Не сгибаясь под тяжестью личного
ФОТО Сергея ГРИЦКОВА
Гость редакции — Анна ЗАГРЕБНЕВА, художественный руководитель Театра драмы имени Ольги Берггольц.
Такой театр мог появиться только в нашем городе, ведь Ольга Берггольц — голос блокадного Ленинграда… По всей видимости, это самый молодой профессиональный театральный коллектив в Северной столице. Свою деятельность он начал в мае 2020 года при поддержке Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда. В том же году театр стал лауреатом фестиваля «Нам дороги эти позабыть нельзя», проводимого фондом имени Иннокентия Смоктуновского, и москвичи тогда не скрывали недоумения: «Пандемия, везде театры закрываются, а вы, в Петербурге, открываете новый. Как такое может быть?!». На что звучал ответ: «Да, мы такие — ленинградцы!».
— Анна Александровна, а вы название «Ленинград» употребляете чаще, чем «Петербург»?
— В январские дни — точно, но в этом нет какого‑то особенного противоречия или противопоставления. Блокадное братство, воспетое Ольгой Федоровной, действительно навсегда осталось именно ленинградским.
Когда мы приезжаем на гастроли в какие‑нибудь далекие края, у нас нередко спрашивают: «Вы ленинградцы?». «Да нет, мы из Петербурга», — пытаюсь возразить я. «Нет-нет, для нас вы ленинградцы! Расскажите, как там Ленинград?». И я понимаю, что чувство уважения и восхищения по отношению к жителям непокоренного города никуда не делось даже спустя восемьдесят лет, и наш долг — не уронить высокое звание ленинградцев…
Что же касается моего знакомства с творчеством Ольги Берггольц, то это почти мистическая история. Произошла она на киностудии «Лендок». Прекрасно помню тот майский день 2010 года. С раннего утра я озвучивала документальный проект «Капсула будущего». Завершив восьмичасовую смену, шла по полутемному коридору студии, и вдруг ко мне подбежала взволнованная женщина, в ее руках была черная кассета с пленкой: «Голос Берггольц осыпается!!! Ты понимаешь?!».
В этих словах было столько боли и слез! А для меня, честно говоря, произнесенное имя тогда ничего не значило. Кто она такая, о чем это? Почему‑то в моей жизни прежде не встретилось никого, кто бы рассказал мне о творчестве Ольги Федоровны, прочел ее стихи… К своему стыду, окончив школу, пройдя два высших театральных учебных заведения, уже став актрисой, я знала о блокаде только то, что она когда‑то была. Она казалась мне такой же давностью, как Полтавская битва или война с Наполеоном.
Хотя к городу на Неве у меня всегда было особенное отношение. Родилась я в Рыбинске, после школы поступила в Ярославскую театральную академию, в 1996 году, не окончив последний семестр, решила кардинально все поменять. У меня был выбор: Москва или Питер? И я себе сказала: только Петербург! Приехала, вышла на вокзале…
— Прямо как в кино…
— Да, как в старых советских фильмах: в валенках и платочке. Выйдя из поезда, вдохнув, сказала себе: «Я — дома». Почему‑то сразу почувствовала: «Мой город!». У меня было ощущение, что все мне здесь знакомо, что я уже прежде, в какой‑то другой своей жизни, видела эти дома, широкие улицы и проспекты… Были знакомы здешние запахи, звуки, события.
Может быть, это все потому, что моя мама очень любила Ленинград? В свое время у нее была возможность здесь остаться, но она уехала обратно в Рыбинск… Тем не менее мне еще кажется, что у меня есть ленинградский бэкграунд, просто сложилось так, что у меня совершенно потеряны родственные связи дальше третьего поколения…
Окончив Санкт-Петербургскую театральную академию, я мучительно долго искала себя в профессии, играла и в театре, и в кино, но всякий раз понимала, что мне не хватает высокой сверхзадачи. И неведомым образом получилось так, что именно Ольга Берггольц помогла мне ее обрести.
После того случая в коридоре «Лендока» прошло еще несколько лет, и я уже знала и четко представляла, что Ольга Федоровна значила для Ленинграда. Более того, ее произведения отзывались во мне как удары в колокол, как набат. Возможно, это было мое личное открытие, но оно по‑настоящему перевернуло мою жизнь.
И вот совпадение, которое я иначе как знаком свыше воспринять не могу : получая дополнительное образование на факультете режиссуры, я искала материал, на котором можно было бы освоить приобретенные теоретические навыки. Как раз тогда я открыла для себя пьесу « Рождены в Ленинграде », написанную Ольгой Берггольц вместе с литературоведом Георгием Макогоненко, ставшим впоследствии ее супругом.
Когда я впервые читала ее, каждое слово было для меня как лозунг: «двигайся вперед!». Вот она, правда — мучительная и строгая.
— Что же больше всего вас привлекло ?
— Честно ? То, что это произведение показалась мне забытым. Когда я рассказывала коллегам, что прочитала « Рождены в Ленинграде », они искренне недоумевали : мол, зачем мне все это, тема актуальна только в памятные даты, кому это сегодня интересно, что я в этом нашла ?
Но мне эта пьеса вовсе не показалась архаичной или несовременной. Наоборот, очень масштабной. В том числе и в буквальном смысле : триста страниц текста, десять действий, семь явлений … Как все это освоить и воплотить на сцене — я тогда даже не представляла. Но понимала, что хочу это сделать, и предчувствовала глубину и значимость.
В пьесе на фоне самых тяжелых месяцев блокады, с октября 1941‑го по февраль 1942‑го, развиваются отношения пяти юношей и пяти девушек, оказавшихся на одном заводе. Мы заостряем внимание : когда они жили все вместе на казарменном положении, в нечеловеческих условиях, то даже радовались жизни, не совсем представляя, что там, за стенами завода. А когда одна из девушек вышла в город, чтобы узнать, как дела у родных одного из мастеров цеха, то воочию увидела, что происходит …
Чем тяжелее героям пьесы, тем крепче и сильнее они держатся друг за друга. Центральным в этом произведении мне кажется монолог старого мастера Степана Кузьмича. Он говорит : « Гордый народ питерцы, ужасно гордый ! ». Один из рабочих ему возражает : « А я не питерский, я калининский. Я не в Ленинграде родился …». Степан Кузьмич уверенно отвечает: «За эту зиму про мастерового Василия Куликова можно сказать — «рожден в Ленинграде». Не сомневайся, Василий Иванович … всему миру покажем: смотри, мы в Ленинграде не умирали, мы рождались …».
Это рассказ о духовном единстве людей в блокаду, о помощи и взаимовыручке.
— Может быть, именно в этом самый актуальный на сегодня урок блокады ?
— Я уверена, что да. Сама Ольга Федоровна говорила, что в тех страшных условиях быт отступил, наступило бытие.
В начале марта 1942 года сестра Мария вывезла ее из блокадного города в тяжелой стадии дистрофии. Полтора месяца поэтесса прожила в Москве и … в мае 1942‑го вернулась в осажденный Ленинград. Свой поступок она объяснила сестре так: «Знаешь, свет, тепло, ванна, харчи — все это отлично, но как объяснить тебе, что это вовсе не жизнь — это сумма удобств. Существовать, конечно, можно, но жить — нельзя. И нельзя жить именно после ленинградского быта, который есть бытие, обнаженное, грозное, почти освобожденное от разной шелухи …».
Для меня же еще одной важной отправной точкой к тому, чтобы поставить это произведение на сцене, стал диалог с актрисой-любительницей из очень обеспеченной семьи. Она посетовала: «Ты представляешь, у меня все есть, но я несчастна …». А я параллельно думала о пьесе, где люди, живущие в блокадном городе, говорят: а все‑таки счастливые мы!
И у меня как будто бы замкнулся круг. Я вдруг поняла, что молодежи нужно показать историю о том, как без всего, без материальных благ, в чрезвычайных условиях, буквально на грани жизни и смерти, люди были уверены, что счастливы — тем, что они вместе и могут помогать друг другу.
Я пригласила эту девушку на одну из ролей в спектакле, она отыграла полгода. Потом наши пути разошлись: она сказала мне, что ей морально очень тяжело выступать в этом спектакле («не могу каждый раз плакать, сил уже нет»). Но пьеса ее сильно изменила, помогла выработать какой‑то иной, не потребительский, взгляд на жизнь ….
Мы поставили этот спектакль силами творческой мастерской «КаЧеЛи» ( КАчество, ЧЕловек, ЛИчность ). Нас поддержал театр «Комедианты », в котором я непосредственно работаю, Союз театральных деятелей. Первый наш состав был полупрофессиональный, половина актеров пришли из «народных театров», которые буквально выстраивались в очередь: можно нам сыграть в этой пьесе?
Впервые мы представили ее широкой публике три года назад, 27 января 2019 года, в Ленинградский День Победы, в кирхе Святой Анны на Кирочной улице. Кто бывал, представляет, что там закопченные, почерневшие после пожара стены, частично пространство вообще напоминает руины. Впечатление, что война кончилась только вчера.
Так что антураж был соответствующий. Отопления в здании нет, в помещении во время нашего выступления было всего плюс три-четыре градуса. И, несмотря на это, зал был полон, четыреста человек зрителей. Спектакль шел почти пять часов, люди жутко мерзли, но не ушел практически никто … Это была, наверное, сама главная оценка нашей работы.
— А прежде «Рождены в Ленинграде» шли в театрах?
— Как оказалось, сценическая жизнь этого произведения была достаточно короткой. В 1944‑м пьесу поставили в Московском камерном театре под руководством Александра Таирова, в 1960‑м — в Ленинградском драматическом театре имени Комиссаржевской, причем одну из главных ролей в нем играла Алиса Фрейндлих. Но в каждом из театров она продержалась не больше трех сезонов.
Первый раз спектакль сошел со сцены потому, что возникли творческие неурядицы в семье Таирова, во второй раз — оттого, что актерам, пережившим блокаду, играть пьесу было морально очень тяжело.
Недаром Ольга Федоровна еще в январе 1944 года, обращаясь к Таирову, оставила своего рода «послание»: «Мы поняли, что не всем, конечно не всем, но ряду наших ленинградских актеров страшно мешает их личный блокадный опыт, при этом — опыт физиологический, дальше которого они не идут … Вот почему мне кажется, что актеры, лично не пережившие блокады, смогут сыграть многое лучше, именно в силу того, что будут дополнять это творческим воображением, а не сгибаться под тяжестью личного, к сожалению, почти не осмысленного творчески опыта …».
Можно сказать, что мы восприняли ее слова как руководство к действию. Тем более что был еще и опыт театра «Родом из блокады» ( там тоже шла эта пьеса ), к которому я испытываю высочайшее уважение. Он наш фундамент, наша опора. Знаю, что у актеров этого театра болит сердце, что о блокадном подвиге начнут забывать. Мы принимаем эстафету и говорим: «Не дадим забыть !» … Цитируя Ольгу Берггольц: «Но Ленинград, отец мой, дом и путь. // Все в новые пространства отправляя, // Ты говоришь мне — только не забудь ! // И вот ты видишь — я не забываю!».
В нашей постановке «Рождены в Ленинграде» играет молодежь, которая передает свое современное отношение к блокаде …
Собственно говоря, вот так, поставив пьесу Ольги Федоровны, и родился наш театральный коллектив. Нас было семнадцать артистов, друзей, единомышленников, и нам было так здорово вместе … Тогда и появилась мысль : ведь есть же театры имени Константина Станиславского, Георгия Товстоногова, а почему бы не создать в нашем городе Театр драмы имени Ольги Берггольц?
После ее пьесы мы принялись за другой спектакль, тоже военной тематики, — «Рядовые » белорусского драматурга Алексея Дударева. Эту пьесу в нашем городе поставил Георгий Товстоногов в БДТ в 1979 году.
Пять дней до конца войны, пригород Берлина. Пять солдат, самый младший — сын полка. И у каждого есть своя боль. Спектакль — о том, как важно понять и простить обидевшего, о том, что мы, возможно, живем ради одного подвига в жизни — прощения … Если все сложится, в апреле мы покажем спектакль широкой публике.
— На каких началах работает собранный вами коллектив?
— На общественных. За идею. Деньги на жизнь люди зарабатывают в других местах. Вообще темы, связанные с блокадой, родиной и Отчизной, отсеивают тех, кто приходит ради денег. Я уже четко заметила : если артист нацелен исключительно на гонорар, он не сможет работать в нашем коллективе …
Основная наша площадка на данный момент — главный павильон Московского парка Победы, который передан Государственному музею обороны и блокады Ленинграда как будущий филиал. Вход на наши представления свободный. Если кто‑то захочет нас материально поддержать, не отказываемся, но это совершенно не обязательно.
Да, артисты нашего театра очень разные, и, чтобы как‑то привести всех к общему творческому знаменателю, мы решили вспомнить опыт 40‑х и 50‑х годов прошлого века и создали «Первую передвижную бригаду». Она выезжает на самые различные мероприятия, и в этом случае наша аудитория, как правило, — молодежь. Чтобы она приняла тебя, надо просто быть честным. Можно говорить со сцены все, что угодно, но если ты делаешь это честно и искренно, тебе поверят и тебя примут.
На военной теме мы вовсе не останавливаемся, хотя блокада действительно — наша боль, радость, любовь … Скажу честно, мне очень нравится открывать артистов, давать им возможность показывать свой творческий потенциал. Хотите петь, танцевать ? Пожалуйста. Моноспектакль? Без вопросов. Детские представления ? Чудесно.
Силами нашей передвижной бригады мы подготовили два спектакля. Первый — «БлокАда, или С чего начинается Родина?». Его герои — представители одной семьи: мама, папа, тетя, дядя, бабушка, дедушка и внуки. У каждого своя блокадная история. Каждая из этих новелл — о том, что блокада открыла во многих людях высшую грань человеческого духа. У меня иногда возникает ощущение, что мы транслируем память, мы даже не играем, а как бы заново переживаем все происходившее тогда. И вместе со зрителями отвечаем на вопрос: с чего начинается Родина? С дома, семьи, Отчизны. Если мы вместе, то мы все сможем преодолеть.
Второй спектакль — «Город влюбленных», он родился из мелодий советской эстрады. Мы поем песни Анны Герман, Муслима Магомаева, Леонида Утесова, читаем стихи Анны Ахматовой и Роберта Рождественского. Играем для молодежи.
— Она, наверное, подчас и не знает этих песен ?
— Не знает, но с нашей помощью открывает их. Ребята ищут слова в Интернете и подпевают …
Кроме спектаклей мы своей передвижной бригадой дали уже больше ста концертов. Откликаемся всем. Дружим с библиотеками, досуговыми центрами, писательскими союзами. Выезжаем в города Северо-Запада, на мемориалы, связанные с битвой за Ленинград.
Очень любим живое общение, проводим уроки мужества в школах. Спрашиваю у старшеклассников: «Знаете, кто такая Ольга Федоровна Берггольц ?». Иногда молчание. Произношу какие‑то тезисные вещи про блокаду, а потом мы читаем ее «Февральский дневник». Кстати, 22 февраля нынешнего года будет ровно восемьдесят лет, как она закончила работу над этой поэмой.
Ольга Федоровна создала ее за несколько недель, воплотив в ней всю боль, которую пережил город в самые страшные месяцы блокады. И одновременно — гордость за несломленных ленинградцев. «О да, мы счастье страшное открыли, — // достойно не воспетое пока, // когда последней коркою делились, // последнею щепоткой табака, // когда вели полночные беседы // у бедного и дымного огня, // как будем жить, когда придет победа, // всю нашу жизнь по‑новому ценя»…
Так вот, когда мы выступаем в школах с «Февральским дневником», его начинают читать артисты, а затем мы предлагаем ребятам подключиться. Раздаем им тексты и приглашаем на сцену. Им поначалу все непонятно, но действие их одновременно завораживает и захватывает. Помню, как однажды вокруг нас полукругом собрался весь класс.
Мы как будто бы завязываем узелки на память … Ведь патриотическая тема — это ни в коем случае не от даты к дате. Мы ведь любим своих родителей не от и до, а постоянно. Любим родной дом не по праздникам, а всегда. Очень важно, чтобы мы с детства прививали детям понимание своей Отчизны во всех его проявлениях, радостях и горестях, которые довелось пережить предшествующим поколениям. Вспоминая слова поэтессы: очень важно, чтобы бытие на этой земле не ограничивалось только бытом.
Комментарии