Проректор Международного института шаолиньских боевых искусств рассказал о секрете непобедимости
Наш собеседник окончил истфак Педагогического университета имени Герцена, с детства занимается разными видами боевых искусств, преподавал в Лесгафта; учась в США, исследовал деятельность сект. Уже много лет большую часть времени Лейкин живет в Китае.
Фото Анастасии Долгошевой
Тем более что у него кроме «шаолиньских» полномочий еще одна должность: вице-президент Даляньского международного центра культурных обменов.
Незадолго до очередного отъезда в Поднебесную Станислав Лейкин выступил в Петербурге в дискуссионно-аналитическом клубе восточного факультета СПбГУ (он действует под патронатом комитета по внешним связям) на тему, от которой несколько не по себе: «Боевые искусства как средство воздействия на массовое сознание».
- Станислав, вот эта тема - «боевые искусства и влияние на массовое сознание» - так уж актуальна? Не сказать, чтобы она широко обсуждалась как проблема.
- В частной беседе я узнал, например, что в одном из районов Петербурга спецслужбы выявили экстремистскую организацию под видом секции боевых искусств.
Боевые искусства, как известно, могут служить добру, а могут быть разрушительной силой. На заседании клуба один слушатель поинтересовался: почему сектантство так охотно сближается с боевыми искусствами? Дело в том, что у боевых искусств очень удобная структура: харизматический лидер-наставник, система иерархии, подчинение. И кто этот наставник - принципиально важно. Особенно в России: много неполных семей, мамы-одиночки отдают ребенка в секции, чтобы была «мужская рука», а изучить, что это за секция, времени и возможностей нет.
Вообще, чтобы влиять на чужое сознание, необязательно внедрять какие-то нетрадиционные религиозные учения. Посмотрите, сколько на кладбище погибших в 1990-е годы - красивые, атлетически сложенные парни. Почему они гибли? В числе прочего и потому, что слушались сильных лидеров, подчинялись интересам группы.
Сейчас Российский союз боевых искусств пытается навести порядок, сделать центральное подчинение - именно для того, чтобы не упустить появления всяких странных «секций».
- Вы, признаться, напугали. На что обратить внимание родителям, отправляя ребенка в какую-нибудь секцию боевых искусств?
- Не полениться найти в поисковых системах информацию об этой организации, о направлении, которым она занимается. Где центральный офис, сертифицирован ли учитель, имеет ли он педагогическое образование. У кого учился. Вплоть до того, есть ли у него семья.
- У вас лично как начинался интерес к боевым искусствам, к Китаю?
- Папа мой был геофизик, постоянно в экспедициях. Мама - физик, все время на работе. Меня воспитывала бабушка, а дед и бабушка по материнской линии были военными математиками, служили в Академии имени Можайского, дедушка в свое время занимался математическими расчетами ракет Королева. Я рос «ботаником»: музыка, английский. И, естественно, во дворе мне доставалось. Как-то папа приехал из экспедиции, я ему пожаловался - а он меня отлупил: «Еще раз пожалуешься... Давай сдачи!». «Я не умею!» - «Я тебя отведу. Куда хочешь?»
Прошел по конкурсу в Центральный спортивный клуб армии - там самбо и дзюдо. Мне 11 лет было. Учился вместе с Антоном Новиковым, он стал многократным чемпионом мира по самбо. В 8-м классе мама устроила еще и в секцию карате в Холодильный институт - там тренером был Николай Седюк, который в «бандитском Петербурге» прославится как Коля-Карате, но тогда он был еще сам студентом-заочником.
В общем, к армии я был подкован так, что попал в ВДВ. А на последнем - «дембельском» - прыжке с парашютом получил серьезную травму, стал ходить с палочками. Нарушился обмен веществ, меня раздуло.
И с бумагой на внеконкурсное поступление явился на истфак в Герцена.
Когда там открылась дополнительная специализация «Древние языки и культуры», заявил преподавателю, Каринэ Араратовне Аветисян, что хочу заниматься конфуцианством - потому что думал, что оно связано с кун-фу. Специалист Ленинградского отделения Института востоковедения Академии наук СССР, куда меня направили из Герцена, разумеется, тут же решил от меня избавиться, дал несколько уроков по основам грамматики древнекитайского языка и задал переводить «Путь великого учения» - его еще Толстой с французского переводил.
А я уперся рогом и не только перевел, но и срифмовал. И тогда выдающийся отечественный востоковед-китаист Евгений Алексеевич Торчинов, ставший моим наставником на долгие годы, сказал: «Ну тогда начинаем заниматься».
Профессор Торчинов делал из меня ученого, а его друг Сергей Гаврилович Пучков, женатый на китаянке, - мастера кун-фу. Я стал преподавать китайские боевые искусств, будучи еще студентом третьего курса Герценовского.
Вообще надо мной подшучивали: «Лейкин везде что-нибудь китайское разыщет». Это не так и трудно. В повести «Красные дьяволята» не случайно был китайчонок (его в фильме «Неуловимые мстители» превратили в цыгана Яшку): в конце XIX - начале ХХ века в России целые китайские артели работали. Не только на Дальнем Востоке и в Сибири.
Вот у нас на историческом была археологическая практика, мы в Великом Новгороде под руководством тогда молодого ученого, а сейчас членкора РАН Евгения Носова копали Рюриково городище. Там в реке Волхове стоят «быки» - основы для моста. И Носов нам рассказывал, как перед Первой мировой войной китайская артель, человек семьсот, работала на этом строительстве, а в 1914 году «исчезли». Мост остался недостроенным.
Не удивлюсь, если часть тех новгородских китайцев потом проявились в Петрограде, где были целые китайские боевые дружины красногвардейцев. Китайцы и в ЧК были. Но репрессий большинство уже не пережили.
...В 1990-м меня отправили в Штаты как примерного студента, там занимался исследованиями на тему китайских тайных обществ в Северной Америке. А в 1992 году впервые попал в Китай, в 1995-м поехал в Шаолинь, был одним из первых россиян, которые открыли Шаолиньский монастырь и его культуру и боевые практики для нашей страны.
- Для нас Шаолинь - сплошная таинственность, но иногда слышишь: это бизнес, аттракцион...
- В общем, так и есть. Как нечто таинственное Шаолинь стали воспринимать после фильмов с Брюсом Ли и Ли Ляньцзе. Но те же «18 бронзовых бойцов» (как и многие другие фильмы на эту тему) снимали не в Шаолине, а в даосском монастыре в 14 км от него, потому что для батальных сцен Шаолинь оказался тесноват.
Надо понимать: Шаолинь - это множество разных школ и академий китайских боевых искусств, в среднем обучение там стоит для иностранцев 700 долларов в месяц, и никто не скрывает, что это коммерческий проект. Но ведь на то, чтобы этот древний монастырь заново отстроить после разрушений и долгих лет запустения, нужны были деньги.
Сейчас шаолиньские монахи могут работать, получать зарплату, жениться - эти перемены вызывают серьезную критику. Но как иначе выжить? Миллионы людей приезжают туда и могут прикоснуться хотя бы к тени древней китайской цивилизации.
Я долгое время плотно сотрудничал с Шаолинем, но моя натура такова, что я не сижу на месте. Езжу по всему Китаю, учусь у мастеров, сам консультирую.
- А китайцы не говорят что-то вроде: «Русский нас будет учить!». Как говорится, поучи жену щи варить...
- Раньше примерно так и относились. Но сейчас многое изменилось.
Вот в 1979 году был придуман такой вид состязаний - саньда, китайский вариант кик-боксинга с бросками. Проводились многочисленные турниры. И вдруг они сменились так называемыми боями без правил - MMA, Mixed Martial Arts, смешанные единоборства. Под них подвели идеологию, будто это вершина боевых искусств. Утверждение спорно, но это иллюстрация того, как китайцы привносят в свои системы иностранные элементы. Например, в ушу нет борьбы «лежа на полу», так называемого партера, а в смешанных единоборствах - сколько угодно партера. Возьмут разные виды, смешают - мы и не вспомним, что это не китайское.
Как мне ставил задачу один начальник в китайской военной академии: «Мой офицер должен справиться в ситуации, когда ему придется кататься по земле с противником, владеющим бразильским или японским джиу-джитсу». Я говорю: «А у нас есть советская школа самбо». Показал.
В Китае сейчас много зарубежных специалистов. Я не только про борьбу говорю. У китайцев футбол развивается, баскетбол, хоккей набирает популярность. На XIX съезде Коммунистической партии Китая и на пленумах сразу после него было много всяких постановлений, в том числе и «спортивное»: Китай должен выигрывать во всех видах, особенно в единоборствах, и прежде всего в MMA.
Я в Петербурге сотрудничаю с коллегами из Федерации спортивного меча, они проводят чемпионаты, к ним в числе прочих стали приезжать китайцы. Китайцы пока проигрывают. Но это можно понять: в Китае любая боевая практика - особенно с оружием - долгое время была фактически запрещена. Коммунистическое правительство не могло допустить появления альтернативных народных лидеров, да еще и владеющих единоборствами. Боевые практики сохранялись только там, где представители некоторых семейных стилей возглавляли структуры, отвечающие за боевую и рукопашную подготовку спецподразделений армии и других силовых ведомств. И лишь немногие в эти сложные годы в Китае отваживались тренироваться тайно.
Сейчас, наоборот, создаются детско-юношеские спортивные школы именно по практикам боевого применения, специалистов туда приглашают со всего мира.
- А почему перестали бояться, что народ научится драться?
- Сейчас партии и правительству проще этот процесс контролировать. А без контроля нельзя. Китайцев официально 1 млрд 360 млн человек, но я думаю - больше: когда была политика «одна семья - один ребенок», детей просто скрывали. Представляете, что такое смута, в которой примут участие такие массы людей! Понятно, что спецслужбы борются с сепаратизмом.
- Это сказки - про то, что можно ткнуть пальцем и «убить Билла»?
- Есть такое искусство, на гуандунском диалекте называется дим-мак, точечное воздействие на определенные точки - на них же, к слову, воздействуют и в китайской медицине. Но этому нужно очень долго учиться. И убить, просто ткнув пальцем, - это, к счастью, вряд ли.
Вот я консультирую по цинь на, искусству болевых воздействий: очень болезненная система, травмирует суставы, сухожилия и так далее. Китайским стражам порядка при задержании разрешено действовать очень жестко, и они такую технику применяют. А американский или европейский полицейский за такое сядет - «превышение предела служебных полномочий». Поэтому в Европе, например, просят научить, как воздействовать «помягче».
- Про вас еще в Интернете написано: мастер по крав-мага - это ведь не китайское...
- Израильская боевая практика. В начале 2000-х у меня был такой «ближневосточный» эпизод, я был очарован этой системой, которой обучают в израильской армии и спецслужбах.
- Чем она так хороша?
- Эффективностью и простотой. Представьте: 1940-е годы, государства Израиль еще нет, но в Палестину из Восточной Европы, из Германии прибывают евреи - и из этих людей, измученных в концлагерях, надо в короткое время сделать бойцов. Создатель этой системы Ими Лихтенфельд занимался борьбой, боксом, гимнастикой, а его отец был артистом цирка, инструктором по джиу-джитсу... - в общем, намешался такой «винегрет»: эта методика позволяет быстро и эффективно научить неподготовленного человека дать отпор противнику, в том числе вооруженному.
Когда я начал заниматься крав-мага в Петербурге, меня упрекали: «Предал кун-фу!». А сейчас действует Российская ассоциация крав-мага. У моих учеников есть программы для женщин, детей, пожилых. Это даже не боевое искусство, а такая смесь ОБЖ и самозащиты в условиях большого города. Самозащита в автомобиле, вообще в замкнутом пространстве, на покрытой льдом земле.
Подонкам на улице все равно, сколько вам лет и кто вы, и у вас нет шести — восьми лет, чтобы дорасти до мастера спорта по боксу. А так называемому тактическому поведению можно научиться в короткие сроки.
- Наверное, первое правило тактического поведения - улепетывать.
- Первое правило - изначально избегать таких ситуаций. Не надо отважно идти одному ночью через пустырь. Если все-таки пошли и видите, что ситуация патовая, - не играть в героя, убегать. Назовем это «правильно покидать опасную территорию». Если приперли к стене - уметь использовать находящиеся рядом предметы. В свое время я в Москве для передачи «Военная тайна» делал курс для журналистов - учил, как превратить авторучку и блокнот в средство защиты. Да хоть банковскую карту можно в качестве импровизированного оружия защиты использовать.
Но главное, повторю, знать основы тактического поведения. Вот говорят: «Бейте напавшего по уязвимым частям тела». А вы знаете, что человек в состоянии алкогольного или наркотического опьянения не почувствует, даже если вы ему руку в шести местах сломаете? Тут только «выключать» ему бортовой компьютер, который у каждого из нас в голове.
У меня уже «на автомате»: в любом кафе сразу ориентируюсь, где запасной выход, сажусь так, чтобы спина была закрыта и чтобы видеть вход. В нынешней реальности никому такие навыки не помешают: террористическая опасность есть и в Израиле, и в спокойной Дании.
- Вы подолгу живете в Китае. Это другая галактика?
- Абсолютно другая. Но мне там очень комфортно. Там я полностью востребован как человек, как эксперт. Мои китайские друзья давно не считают меня иностранцем. И мне нравятся эти люди: умеют учиться и умеют работать.
- Это и настораживает: их много да еще работы не боятся.
- У китайцев на застольях знаете, какой тост есть? «У русских самая большая территория, у китайцев - самое большое население; давайте объединим усилия, и вместе мы будем непобедимы!»
Просто надо помнить, что мы - стратегические партнеры и еще много лет ими будем. Надо знать своих противников, но надо знать и друзей, особенно если это наши соседи, чья цивилизация придумала порох, бумагу, компас...
- Какой у вас режим жизни в Петербурге и в Китае?
- В Петербурге первая тренировка в 6.48: у меня есть очень мотивированные ученики, которые занимаются перед работой. Но о режиме говорить трудно: вот я пожил на маминых обедах - и распух. Ничего, в Китае недели за две все уйдет. Там тренировка тоже начинается рано, в 5.45, каждый день, на пляже. Когда видишь, как из Желтого моря встает огромный диск солнца, мгновенно наполняешься животворящей энергией.
- В жизни не приходится боевые навыки применять?
- Регулярно: когда вижу, что «обижают маленьких», в смысле слабых, никогда не прохожу мимо. Это в отца: он никогда не проходил мимо несправедливости. И его никогда не интересовали деньги. Меня тоже не интересуют: я не коплю - все вкладываю в путешествия и собственное образование, ищу уникальных людей и тренируюсь у них.
В 2015 году в Гонконге на крупном международном турнире по традиционному ушу даже у китайцев выиграл в нескольких видах, например, в упражнениях с оружием. А потом тяжело заболел. Меня жена «вытащила»: я стал потихоньку заниматься цигун и новой китайской игрой - такая смесь тайцзицюань и бадминтона или тенниса, можно играть со специальным мячом, имеющим смещенный центр тяжести. В игре благодаря скручиванию тела в трех плоскостях усиливается кровообращение в органах малого таза. Стал ходить на тренировки, сейчас занимаюсь очень интенсивно: есть несколько турниров, в которых хотел бы победить.
P. S. Как нам стало известно, в Международном ежегодном турнире в Гонконге (16th Hongkong Wushu International Championship) в середине марта Станислав Лейкин получил золотые медали в пяти номинациях.
Материал был опубликован в газете под № 076 (6185) от 27.04.2018 под заголовком «В чем секрет непобедимости».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 076 (6185) от 27.04.2018.
Комментарии