Как в 1888 году Петербург закружила буря

«Весь этот день с самого утра атмосфера была пропитана такой духотой и водяными испарениями, что дышать на улице становилось положительно невозможно. Все ждали дождя, грозы. И действительно, в начале третьего часа дня совершенно чистое дотоле небо вдруг покрылось черной грозовой тучей», - начинал «Петербургский листок» в номере от 24 июля 1888 года рассказ о природном катаклизме, который случился в Петербурге накануне, 23 июля.

Иллюстрация BluOltreMare/shutterstock.com

Город погрузился во мрак, и через несколько минут разразилась сильнейшая гроза с ливнем. «Мы нисколько не ошибемся, если скажем, что Петербург в этот момент представлял собой Венецию, где вместо улиц бурлили целые реки и каналы, а вместо площадей - моря и озера», - проводил сравнение газетчик.

Экипажи погружались в водоворот по самые оси, колеса проваливались в ямы, образовавшиеся на месте всплывших плашек деревянных торцевых мостовых. На Невском проспекте журналисту на память пришли «Мертвые души»: «Мостовая была буквально взрыта, уподобившись той бревенчатой мостовой, по которой, по меткому выражению Гоголя, нельзя было сделать и шага без того, чтобы не откусить себе язык».

Ливень сопровождался градом, который «величиной своей буквально не уступал величине ореха». Ледяная «шрапнель» вдребезги разбила многие окна.

В Михайловском сквере на одноименной площади (ныне площадь Искусств) гроза расщепила старый тополь. Пострадали и столетние липы Летнего сада: «В затишье, наступившее после бури, его темные, всегда задумчивые аллеи представляли довольно поэтическую картину разрушения. Там и сям валялись зеленые ветви лип, с уже успевшими поблекнуть листьями».

Ураган вырвал старинный гигантский тополь, простоявший на Адмиралтейской набережной «более полутораста лет». По преданию, это дерево было посажено Петром I. Газетчик высказал мнение, что в гибели гиганта-тополя отчасти виноваты городские власти, которые не только не оберегали дерево, «но даже самую почву под ним превратили в такой материал, на котором и трава расти не может - в песок и булыжник».

Когда после урагана погибший тополь стали распиливать и вывозить, собравшиеся горожане возмутились: мол, это ведь не простое дерево, хорошо бы хоть его часть сохранить на память потомству!

Поняв, что таких планов у властей нет, публика начала собирать кусочки ствола и прятать их в карманы - как сувениры. Смекалистые рабочие, занимавшиеся распилкой дерева, мгновенно оценили ситуацию и тут же развернули торговлю корой и щепой. «Когда мы стояли и смотрели на эту операцию, нам теснило грудь какое-то тяжелое чувство, точно мы видели перед собой родного прадедушку, труп которого попался в руки каких-то варваров...» - с горечью констатировал журналист.

Во время той грозы случилось еще одно знаменательное событие, о котором православный мир помнит по сей день. Удар молнии пришелся в маленькую деревянную часовню, находившуюся в селении Стеклянного завода (современный адрес: пр. Обуховской Обороны, 24), и в ней разметало мелкую медную монету (полукопейки, «грошики») из кружки для пожертвований.

Несколько монет прочно прилипли к находящейся рядом иконе «Всех скорбящих радость» и держались на ней совершенно непонятным образом, причем ни одна не закрыла лик на иконе и не была вдавлена в краску. Это событие вошло в историю как «чудо с грошиками». Возле иконы стали происходить случаи исцеления, она стала особо почитаемой... 

Материал был опубликован в газете под № 135 (6244) от 27.07.2018 под заголовком «Щепки на сувениры».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 135 (6244) от 27.07.2018.