Синопский старик. При гибели линкора «Императрица Мария» ему чудом удалось выжить
Среди тех, кто после начала Первой мировой войны подал прошение о зачислении во флот, был житель Петрограда отставной моряк Александр Абакумов, ветеран Крымской и Русско-турецкой войн. И хотя ему был уже девяносто один год, просьбу его удовлетворили!..
ФОТО Pixabay
Родился Александр Маркович Абакумов в августе 1823 года в семье крепостного крестьянина в селе Ситниково Устюжского уезда Новгородской губернии. В ноябре 1851 года был «принят на службу на 20 лет» и зачислен в 29‑й флотский экипаж Черноморского флота.
Репродукция. ФОТО автора
На момент начала Первой мировой войны он жил в Петербурге на Большой Подьяческой улице, 17. В поданном 30 октября 1914 года на высочайшее имя прошении о зачислении на службу Абакумов сообщал о себе: «В бытность мою в военной службе… я был на корабле «Императрица Мария», на котором и участвовал в знаменитом Синопском бою, подавая из трюма корабля к орудиям снаряды, затем провел всю Севастопольскую осаду на редуте «Шварца» в первой и оборонительной линиях, исполняя обязанности прислуги при орудиях, в войну 1876 и 1877 года был при графе Тотлебене под Плевной, в качестве камердинера, теперь достигнув 90 лет и еще достаточно бодрый, в настоящую трудную отечественную войну по силе возможности послужить Царю и Отечеству… осмеливаюсь всеподданнейше просить разрешить мне вступить… добровольцем в армию…».
Кроме того, было указано, что в 1852 году, во время Кавказской войны, Абакумов десять дней находился в плену у черкесов. А также имел медали: серебряную на Георгиевской ленте за Севастопольскую оборону, светло-бронзовую за Синопский бой, темно-бронзовую на Георгиевской ленте за войну 1877 – 1878 годов.
Мечта старика исполнилась: в начале 1915 года его зачислили «охотником» (добровольцем) в Черноморский флот. Решением штаба флота Абакумова назначили на новейший линкор «Императрица Мария», достраивавшийся в Николаеве. Видимо, это было сделано для того, чтобы молодые моряки вдохновлялись примером бравого ветерана.
Капитан 2‑го ранга писатель-маринист Александр Лукин красочно описал появление старика перед изумленным старшим офицером «Императрицы Марии» капитаном 2‑го ранга Анатолием Городыским: «Опираясь на палку, но с выправкой Николаевских времен, 90‑летний старец стоял перед ним с колодкой крестов и медалей от одного плеча к другому».
Городыский поставил Абакумову следующее задание: «Вот какое дело. Много у нас врагов. Всюду шпионы. Надо держать ухо востро. Я назначу вас к сходне, следить во время работ за всеми, проникающими на корабль. Осматривайте приносимые вещи. Следите также, чтобы не было проноса вина. Теперь время горячее — не до вина. У нас на корабле оно запрещено даже для офицеров…».
«Старик оказался подозрителен, — вспоминал Лукин. — Никому проходу не давал. В каждом мерещился шпион… Зато, когда он собирался на берег, в город — была потеха. Старик пыхтел, чистился, фабрился, охорашивался перед зеркалом и уходил гулять не иначе, как на Соборную — главную улицу Николаева…»
15 апреля 1915 года достраивавшийся линкор посетил император Николай II. Можно смело утверждать, что его внимание обратили и на Абакумова. Вскоре морской министр адмирал Иван Григорович представил государю письменный доклад о необычном матросе, прося наградить старика золотой медалью с надписью «за усердие» с тем, чтобы носить ее на шее на Александровской ленте. Николай II просьбу удовлетворил, велев в тот же день произвести Абакумова в боцманы, а при следующем посещении линкора государем или морским министром — в старшие боцманы.
Между тем спешная достройка новейшего линкора подходила к концу: корабль был необходим Черноморскому флоту ввиду активности германского линейного крейсера «Гебен». В июне 1915 года «Императрица Мария» перешла из Николаева в Севастополь, провожал ее сам морской министр, который во время этого посещения произвел Абакумова (на корабле его за глаза называли «синопский») в старшие боцманы. К концу августа «Мария» прошла испытания и вступила в строй, а в середине сентября состоялся ее первый поход к турецким берегам. За осенние походы офицеры получили ордена, а Абакумов 18 января 1916 года был произведен в подпоручики по Адмиралтейству.
12 мая 1916 года в Севастополе Николай II вновь посетил линкор, подробно осмотрел его, пообщался с офицерами. Разговаривал он и с Абакумовым. Это была их последняя встреча.
Успешная служба линкора «Императрица Мария» внезапно оборвалась 7 октября 1916 года: во время стоянки в Севастопольской бухте произошел взрыв в районе первой башни главного калибра, затем — пожар и взрывы боеприпасов. Моряки отчаянно боролись за спасение корабля, но примерно через 55 минут исполин перевернулся. Число погибших и умерших от ран и ожогов было огромно — 309 человек, четверть из всех находившихся на борту. Удивительно, но 93‑летнему Абакумову удалось выжить.
Споры о причинах происшествия не утихают до сих пор. Сразу же после трагического события Абакумов был убежден — это диверсия! Он так громко называл конкретные имена подозреваемых офицеров и кондукторов, что бывший командир корабля капитан 1‑го ранга И. С. Кузнецов пригрозил ему судом. Старик не унимался, но члены комиссии, расследовавшей катастрофу в 1916 году, его не допросили. Император утвердил решение отложить судебное разбирательство до окончания войны…
Уже после Февральской революции, в апреле 1917 года, Абакумов подал прошение на имя командующего Черноморским флотом Александра Колчака и военного и морского министра Временного правительства Александра Гучкова. Он изложил события памятного утра 7 октября, описав странные действия двух кондукторов и еще более подозрительный разговор двух лейтенантов, в котором прозвучали такие слова: «сделали очень хорошо, кондуктор Треба утверждает, концов не найти».
Весной 1917 года дело о взрыве «Императрицы Марии» было передано в Чрезвычайную следственную комиссию. В этот раз единственным опрошенным оказался Абакумов, протокол его допроса датирован 30 сентября. Версия ветерана сводилась к тому, что произошел «пожар бензина около порохового погреба под первой башней», возникший из‑за того, что «там проходили провода электрического освещения», проводкой которых занимались подозреваемые им кондукторы. Впрочем, версия эта не может быть признана состоятельной, так как, по показаниям очевидцев, пожар начался в главном зарядном погребе первой башни.
На данный момент этот протокол допроса — последний известный документ о жизни Абакумова…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 198 (7527) от 20.10.2023 под заголовком «Синопский старик».
Комментарии