Театр балета имени Леонида Якобсона показал программу к 90‑летию Аллы Осипенко

Театр балета имени Леонида Якобсона показал программу «Вне времени. Хореографические шедевры Леонида Якобсона», посвященную 90‑летию великой балерины Аллы Осипенко.

ФОТО предоставлено пресс-службой Театра балета имени Л. Якобсона

Танцевальный вечер стал одним из ярких событий нового проекта «Золотая коллекция. Без ­антракта», который труппа представила на исторической сцене ­Александринского театра.

Статья по теме:

Мариинский театр запустит стриминговую платформу

Леонид Якобсон всегда сочинял хореографию с учетом возможностей конкретного ­артиста, раскрывая и обогащая его индивидуальность. Так было и с Аллой Осипенко, чей уникальный дар в постановках Якобсона засиял новыми красками. Их первая встреча произошла в 1942 году, когда хореограф выбрал 10‑летнюю Аллу, учащуюся младших классов Ленинградского хорео­графического училища, участницей танца «Лошадки». В 1947‑м последовал лирический дуэт «Размышление», в котором парт­нером танцовщицы выступил Роберт Клявин. Впоследствии первой исполнительницей произведений Якобсона Осипенко становилась неоднократно, а в 1971 году он пригласил ее стать солисткой своей труппы «Хореографические миниатюры».

Как и Якобсон, Осипенко опередила свое время. Она прекрасно владела мастерством классического танца, но в то же время строгие академические рамки были для нее слишком тесны. Балетмейстер Георгий Алексидзе заметил: «Сейчас, когда я смотрю на Гиллем, мне ясно: Осипенко уже тогда делала то же самое. Она внесла современную природу в интерпретацию классического танца».

Программа «Вне времени» представляет собой золотую коллекцию хореографических миниатюр Якобсона. В первом отделении был представлен тематический цикл «Классицизм-Романтизм», обнаруживающий преемственность с фокинской «Шопенианой». Полемика с классическим танцем и выход за рамки его устоявшихся форм были свойственны Леониду Якобсону на протяжении всей творческой жизни. В «Классицизме-Романтизме» канонические па представлены в совершенно новых, непривычных сочетаниях.

Показательно в этом плане «Па‑де‑де» на музыку Моцарта. Его герои в исполнении Андрея Сорокина и Виктории Виниченко будто сошли с полотен Антуана Ватто, Никола Ланкре или стилизованных в духе галантных празднеств рисунков Константина Сомова. Однако чрезмерно манерные позы, утрированная декоративность танцевального рисунка, наигранная учтивость красноречиво демонстрировали, что перед нами  современные актеры. В изощренных поддержках, ломаных линиях кистей рук, пируэтах на полусогнутой опорной ноге, сочетающихся с классическими па и бисерной пальцевой техникой, проступал образ диалога времен, своеобразной игры в классику.

Второе отделение открыл «Свадебный кортеж», вдохновленный еврейскими мотивами финальной части Фортепианного трио № 2 Дмитрия Шостаковича (памяти Ивана Соллертинского) и живописью Марка Шагала. Эта трагическая история о неравном браке и сегодня восхищает богатством пластических характеристик, живописностью поз и ­жестов. Ритуальный ход кортежа становится символом движения самой жизни, бесконечной дороги, по которой шествуют герои — отчаявшаяся невеста (Юлия Королева), согбенный в мольбе жених-бедняк (Айдар Бикбулатов) и залихватски приплясывающий жених-богач (Раиль Хунафин), ­почтенный ребе (Степан Королев) и другие.

Сильнейшее впечатление производит финал. На сцене остается лишь бедняк — без шумной свадебной процессии, один на один со своим горем. Молящим жестом он тянется к небу, но тело словно ломается в ­суставах — непослушные руки и ноги подгибаются, и жалкая фигурка Бедного жениха сникает. Непроизвольно в памяти возникает легендарный образ трагического паяца — фокинского Петрушки с его надломленной пластикой.

Синтез изобразительного искусства и хореографии получил продолжение в цикле «Роден», в котором произведения знаменитого скульптора оживают в телах артистов и их чувственном танце. Особым драматизмом выделялась миниатюра «Минотавр и Нимфа». Нынешним артистам трудно соревноваться с ­неповторимым дуэтом Аллы Осипенко и Джона Марковского (на снимке) — первыми исполнителями этого номера, однако и Денису Климуку, и Нурии Картамысовой удалось создать убедительные и индивидуально окрашенные образы своих героев.

Минотавр Климука устрашающ. Голова, вдавленная в широкие плечи, неуклюжие руки с растопыренными пальцами, вздыбленная спина, широко расставленные ноги — все это производит впечатление свирепой хтонической силы. В хрупкой, по‑детски беззащитной Нимфе Картамысовой отсутствовали свойственные Осипенко протест и страстный отпор насилию. Прерывистые линии ее танца, тело, то трогательно сворачивающееся в клубок, то распрямлявшееся вслед за вскинутыми к небу руками, воспринимались отчаянным криком о помощи. Номер рождал широкий круг ассоциаций — от гибнущей красоты до мучительного конфликта между творцом и ­сопротивляющимся материалом. Именно на последнем значении настаивал Якобсон.

Проект «Золотая коллекция. Без антракта» предваряет масштабные гастроли труппы в Большом театре, которые пройдут с 31 июля по 7 августа в Москве.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 126 (7209) от 13.07.2022 под заголовком «Опередившие время».