Людмила Леусская

Культура 12 октября 2017

Мечты и селедка

Русский музей показывает в Корпусе Бенуа последний проект выставочного сериала, посвященного юбилею революции, - «Мечты о мировом расцвете». Названием для него стало чуть измененное имя картины самого верного пролетариату художника Павла Филонова «Цветы мирового расцвета». Выставка - предложение взглянуть на события столетней давности глазами очевидцев-художников.

Для художников революция была образом, идеей. ФОТО Александра ДРОЗДОВА

По словам заместителя директора Русского музея Евгении Петровой, в постоянной экспозиции работы Петрова-Водкина, Малевича, Кандинского висят в хронологической последовательности развития истории искусств. На монографических выставках зрители не соотносят эти картины с событиями, происходившими параллельно с их написанием. Складывается впечатление, что художники были далеки от реальной жизни. А это не так, о чем свидетельствует литература того времени, переписка художников и их современников.

Почти все, что представлено в новой экспозиции, широко известно, показывалось ранее. Это вещи знаменитые, высокого качества. Они создают картину первых десятилетий ХХ века - от революционных волнений 1905 года до первой пятилетки. Ее дополняют цитаты из текстов того времени и записей художников.

В начале прошлого столетия художники ожидали перемен, верили в лучшее будущее, спорили, искали новые пути в искусстве. Появлялись и исчезали художественные объединения. Одновременно существовали реалисты, символисты, примитивисты, кубофутуристы.

Пролог выставки - картина Ильи Репина «Какой простор!». Произведение известное, но для современной публики с 1905 годом не связанное. А вот современники Репина видели в этой картине аллегорию перемен.

И Валентин Серов был связан с революционными событиями. В январе 1905 года он стал очевидцем расстрела мирной демонстрации. Художник вышел из состава Академии художеств, которую возглавлял великий князь Владимир, принимавший участие в расстреле демонстрантов. Работа Серова «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?» создавалась для первого номера журнала «Жупел» как отклик на событие. Журнал был конфискован, зрители работу Серова не увидели. Автор подарил ее Горькому, который был редактором журнала. От наследников Горького она перешла в Русский музей.

То, как события 1905 года повлияли на интеллигенцию, рабочую среду, описано в литературе (достаточно вспомнить роман «Мать»). В изобразительном искусстве они тоже оставили свой след. Организаторы выставки сочли интересным параллельно показать работы художников разных направлений на одни и те же темы.

Такие, например, как Первая мировая война. В картине «На линии огня» у Петрова-Водкина, как писал автор, «трагедия умирания неизвестно за что». «Германская война» Филонова - ужас людей, падающих в бездну, раненых, увечных.

Ощущение грядущей беды - «Богоматерь Умиление злых сердец» Петрова-Водкина, молебен за тех, кто воюет. Рядом работа, которую никогда не связывали с Первой мировой войной, - «Красный квадрат» Малевича. Современники воспринимали его как символ падения старого мира.

Андрей Белый считал, что «революцию сюжетом взять невозможно». В самом деле, работ, впрямую рассказывающих о событиях 1917 года, мало. «Большевик» Кустодиева в Третьяковской галерее скорее исключение. Это аллегория брутальной, грубой силы, поднявшейся над страной. Кустодиев, с энтузиазмом принявший революцию, спустя два года написал: «живем неважно, страшно устали». Для него, как и для многих других художников, революция была скорее образом, идеей. Поэтому его «Вербное воскресенье на Красной площади в Москве» мало отличается от жанровых сцен, которые Кустодиев писал до 1917 года. Правда, эмоциональный фон уже несколько иной.

Атмосферу в стране, усугубившуюся последовавшей за революцией Гражданской войной, по-разному передают «Смерть комиссара» Петрова-Водкина и «Красная конница» Малевича. В первом случае композиция фигуративная, во втором — почти полностью абстрактная.

Голод и холод послереволюционного времени остались запечатленными в натюрмортах: «Селедка» Петрова-Водкина, «Рыба и лампа» Штеренберга... Борис Григорьев, предчувствовавший, как много бед крестьянству несет революция, выразил это отношение в картине «Крестьянская земля».

Художники по большей части приветствовали изменения, происходившие в стране, участвовали в пропаганде нового социального порядка, создавали плакаты с пролетарскими сюжетами, агитационный фарфор. Представители радикального авангарда, как и последователи фигуративной линии, искали новые темы и новых героев. Персонажами картин становились «Кондукторша» у Александра Самохвалова, «Текстильщицы» у Александра Дейнеки, спортсмены у Малевича и Самохвалова...

В финале выставки картина Филонова с длинным названием «Формула весны и действующие силы», полностью лишенная фигуративности.

Художники разных направлений не были единодушны. Кто-то предпочитал абстракцию, кто-то стоял за сюжет. Но в борьбу между собой они не вступали. Многообразие украшало жизнь. В 1932 году разнообразие было прервано партийным постановлением. Многие авторы были объявлены формалистами и надолго разлучены с публикой.

Читайте также по теме ранее: Плач по «Златым власам», Зеркало воспоминаний, Ты записался в плакатисты?