Век юности СССР. Комсомолу – 100 лет
Сегодня мало кто из четырнадцатилетних сможет расшифровать аббревиатуру ВЛКСМ. А в XX веке, расставаясь с детством и отрочеством, большинство школьников в СССР почти автоматически становились членами этой массовой организации. Ее уже четверть века как не существует, вместе с советской эпохой ушла романтика революции и Гражданской войны... Но на улицах российских городов и сел остались памятники прежним героям, их имена в названиях улиц и городов. Как ни крути, это история страны, где мы родились.
ФОТО Светланы ХОЛЯВЧУК/ИНТЕРПРЕСС
Признаться, в моем домашнем архиве тоже есть комсомольский билет. Получил я его летом 1989 года, когда в комсомол еще вступали «потому что так надо». Помню, чтобы забрать документ, я заскочил в райком с рюкзаком за плечами и лопатой в руках, отправляясь в свою первую в жизни археологическую экспедицию.
Милая девушка поздравила меня со вступлением в ряды ВЛКСМ и как-то безнадежно сказала: «Надеюсь, что в вашей жизни комсомол не будет формальной организацией». Мне стыдно: я подвел ее. Потому что прошло совсем немного времени, как я стал совсем далек от комсомольских идеалов. А в здание того райкома мне приходилось потом заглядывать еще не раз, только совсем по другим причинам: в нем в начале 1990-х годов разместилась районная налоговая инспекция. Вот такие вот метаморфозы...
Тогда же исчезли и многие названия, связанные с комсомолом: станция метро «Комсомольская» стала «Девяткино», парк имени 30-летия ВЛКСМ - Екатерингофским... Но немало наименований осталось на своих местах. По сей день есть улица Комсомола и Комсомольская площадь, улица Васи Алексеева и Кондратьевский проспект (и памятники им остались на своих местах), улицы Сергея Марго, Лизы Чайкиной, Ульяны Громовой и Зои Космодемьянской.
- Герои-комсомольцы, погибшие за нашу родину, достойны того, чтобы их имена навсегда остались на карте города, - считает топонимист Алексей Ерофеев. - Уверен, что процесс их увековечения будет продолжаться...
Кстати, для самого Ерофеева, по его словам, комсомол так и остался мечтой. Он надеялся приобщиться к чему-то великому, но члены приемной комиссии спросили его вовсе не о Павле Корчагине и не об Олеге Кошевом, а о том, как зовут первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Не получив вразумительного ответа, попросили назвать должность Леонида Ильича Брежнева.
- Я уверенно ответил: «Главный секретарь», - вспоминает Ерофеев. - Меня с позором выгнали из аудитории, после чего я дал себе слово никогда не вступать в организацию, именуемую ВЛКСМ... Вместе с тем героический комсомол остался для меня идеалом. И в его столетнюю годовщину я с гордостью смотрю на памятник молодогвардейцам в Екатерингофском парке, на монумент героическому комсомолу в Автове - у Комсомольской площади.
Готовя этот текст, я поинтересовался у коллег по редакции: а какова их память о комсомоле? Кто-то поведал о том, как участвовал в комсомольских субботниках на строительстве мемориального комплекса на площади Победы, кто-то напомнил, что сооружение дамбы в Финском заливе было ударной комсомольской стройкой. А кто-то без всякой ностальгии рассказал о бесполезно потраченном времени на комсомольских собраниях...
Еще один коллега заметил: действительно, формализма в комсомоле было много, но благодаря ему существовала и некая общность молодежи, которой сегодня нет, было ощущение причастности к творческим и героическим порывам предшественников. Каким - можно узнать, например, на выставке, открытой к столетию комсомола в музее «Разночинный Петербург». Там представили реликвии из музея прядильно-ткацкой фабрики имени Ногина, существовавшей когда-то в Невском районе. Например, фотоснимки 1920-х годов, запечатлевшие сценические выпуски заводской комсомольской «живой газеты» под названием «Челнок».
- Лично мне тема ВЛКСМ очень близка, - рассказала куратор выставки Ирина Осипова. - Я вступила в него в самый разгар перестройки, и мы нашим комитетом комсомола на какое-то время даже «захватили» школу на Гончарной улице, в которой учились. Удивительно, но дирекция поначалу давала нам добро. «Хотим дискотеку раз в неделю!». «Пожалуйста». «Хотим, чтобы на переменах звучала музыка Гребенщикова и Цоя!». «Пожалуйста». Правда, через несколько месяцев администрация опомнилась и вольницу прикрыла. Нам сказали: «Рядом с портретами Ленина и Маркса нельзя танцевать под западную музыку». И дискотеки прекратились. А память о комсомоле все равно осталась светлой.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 201 (6310) от 29.10.2018 под заголовком «Век юности СССР».
Комментарии