик? Марка машины, то есть имя собственное и, следовательно, надо писать в кавычках и с большой буквы? Или это изделие — тогда с маленькой и без кавычек?
Предложение Орфографической комиссии такое: есть варианты, которые разграничены по употреблению. Если я говорю: «Предпочитаю «Мерседес», а не «Вольво» — и имею в виду фирмы, то пишу с прописной и в кавычках. А если, допустим, говорю соседям, показывая на конкретный автомобиль вольво, что предпочитаю его всем остальным автомобилям, — пишу со строчной и без кавычек. Но пока это только предложение.
— Пока в Орфографической комиссии не пришли к единому мнению, я так и не буду знать, как правильно написать слово?
— Даже если комиссия примет решение давать в академическом Орфографическом словаре только один вариант — нельзя сказать, что у вас не будет инструмента. У вас будет Академический словарь, который укажет норму. Другое дело, что далеко не всякий человек этим словарем будет пользоваться, даже зная, что он самый авторитетный.
Другая сторона вопроса — то, что общество всегда делится на пуристов и новаторов. Конечно, за пуристами, консерваторами — много правды. Есть историческая байка о том, что Николай I якобы спросил знаменитого лингвиста Греча, зачем в алфавите буква «ять», если все равно никто не знает, где ее правильно писать; а тот якобы ответил, что «ять» нужна, дабы отличать грамотных людей от безграмотных... Так вот, пуристы могут сказать, что отсутствие вариативности нужно для того, чтобы отличать людей интеллигентных от неинтеллигентных, культурных от некультурных.
Но это все идеал, который недостижим. Потому что само появление вариантов не случайно, оно всегда отвечает каким-то тенденциям в развитии языка. И ни один лингвист не может вам дать долгосрочного прогноза по поводу того, какой вариант закрепится. За очень редкими исключениями. Такими, например, как «кофе» — уже сто лет назад было очевидно, что слово перейдет из мужского в средний род: с «кофе» был совершенно уникальный случай, потому что все остальные заимствованные несклоняемые существительные — среднего рода: «кино», «пальто», «кенгуру», «сумо».
А возьмем другой пример: «обеспЕчение» или «обеспечЕние». Понятно, почему сдвигается ударение, но разойдутся ли эти варианты, обзаведясь разными значениями, или все-таки закрепится только одна норма — заранее не скажет никто.
— Почему такого рода вопросы для общества столь болезненны?
— Во-первых, всем известно, что в филологии, как и в воспитании детей и в медицине, — все эксперты. Потому что «это мой родной язык, и я без филологов разберусь».
Во-вторых, мне всегда кажется, что это такая дымовая завеса, чтобы отвлечь общество от действительно важных проблем. Это как с тем бешеным вниманием, проявленным к вопросу о «мигалках» на автомобилях чиновников. Злоупотреблений со стороны чиновничества множество, и «мигалки» отнюдь не основное из них. Но это стало таким жупелом, который все обсуждают и который в результате сводится просто-напросто к хохме. А что-то важное остается за кадром.
...В Петербурге есть музыкальная группа «ГЛОМ!»; ее создатель, мой бывший студент Сева Москвин (сын публициста и писательницы Татьяны Москвиной), недавно порадовал многих поклонников, а меня как филолога в особенности: когда разгорались споры из-за четырех словарей, признанных министерством эталонными (с «брачащимися», «дОговором» и «кофе» среднего рода), группа написала очень забавную песню. Содержание примерно такое: что бы эти филологи ни напридумали, я уперто буду говорить «это МОЙ кофе и мой договОр!» (песню можно найти в «Ютубе». — Прим. ред.). Песня ироническая, показывает позицию нормального обывателя по отношению к разного рода филологическим новшествам. Не исключено, что этот обыватель слегка туповат. Такой упорствует: «Я буду говорить только «мой кофе» и никак иначе!» — хотя при этом он и «лОжит», и «звОнит», и это почему-то не вызывает у него неудобства.
Комментарии