Удар в спину
Его стражу порядка нанес «гость города», которого следствие теперь считает... потерпевшим.
Фото: Pixabay / stux
Нож — лучший аргумент
История эта, как это в жизни часто бывает, началась с инцидента незначительного, а закончиться может настоящей драмой.
В начале декабря прошлого года в универмаг «Северный» в одном из районов города вошли мужчина с женщиной — по виду кавказцы. Мужчина подошел к прилавку, где торговали телефонными аппаратами сотовой связи, и заявил продавцу претензию: месяц назад он купил здесь аппарат, а тот оказался негодным. Содержание состоявшегося диалога в точности воспроизвести не представляется возможным, но факт остается фактом: закончился он перебранкой. Последовала угроза в адрес продавца. На угрозу среагировал другой кавказец, находившийся неподалеку, — как потом оказалось, это был азербайджанец по фамилии Исламов (здесь и далее все фамилии изменены). Он сделал кричавшему покупателю замечание, тот за словом в карман не полез, и через минуту два горячих кавказских парня сцепились в драке.
Однако вариант кулачного боя кавказца-покупателя, видимо, не устроил. Он выскочил на улицу, подбежал к стоявшему там автомобилю «Мерседес- Гленваген» серебристого цвета, открыл его, выхватил из салона нож с красной рукояткой и нанес Исламову удар в спину. Попытался ударить и второй раз, но Исламов увернулся и бросился бежать. Противник попытался догнать его на автомобиле, но тому удалось скрыться.
Раненый Исламов оказался в Мариинской больнице. Оттуда, как и положено, дали телефонограмму в РУВД. Там возбудили уголовное дело. Допросили потерпевшего и свидетелей, которые и описали вышеизложенную картину. А Исламов даже вспомнил номер машины, на которой уехал преступник.
Хозяина машины устанавливать долго не пришлось. Оказалось, что за два дня до инцидента она была куплена гражданкой Гуцаевой. Поздним декабрьским вечером оперативники районного угрозыска Георгий Носов, Степан Ильин и Кирилл Клементьев вместе с участковым инспектором Алексеем Красновым на его «Жигуленке» отправились по указанному адресу. Но, проезжая по Тихорецкому проспекту, увидели из окна стоящий у обочины серебристый «Мерседес». Остановились, посмотрели на номер — тот самый!
Чтобы заставить хозяина машины обозначить себя, оперативники придумали нехитрую уловку. На капот ее поставили банку из-под пива и стали изображать пьяную компанию. При этом, естественно, громко разговаривали, чтобы привлечь внимание. На шум из дома вышел человек кавказской наружности, за ним еще один. Милиционеры (как они сами утверждают) предъявили свои удостоверения и предложили кавказцам проехать с ними в отдел. В ответ (опять же, по версии милиционеров) раздались нецензурная брань и оскорбления. Налицо было явное неповиновение, и потому стражи порядка (на их взгляд, вполне обоснованно) применили силу. То есть повалили неподчинившихся на снег и начали надевать наручники. Во время этой процедуры из дверей дома появился третий кавказец. В руке у него был большой кухонный нож, который он, недолго думая, и всадил в спину Ильину.
Разумеется, нападавшего тут же скрутили и положили рядом с первыми двумя. Раненому Ильину вызвали «скорую», которая его увезла. Для расследования инцидента на место происшествия прибыли многочисленные сотрудники милиции (в том числе районное руководство), а также следователь райпрокуратуры. Лежащих на снегу подняли, отвезли в отдел. Ими оказались уроженцы Ингушетии братья Алиевы — Казбек, Руслан и Ваха (тот, который бил ножом).
По факту неповиновения сотрудникам милиции, а также нанесения одному из них тяжкого телесного повреждения (а именно так было квалифицировано полученное Ильиным ножевое ранение) возбудили уголовное дело. Ныне оно прекращено «за отсутствием состава преступления». Зато возбуждено, закончено и передано в суд другое. Держитесь крепче за стул, читатель! — потерпевшими в нем проходят не милиционеры, а братья Алиевы. А стражам порядка (в том числе и получившему нож в спину!) отведено место на скамье подсудимых. Правда, их на сегодняшний день осталось уже трое — Георгий Носов, отправляясь на оперативное задание, попал в автокатастрофу, получил тяжелые травмы и, пролежав несколько месяцев в коме, скончался.
И брат встает за брата
Столь удивительная перемена в позиции следствия, разумеется, произошла не случайно. Вскоре после возбуждения уголовного дела в прокуратуру поступили заявления от братьев Алиевых, в которых они сообщали о том, что вышеуказанные сотрудники милиции в процессе задержания, а также после оного зверски их избивали. Причем «помогали» им в этом сначала четверо неизвестных людей в штатском, а потом, после прибытия «подкрепления», — еще около двух десятков! В качестве подтверждения своих слов братья представили результаты медицинского освидетельствования, которое действительно зафиксировало многочисленные ушибы и травмы (правда, потом в основном отнесенные экспертизой либо к легким, либо и вовсе к не повлекшим вреда здоровью).
Роковой удар ножом, на взгляд Алиевых, был совершенно оправдан. Как пояснил Ваха, сотрудники милиции, повалившие на снег его братьев, ему не представились. А когда он подбежал к месту схватки, один из нападавших уже приставил к горлу Казбека нож. Защищая брата, жизни которого угрожала реальная опасность, он и применил оружие...
Даже непосвященному понятно, что такая трактовка событий вызывает немало вопросов и требует весьма критического анализа. Когда следствие уже подходило к концу, автор этих строк сделал несколько попыток обсудить ситуацию с ведущим дело следователем. Однако он говорить со мной отказался — мол, будет готово обвинительное заключение, читайте его, там моя позиция изложена. Один вопрос я все же успел задать: проводился ли в ходе расследования следственный эксперимент?
— Я не вижу в нем необходимости, — ответил следователь. — Ситуация мне ясна.
Ну что ж, ясна так ясна. Несколько месяцев спустя я наконец взял в руки подписанное им обвинительное заключение. Внимательно прочитал и, что называется, от изумления просто потерял дар речи. Клянусь, за много лет работы на ниве правовой и криминальной журналистики с подобным «шедевром» встретился я впервые.
Прежде всего изумило АБСОЛЮТНОЕ ДОВЕРИЕ, которое следователь проявляет к показаниям Алиевых, и АБСОЛЮТНОЕ НЕДОВЕРИЕ, проявленное им к показаниям сотрудников милиции. Причем буквально с самых первых слов. Милиционеры твердят, что проводили оперативное мероприятие, но следователь их не слышит и утверждает, что они «нарушали общественный порядок, распивали спиртные напитки, нецензурно выражались» (кстати, никаких данных об их опьянении в деле нет). Милиционеры говорят, что предъявили вышедшим из дома документы, но следователь, явно со слов заявителей, пишет, что они «не представившись сотрудниками милиции и не предъявив служебные удостоверения сотрудников милиции, оскорбили их...»
Дальше — больше. Началось избиение — «группой с 4 неустановленными лицами». Совершенно непонятно, откуда эти лица в час ночи взялись. Приехали с милиционерами на одной машине? Но те ведь прибыли не на лимузине, а на простом «Жигуленке». И куда эти «добровольные помощники» потом делись? Разошлись, выходит, в ночи по домам — машины-то у них не было. В таких случаях, между прочим, принято выделять дело в отношении неустановленных лиц в отдельное производство. Но этого сделать, увы, невозможно — НИ ЕДИНОГО их опознавательного признака в заявлениях не имеется. Люди без лиц, без одежды — ну чистые оборотни. Не прибавляют ничего к этой картине и показания свидетелей — сожительницы Вахи и двух соседок: видели, что бьют, четверых опознали, а остальных не помнят даже приблизительно...
«Вакханалия оборотней»
Чем дальше читаешь обвинительное заключение, тем больше, что называется, клинит мозги. Оперативник Ильин, повалив Казбека на снег, «действуя группой лиц» (?!), обыскал его, вынул у него из кармана перочинный ножик и затем, «умышленно надавил левой рукой на его голову, коленями — на его шею и спину и, держа указанный нож в правой руке, умышленно приставил клинок к его шее». Вы представляете себе, читатель, эту картину? Повалив, обыскивать, извлекать ножик, открывать его (одной рукой — попробуйте!) — зачем?! У оперативника на боку пистолет — извлекается быстро, легко и «приводит в чувство» (если это нужно было для подавления сопротивления лежащего на земле человека) гораздо эффективнее. Разумеется, нож этот на месте преступления обнаружен не был, и даже описания его в деле нет. Похоже, он существовал только в воображении братьев Алиевых.
А вот другой нож — тот, которым Алиев ударил Ильина, — в деле имеется. И для выяснения обстоятельств его применения как раз и надо было бы провести следственный эксперимент. Как лежал Казбек и каким образом его удерживал Ильин? В каком кармане у Казбека находился (если находился) нож, и мог ли, находясь в этой позе, Ильин его достать и открыть? С какой стороны подошел Ваха и что он мог видеть? На дворе, между прочим, стояла декабрьская ночь... Заодно можно было бы проверить, могли ли видеть свидетели те подробности, которые они описывают. Но следователю это все не нужно — картина преступления ему ясна...
После того как Ваху положили на снег рядом с братьями, по версии следствия, началась самая настоящая вакханалия. Избиения ногами, резиновыми палками, саперными лопатками, рукояткой пистолета. «Не установленное лицо... умышленно затолкнуло в ухо Алиева К. Ш. незажженную спичку, причинив ему физическую боль». «Неустановленное лицо... произвело не менее 2 выстрелов из неустановленного огнестрельного оружия». Эк оборотни-то разгулялись! Надо ли говорить, что ни резиновых палок, ни саперных лопаток на месте преступления обнаружено не было (да и откуда им взяться — вы когда-нибудь видели оперативника с резиновой палкой или саперной лопаткой?). Не обнаружили ни гильз, ни пуль, ни каких-либо иных следов выстрелов. Но следователь тем не менее все эти ужасы считает правдой!
И далее — апофеоз. Не менее 20 (двадцати!) прибывших на место НЕУСТАНОВЛЕННЫХ сотрудников милиции «из чувства мести за причиненное Ильину С. А. ножевое ранение» бьют лежащих на земле братьев ногами, резиновыми палками, рукояткой пистолета. «Неустановленный милиционер... умышленно применил в отношении Алиева Р. Ш. специальное средство — неустановленный слезоточивый газ». (Кстати, ни у одного из братьев проведенное в тот же день медицинское освидетельствование не зафиксировало каких-либо следов применения слезоточивого газа, но для следствия и это лыко — в строку.) Вся эта толпа оборотней, заметим, действовала на глазах у УСТАНОВЛЕННЫХ сотрудников милиции, которые были допрошены и, естественно, никаких избиений не подтверждают. Разве что в рамках необходимого — при задержании.
Но ведь кто-то Алиевых все же избил! И умом-то понятно, что это, скорее всего, были милиционеры, мстившие за своего. Плохо это, неправильно, хотя по-человечески вполне объяснимо. И отвечать за избиения кто-то должен, спора нет. Но должен — лишь за то, что сделал ЛИЧНО ОН. В избиениях, по версии следствия, участвовали по меньшей мере 28 человек, а судить будут лишь троих. Из которых один, заметим, большую часть времени описываемых событий лежал истекая кровью, второй во время «апофеоза» вместе с ним ехал в госпиталь. Как вычленить и доказать их ПЕРСОНАЛЬНУЮ долю вины? Увы, следователь, похоже, и не пытался это сделать. Честно говоря, плохо представляю, как справится с этой задачей и суд, принявший к рассмотрению столь «качественный» материал. (Разумеется, на объективность судебного разбирательства мы этой статьей ни в коей мере влиять не хотим.)
Свои и чужие
Увы, при осмотре места происшествия следователь даже не досмотрел злополучный «Мерседес» — а ведь не исключено, что там бы нашелся нож с красной ручкой, фигурировавший в инциденте у «Северного». Автомобиль этот Ваха Алиев в начале следствия назвал своим, но потом стал утверждать, что принадлежит он его знакомому Мамедову. Тот с готовностью это подтвердил, пояснив, что в роковой вечер просто поставил машину под окна Алиевых, так как шел на встречу, где предстояла выпивка, и не хотел садиться нетрезвым за руль...
И этому тоже поверил следователь. Приобщив к делу доверенность от гражданки Гуцаевой на имя Мамедова, датированной... днем позже совершенного преступления.
Таким образом, вопрос о том, кто находился за рулем «Мерседеса» у универмага «Северный», остался открытым. Хотя сомнения остаются — ведь именно Ваху Алиева зафиксировала камера видеонаблюдения универмага в тот день. Ваха и не отрицает — да, в «Северном» был, но приезжал не на машине и никакого Исламова не видел. Случайное стечение обстоятельств? Остается полагать, что так, ведь Исламов и свидетели на проведенном опознании не узнали Алиева. И милицейский следователь уголовное дело о происшествии у «Северного» приостановил по причине «неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». Очень удивившись при этом, что прокуратура не присоединила эти материалы к делу о преступлении на Тихорецком — связь между тем и другим очевидна...
Сделано, таким образом, практически все, чтобы вывести Алиевых из-под удара. Более того, братья еще и предъявили обвиняемым милиционерам гражданские иски по 100 тысяч рублей каждый. (Ваха, правда, исключил из числа своих ответчиков Ильина — проявил, видно, жалость...)
Между тем не худо приглядеться, К КОМУ проявляет столь необъяснимую (а может, и объяснимую?) благосклонность следствие. Братья живут в городе без регистрации — Казбек и Руслан зарегистрированы в Кемеровской области, а Ваха в Ингушетии. Из всех троих официально работает только Ваха — водителем в некоем ООО. Согласитесь, все это некоторую информацию к размышлению дает...
И последнее, самое тяжелое. К сожалению, все происшедшее круто замешано на «национальном факторе». Братья особо подчеркивают, что во время избиений их грубо оскорбляли, унижая их национальную честь и достоинство. Разумеется, их возмущение разделяет питерская ингушская диаспора. В защиту Вахи выступила одна из петербургских мусульманских общественных организаций. Клановая мораль не позволяет бросить в беде соплеменника. «Наших бьют!» — и все бросаются на защиту. Но ведь по этому же принципу действовали и те, кто мстил за своего, избивая лежащих на снегу братьев. Схлестнулись два мира, жестко и бесповоротно поделенные на своих и чужих. И в этой схватке, похоже, полная правда не нужна ни той, ни другой стороне.
Но правду явно не искал и тот, кто по статусу своему должен был быть «над схваткой». А этого уже допускать никак нельзя. Любая вольная или невольная ошибка следствия — это с большой долей вероятности сломанные человеческие судьбы.
И потому прошу считать данную публикацию официальным заявлением в городскую прокуратуру Санкт-Петербурга о проведении прокурорской проверки качества следствия по делу № 561172.
Комментарии