Страсти по куплетам. Пуришкевич посчитал себя оскорбленным и вызвал обидчика на дуэль
Громкий резонанс вызвала поставленная в ноябре 1910 года в театре «Зимний Буфф» оперетта Иоганна Штрауса «Баловницы» («Богатые невесты»). В русской версии Валентина Валентинова она получила название Веаu-Monde («Бомонд»).
ФОТО Claudio Poggio on Unsplash
«В этом сезоне мы играли, между прочим, пустяковую оперетту «Баловницы», в которой я исполнял роль фатоватого молодого человека, не выходящую за пределы амплуа опереточного простака. Но так как мне хотелось оставить у публики какое‑то впечатление, то я, памятуя большой успех всех куплетов, которые исполнялись мною в опереточном театре, рискнул и здесь вставить куплеты», — вспоминал актер театра и кино Николай Монахов.
Куплеты эти были злободневные, каждый из них сопровождался припевом: «А это не пустяк!». Одно из четверостиший метило в депутата Государственной думы Владимира Пуришкевича. Монархист, приверженец правых консервативных взглядов, он был ярким оратором, но едва ли не больше всего прославился своими эпатажными выходками в стенах парламента. С думской трибуны отчаянно клеймил своих оппонентов бранными словами, мог швырнуть в них стаканом…
Что же касается прозвучавшего в «Зимнем Буффе» куплета по адресу Пуришкевича, то он был, в общем, довольно безобидным. Однако присутствовавшие на первом же спектакле депутаты парламента, очевидно, рассказали об услышанном в кулуарах Думы.
Впрочем, это был уже не первый случай исполнения куплетов в адрес Пуришкевича, прозвучавших с театральной сцены. В марте 1909 года в «Невском фарсе» произошел крупный скандал. Во время спектакля на сцене появилась колясочка, в которой седок со свистком в губах напоминал Пуришкевича. Артистка Валентина Лин пела при этом куплеты: «Володя, не шуми», на которые седок каждый раз отвечал пронзительным свистом. Публике это очень понравилось, и она наградила артистку шумными аплодисментами.
«Но нашлась и небольшая группа протестантов, в том числе редактор одесской «Резины» г. Глобачев, некий Варягин из Нижнего Новгорода и четверо военных, — сообщалось в одной из газет. — Они с криками кинулись к сцене. Кто‑то крикнул по адресу артистки ругательное слово. Варягин бросил по направлению артистки свои золотые часы с цепью. Все это вызвало глубокое возмущение громадного большинства зрителей. Вмешавшаяся полиция предупредила свалку. Спектакль был на некоторое время прерван».
Примерно такая же реакция на выпады против Пуришкевича была и в «Зимнем Буффе»: одним они нравились, и они намеренно приезжали в театр специально к третьему акту, чтобы послушать скандальные куплеты, другие только и ждали момента, чтобы устроить скандал.
Не заставил себя ждать и Пуришкевич. Вскоре Монахов получил от него личное послание: «По дошедшим до меня слухам, Вы осмеливаетесь с подмостков меня высмеивать, называя Володькой. Я не допускаю, чтобы всякая сволочь издевалась над русским дворянином, и потому, помимо того, что я присылаю к Вам своих секундантов, Вы будете немедленно высланы из Петербурга градоначальником. Вы не учли, что Вы имеете дело не с подонками, подобными Вам, и что театр Ваш будет закрыт».
Это «грозное письмо» артиста не напугало, поскольку всерьез обсуждать с Пуришкевичем возможность дуэли он не собирался, да и не верил в ее возможность. Как утверждала газета «Утро России», Монахов сначала «принял меры к выяснению подлинности письма», предполагая затем, если авторство Пуришкевича подтвердится, привлечь депутата за «оскорбительную брань» к ответственности. Авторство письма подтвердилось, но ни до дуэли, ни до суда дело так и не дошло.
Пуришкевич, не получив ответа на свой вызов, решил наказать артиста, обратившись к властям. В связи с этим газета «Раннее утро» опубликовала карикатуру, на которой был изображен Пуришкевич, только что бросивший вызов Монахову и сразу же попросивший градоначальника выслать артиста на время назначенной дуэли, чтобы обвинить потом своего противника в уклонении от поединка.
Николая Монахова вызвал к себе градоначальник, изучил тексты куплетов, до этого разрешенных цензурой, и, не найдя никакого формального основания запретить их дальнейшее исполнение, вынужден был отпустить его с миром.
«…Я продолжал их петь, — вспоминал Монахов. — Продолжалось это, правда, недолго, потому что самая оперетта, державшаяся только этими куплетами, скоро была снята. Но история с вызовом меня на дуэль была подхвачена прессой, которая опубликовала текст полученного мною письма Пуришкевича».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 237 (7566) от 15.12.2023 под заголовком «Страсти по куплетам».
Комментарии