Битва за прошлое. Почему память о войне приобретает конфликтный характер?
Память о Второй мировой войне – ее причинах, ходе событий, итогах и подвигах – похоже, перестала объединять страны, все чаще приобретая весьма конфликтный характер. Речь не о тех, кто в той схватке не на жизнь, а на смерть противостоял друг другу (у России и Германии точек соприкосновения сегодня как раз немало), а о тех, кого Советский Союз освободил от нацистской оккупации, о тех, с кем сражался плечом к плечу. И вот мы уже слышим произносимые как утверждения фразы о том, что Красная армия принесла Восточной Европе не освобождение, а оккупацию, что во Второй мировой войне победили американцы, а СССР играл лишь «вспомогательную роль»... Как случился такой перелом, мы говорим с доктором исторических наук профессором Александром СОКОЛОВЫМ.
ФОТО Евгения ХАЛДЕЯ/ZUМA/ТАСС
– Александр Ростиславович, то, что на Западе пересматривают историю, – вполне очевидно. Причем, что особенно удивляет, происходит это вопреки всем известным свидетельствам, вопреки памяти поколений, которая еще жива...
– Вы правы, наши «оппоненты» давят на эмоции и, конечно, вовсю задействуют пропагандистские инструменты. Вместо тщательного выявления и анализа архивных документов идет в лучшем случае манипулирование источниками, в худшем – просто голословное выдвижение демагогических аргументов. Драматизм положения усугубляется тем, что политические факторы влияют даже на характер академических дискуссий...
Конечно, существует достаточное количество научно выверенных изданий, полнота, объективность и репрезентативность которых ни у кого не вызывают сомнений. Например, материалы Нюрнбергского трибунала, последнее наиболее полное восьмитомное издание которых вышло в свет в конце прошлого века. Однако уже по причине своих внушительных объемов подобного рода книги не могут иметь широкого распространения и воздействия на массового читателя...
Известно, что в пропаганде может быть 99% правды, но вся подаваемая информация тщательно отобрана. Причем берутся лишь те факты, используются только те источники, которые работают на определенную пропагандистскую установку, а все, что ей противоречит, игнорируется. В результате общая картина искажается до неузнаваемости.
Недавно, например, я ознакомился с тем, как представлена Вторая мировая война в школьном американском учебнике истории. Даны более сорока важнейших, по мнению авторов, дат. Все перечисленное в списке действительно имело место. Но что именно, как представлено и как интерпретировано?
С Восточным фронтом связаны только три даты – нападение Германии на СССР, Сталинградская битва и штурм Берлина. Нет ни обороны Севастополя, ни блокады Ленинграда, ни Курской битвы, ни операции «Багратион», ни освобождения Европы. Зато есть Англия с ее морской и воздушной войной против Германии, Северная Африка, Италия, Франция, в основном же – боевые действия американцев в Тихом океане.
Причем авторы учебника и Германию несильно осуждают за нападение на СССР, и особой цены победы СССР не видят, поскольку и та и другая сторона однозначно представлены тоталитарными державами. А про то, что Берлин брала именно Красная армия, в учебнике даже не упоминается...
– Справедливости ради, представители каждой нации склонны преувеличивать подвиги своих соотечественников.
– Согласен. Даже в советское время в Польше была популярна присказка о том, что Берлин брало войско Польское, а Красная армия ему «тоже добже помогала». Но все-таки тогда люди понимали, что это шутка. А сегодня подобное утверждение уже принимают едва ли не за чистую монету...
Вообще на Западе заслуги Советского Союза в борьбе с фашизмом и прежде либо замалчивались, либо никогда в полной мере не признавались. Уже в 1970-х годах большинство американцев не помнили, что СССР тоже участвовал в борьбе с гитлеризмом, и уж тем более не подозревали, что вклад нашей страны в уничтожение «коричневой чумы» был наиболее весомым и решающим. А по мере того как Вторая мировая все дальше уходила в прошлое, реальный вклад Советского Союза стало представлять себе еще гораздо меньшее число людей. Большинство даже утрачивало понимание того, на чьей стороне он сражался.
Сегодня речь идет уже даже не столько о замалчивании заслуг, сколько об искажении, а в ряде случаев полном перечеркивании роли, сыгранной Россией и народами бывшего Советского Союза в спасении мировой цивилизации. Эта тенденция обозначилась еще в начале 1980-х в период очередного обострения геополитического противостояния между Востоком и Западом. Многие хорошо помнят то время: угроза ядерной войны, война в Афганистане, кризис в Польше...
В Европе тогда в центре исторических дискуссий оказались работы немецкого философа Эрнста Нольте. Их лейтмотив звучал следующим образом: мол, геноцид евреев нацистами вполне можно сопоставить с политикой уничтожения дворянства и крестьянства в СССР. Тезис этот, без сомнения, политически ангажирован, поскольку «переплавку» классового общества дореволюционной России в «единый советский народ» априори нельзя сравнивать с буквальным и повальным уничтожением евреев. Однако само по себе использование подобного приема – удачный ход, поскольку любые оппоненты «новой школы» автоматически начинают восприниматься как ретрограды, отставшие от времени.
Нечто подобное было опробовано еще в начале ХХ века, когда молодая поросль шведских историков начала резко критиковать своих предшественников, доказывая, что король Карл XII, доведший свою страну до национальной катастрофы, был не просто агрессором, а провидцем, понимавшим, какую угрозу Европе несет усиливавшаяся при Петре I Россия. Они тоже называли себя «новой школой» и, в общем-то, своего добились, ведь в сегодняшней Швеции Карл XII – чуть ли не самый популярный персонаж национальной истории. Можно только радоваться, что граждане этой замечательной скандинавской страны давно уже отвыкли от ратных подвигов...
Возвращаясь к Нольте: его идеи не везде и не всегда проходили на ура, однако начавшиеся в СССР перестройка и гласность привели к однозначно критичному восприятию советского прошлого в глазах наших соотечественников. Сформировался и своего рода социальный заказ на исторические разоблачения. Критика сталинского режима и его преступлений трансформировалась в осуждение сначала коммунизма в целом, а затем и самой России как «оплота всемирного тоталитаризма».
Некий парадокс заключается в том, что генеалогия последнего утверждения восходит к энгельсовскому определению России времен Николая I как «жандарма Европы», а также написанным им совместно с Карлом Марксом работам, в которых были пространные рассуждения о реакционной сущности славянства.
– Как известно, до перестройки обе стороны холодной войны культивировали свои концепции истории, отражавшие противостояние держав. И обе в немалой степени занимались мифотворчеством... Затем, условно говоря, появился шанс вернуться к исторической правде. Но он не был использован...
– Действительно, после окончания холодной войны предпринимались попытки выработать некую общую концепцию истории. Например, известный британский историк Энтони Бивор в 1998 году опубликовал книгу «Сталинград», дающую в целом яркую и убедительную картину грандиозного сражения. Он использовал самый широкий круг источников, показав многие, может быть нелицеприятные для нас, моменты, но дав впечатляющую адекватную картину событий, отдав должное героизму Красной армии, показав фашистские зверства и правильно оценив значение Сталинграда как решающего в ходе войны перелома.
Сейчас сложно даже представить, но совсем не так давно, в 2010 – 2013 годах, весьма продуктивно складывался диалог России с Польшей. Дело в том, что у поляков в рамках Евросоюза репутация людей, скажем так, сварливых в исторических вопросах. И отчасти, чтобы эту репутацию опровергнуть, тогдашнее польское правительство развивало сотрудничество с Россией не только в экономической, но и в гуманитарной сфере. Мол, если мы можем вести диалог даже с Россией, какая может быть сварливость?
Напомню, что 2015-й должен был стать перекрестным годом России в Польше и Польши в России. Действовала комиссия по спорным вопросам истории, выходили книги, где на паритетных началах озвучивалась как польская, так и российская позиция. Причем нередко эти позиции не сильно противоречили друг другу.
Возьмем даже самый спорный вопрос пресловутого пакта Молотова – Риббентропа. Российская сторона ведь тоже не считает этот пакт благом. Противоречия заключаются в другом. Поляки требуют от Москвы за этот договор полного и безусловного покаяния. Российская же сторона объясняла, что заключение договора было шагом для Москвы вынужденным прежде всего из-за нежелания Англии, Франции и Польши создавать систему коллективной безопасности для противодействия нацистской Германии.
Нашу позицию удавалось доносить, но потом были события 2014 года в Крыму и на Украине, которые Россия и Запад, как известно, оценили диаметрально противоположно. Российско-польскую комиссию по спорным вопросам свернули, диалог сместился в иную плоскость.
Сегодня Россия настаивает, что спусковым крючком ко Второй мировой войне стало расчленение Чехословакии в результате Мюнхенского сговора
1938 года, в котором поучаствовала и Польша. Польская же сторона, да и весь Запад по очевидным причинам, стремится вывести Мюнхен за скобки и отталкиваться в качестве отправной точки к войне именно от пакта Молотова – Риббентропа, разумеется, не обсуждая, чем он был вызван...
А в целом наши западные критики исходили и продолжают исходить из следующих тезисов. Да, говорят они, Советский Союз внес серьезный вклад в победу над Германией, понес огромные потери, но все это вторично по сравнению с тем, что сталинский и гитлеровский режимы были одинаково бесчеловечны и вместо фашистской кабалы страны Восточной Европы попали в коммунистическую.
Что же касается фактов, которые в эту концепцию не вписываются, как говорится, тем хуже для них самих. Их просто замалчивают... Ведь при объективном изучении прошлого поставить знак равенства между СССР и Третьим рейхом невозможно. Зато можно убедить в наличии такого знака западного обывателя, использовав сравнительно небольшой набор простых приемов.
– Каких же?
– Вот лишь один пример нехитрой технологии, когда из частного случая вырастают глобальные обвинения. Рассказу российского фронтовика об уничтожении его семьи фашистами противопоставляются откровения ветерана вермахта, который тоже со вполне искренними слезами говорит о своей семье, погибшей при бомбардировке Дрездена или Любека. А если еще не упоминать, что эти города бомбили американцы и англичане, добавить рассуждений в духе «они были солдатами», «он, как и вы, тоже потерял своих близких», «они стали жертвами двух людоедских режимов», то убийца и спаситель действительно начинают выглядеть персонажами одного ряда.
По вполне сдержанным оценкам, количество жителей германских городов, погибших при налетах англо-американской авиации, определяется в 600 тысяч человек. С позиций гуманитарного права такие тотальные бомбардировки подпадают под категорию военных преступлений, а их целесообразность с военной точки зрения вызывает большие сомнения. Однако тема эта на Западе является неудобной и поднимается крайне редко...
Подобные методики, когда общие случаи подменяют частными, широко использовались как в работах, претендующих на научность, так и в научно-популярной литературе. К сожалению, многие подобные опусы из-за присущего им налета сенсационности публиковались и в России, причем без каких-либо научных комментариев.
К примеру, в книге уже упомянутого Энтони Бивора «Падение Берлина» примерно треть от объема посвящена описаниям того, как советские солдаты насиловали немок. Но, позвольте, а где же тогда статистика военных трибуналов? Разумеется, ее нет! Нет и ссылок на то, как вели себя немцы на оккупированных территориях, и на поведение англо-американских войск на территории Германии.
В случае с мифическими миллионами изнасилованных немок мы имеем типичный пример, когда на основе отдельных фактов возводятся совершенно фантастические конструкции. Они абсурдны с научной точки зрения, но используются как оружие в информационных войнах.
Впрочем, количество болезненных тем, касающихся причин и хода Второй мировой войны, бесконечно велико, а в условиях обострившегося геополитического противостояния наши оппоненты делают ставку на более примитивную пропаганду.
Сначала в массовое сознание на уровне лозунгов вбрасывается явно лживый и абсурдный тезис, который, однако, позволяет создать нужный информационный фон. В случае слишком бурной негативной реакции общества, а точнее целевой аудитории, на которую направлена данная пропагандистская акция, тезис дезавуируется, следуют комментарии о том, что интервьюера неправильно поняли.
Как только негативная реакция начинает спадать, в информационное поле вбрасывается следующий тезис, подкрепляющий или развивающий предыдущий. В конечном счете целевая группа оказывается втянута в дискуссию, сама возможность которой еще недавно могла бы показаться ей абсурдной. Конечная же цель, разумеется, заключается в том, чтобы целевая группа приняла и согласилась с теми тезисами, которые еще недавно вызывали у нее ярое отторжение.
– Психологи когда-то назвали этот прием «Окном Овертона», но сегодня его активно используют и политики...
– Да, именно так. Вот лишь один пример. Был запущен тезис о том, что Советский Союз по своей природе являлся таким же тоталитарным государством, как и нацистская Германия. В подтверждение указывалось на внешне сходные черты, связанные с репрессиями против политических противников. Хотя политические репрессии в 1930-е годы были характерны и для таких демократических вроде бы государств, как Франция, я уж не говорю о странах, в которых были вполне классические диктатуры – Польше, Венгрии, Румынии. При этом игнорируется то, что коммунизму была абсолютна чужда и враждебна идея о превосходстве одних рас и народов над другими.
Когда знак равенства между Третьим рейхом и СССР в сознании европейских обывателей был зафиксирован, наши оппоненты стали развивать тезис о том, что пребывание СССР в антигитлеровской коалиции носило случайный характер. Таким образом, решающий вклад нашей страны в победу над фашизмом как бы нивелировался...
Причем подобные действия предпринимаются не только сугубо пропагандистами, но и профессиональными историками. Ведь именно они создают тот базис, на котором формируется массовая культура, влияющая на сознание западных обывателей. Те же в свою очередь судят по войне в основном по голливудским блокбастерам типа «Спасения рядового Райана» или посвященным событиям на Восточном фронте боевикам «Враг у ворот» и «Вызов»...
– Однако какие-то знаковые точки все равно остаются, и вытеснить память о таком переломном событии войны, как та же Сталинградская битва, очень непросто...
– Конечно, достаточно сказать, что в честь нее названы площадь и метро в Париже, проспект в Брюсселе, четыре десятка проспектов, улиц, аллей, площадей во Франции, Великобритании, Италии, Польше, Чехии, Словакии, Индии. В принципе я представляю себе один из следующих ходов тех, кто формирует западное сознание. Думаю, следует ожидать волны переименований, причем и аргумент вполне очевиден: в этих названиях фигурирует имя Сталина. Как можно их сохранять в современном демократическом западном мире?
В бывших соцстранах направленность пропаганды другая, поскольку их народы в 1944 – 1945 годах воспринимали Красную армию как освободительницу, и позже такой взгляд культивировался. Там занимаются не формированием, а переформатированием сознания с заменой знаков «плюс» на «минус». Вспомним, что еще лет десять назад, когда польские власти пытались запретить сериал «Четыре танкиста и собака», представляющий Красную армию позитивно, реакция населения была крайне негативной и от запрета отказались.
Но с тех пор в Польше были снесены так называемые памятники благодарности, а польские публикации о событиях 1944 – 1945 годов сводятся практически исключительно к описанию якобы творимых Красной армией грабежей и убийств. Только вместо документов нам цитируют «очевидцев», которые сами ничего не видели, а лишь передают чужие слова по принципу «одна бабушка сказала».
Если подобные эксцессы и происходили, то они жестко карались, о чем как раз и говорят документы. Причем в подавляющем большинстве они происходили на немецких территориях, переданных после войны Польше благодаря Сталину. И польские власти тамошних немцев депортировали, причем эти акции сопровождались масштабным насилием. Об этом в Польше сегодня вспоминать не любят, равно как и об участии польских коллаборационистов в холокосте, о расправах отрядов Армии крайовой над мирным белорусским и украинским населением...
– Судя по вашим словам, поле исторической битвы есть отражение политического или даже геополитического противостояния. А может быть, мы с Западом настолько разные, что просто никогда не сможем договориться?
– Понятно, что произносимые отдельными западными политиками заявления «мол, Россия понимает только язык силы» подтверждают лишь элементарное незнание ими истории. Кто и когда, поговорив с Россией с позиции силы, чего-либо добивался? А если добивался, то надолго ли?..
Да, мы разные, но договориться можно всегда: было бы желание. Германия и Франция, Франция и Англия, Англия и Испания столетиями воевали другу с другом, но после Второй мировой войны поняли, что других соседей у них все равно не будет. И договорились.
Россия, будучи евразийской державой, и в экономическом и в гуманитарном плане всегда больше тяготела к Европе. А та, хоть и опасалась нас как представителей своего рода альтернативной цивилизации, тоже все-таки считала страной более близкой, чем Индия, Китай или Япония. И в романах-утопиях, и в реальной истории, когда речь шла о некоем противостоянии по линии Восток – Запад (будь то поддержка восставшей Греции в 1820-х годах или Боксерское восстание 1900 года в Китае), Россия воспринималась как часть Запада.
Но сегодня нашим западным партнерам удалось почти невозможное: Россия действительно по-настоящему повернулась лицом к Востоку. Что ж, мы можем быть мостом между двумя мирами, а можем превратиться в разделяющую их глухую стену.
Свидетельствует пресса
«Поражение стран-зачинщиков – Германии, Италии и Японии – было абсолютным. Но ни одна из этих стран не была уничтожена так, как они этого боялись... Между тем британцам, французам и голландцам – хотя в итоге они оказались на стороне победителей, – Вторая мировая война принесла конец их империям...
Во Второй мировой войне неоспоримыми победителями стали Соединенные Штаты и Советский Союз, которые и поделили мир между собой...»
Адам Туз, профессор истории и директор Европейского института при Колумбийском университете, Foreign Policy (США), 9 мая 2020 г.
«Все, что русское, то плохо. Зло с большой буквы «З» исходит с востока, начиная с истории и вплоть до современности... Я уже привык, хотя это не означает, что я смирился. Но я никогда не привыкну к тому, как растаптывается память погибших красноармейцев, которые пожертвовали своей жизнью ради того, чтобы народы других стран, включая нашу, могли жить...»
Петр Койзар, Halo noviny (Чехия), 21 марта 2021 г.
«Мой отец Ричард Димблби был отважным военным корреспондентом Би-би-си и служил на Ближнем Востоке в те месяцы, которые предшествовали первому сражению при Эль-Аламейне в 1942 году... Как мое поколение, я воспитывался на уверенности в том, что Гитлера победили британцы при поддержке американцев. Советский Союз почти никогда не упоминали. Но вдруг мне стало предельно ясно, что в таком изложении налицо вопиющее искажение фактов. И это искажение до сих пор формирует наш взгляд на события той войны. Поэтому я написал новую книгу под следующим заголовком: «Барбаросса». Как Гитлер проиграл войну». Я не знаю, что подумал бы о моих взглядах отец, но, поскольку он был человеком правдивым, хочется думать, что он бы меня понял...»
Джонатан Димблби, The Telegraph UK (Великобритания), 9 апреля 2021 г.
«За новыми подходами к подаче истории стоят политические интересы. США стремятся изолировать Россию от Европы, поэтому им нужна история, которая поддерживает такую политику, позволяя им самим укреплять связи с элитами в восточноевропейских странах, которые в большинстве своем за редкими исключениями тоже выступают за изоляцию России.
Если мы обратимся к России, то увидим совсем иную картину. 9 мая там сейчас празднуют чуть ли не пышнее, чем когда-либо прежде... Такие движения, как «Бессмертный полк», в последние годы сильно разрослись. И создали их вовсе не власти. Это явно народное дело. Причина тому проста.
У всех россиян есть родители, дедушки и бабушки или другие близкие родственники, которые погибли на войне или участвовали в ней. Во многом это также и семейная история... Два года назад я и сам 9 мая прошел по Москве с фотографией отца, который был членом Сопротивления... Самое малое, что мы можем сделать для 27 миллионов погибших советских граждан, – это выразить им хотя бы минимальное уважение».
Йенс Йорген Нильсен, Arbejderen (Дания), 15 мая 2020 г.
«Россия виновата!.. В течение 75 лет «цивилизованный» Запад повторял одно и то же, одно и то же, одно и то же. «Цивилизованному» Западу нужна не Россия, а собственная ложь о России, которую он создавал и моделировал на протяжении веков.
Ему нужна «варварская Россия», чтобы «цивилизовать» ее; ему нужен «темный и тупой русский народ», чтобы презирать его; ему нужна «агрессивная Россия», чтобы оправдывать свои нападки на нее; ему нужна «экономически слабая Россия», чтобы овладеть ее необъятностью и захватить ее природные богатства; ему нужно пугало, на котором написано «Россия», чтобы размахивать им и пугать своих маленьких миленьких пудельков... Но! Но когда он напуган, когда ему выгодно, «цивилизованный» Запад готов заключить союз с этой «гнилой, дикой, варварской и деспотичной» Россией, чтобы воевать за свои интересы до последней капли русской крови!»
Велислава Дырева, «Дума» (Болгария), 13 мая 2020 г.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 79 (6917) от 05.05.2021 под заголовком «Битва за прошлое».
Комментарии