Любить человека. Не стало кинорежиссера Виталия Мельникова
Умер Виталий Вячеславович Мельников. Кинорежиссер, народный артист России.
ФОТО Сергея ГРИЦКОВА
Он был человек непубличный. Небольшого роста, не слишком заметный, не очень общительный. Какой‑то «незвездный».
Он так до конца и остался незвездным, хотя такого масштаба звезд отечественной кинорежиссуры сегодня уже и не осталось. Он — последний.
Последний из славного времени великого кино, из славного времени великого «Ленфильма».
К героям картин Мельникова кто‑то давным-давно прилепил это «достоевское» определение: «маленький человек». Никто не возразил, так оно и осталось. Ну пусть — маленький. И драмы у него пусть маленькие. Из тех, про которые не пишут в газетах. Из тех, которые на глобальном общечеловеческом фоне могут выглядеть смешно и нелепо. Этому Мельников, кажется, тоже никогда не сопротивлялся. Подчас даже и настаивал: да, смешно и нелепо. Но человеку‑то от этого не легче, правда?
Он наполнил их «неправильные», «дурацкие» поступки полновесной жизненной, человеческой мотивацией, именно он, режиссер Виталий Мельников, объяснил и оправдал нам эти поступки.
Нелогичные, странные, дурацкие по обывательским меркам поступки — как раз то, что всю жизнь привлекало Мельникова, что ему лично казалось совершенно понятным, объяснимым, человечески близким.
Через всю свою профессиональную биографию Мельников сумел пронести собственную «творческую тему» — вещь, которая не удавалась практически никому из мастеров, проживших в кинематографе несколько радикальных смен эпох: 1960‑е с их «оттепелью», 1970‑е — с их «неоконсерватизмом» и тихой интеллигентской оппозиционностью, 1980‑е — с ломкой всего и вся, 1990‑е — с их иллюзиями и разочарованиями, начало нового века — с его прагматизмом, цинизмом, отсутствием интереса к кино как к искусству.
Эта творческая тема — судьба «маленького человека». То, что в советскую эпоху именовали «мелкотемьем», «бытовухой» и что на самом деле было почти космическим пластом обыденной жизни миллионов людей, которые жили не от режима к режиму и не от эпохи к эпохе, а от рождения одного ребенка до рождения другого, от танцплощадки до свадьбы, от покупки серванта до покупки телевизора.
И неважно, что «начальник Чукотки» жил в 1920‑е, «мама вышла замуж» в 1960‑е, вампиловский «старший сын» куролесил в семье Сарафановых в 1970‑е, Виктор Зилов взял свой «отпуск в сентябре» в 1980‑е, а Чича пел на свадьбах и похоронах в 1990‑е.
Мало того, когда «маленькие люди», не «творящие историю», перестали пользоваться благосклонностью кинематографической власти, Мельников заставил такого человека изучать историю («Две строчки мелким шрифтом»), а когда и этот путь стал заказан, то возникло непаханое поле российской литературной классики и истории — Агафья Тихоновна и Подколесин («Женитьба»), княжна Тараканова («Царская охота»), царевич Алексей с его мечтой о частной жизни. Начало нового века не заставило Мельникова изменить вечному пристрастию: его героями стали трое обычных стариков («Луной был полон сад»).
Если копнуть и его знаменитую историческую трилогию — она тоже окажется цепочкой драматических судеб «маленьких людей» в большой политике и истории. И эти его герои — княжна Тараканова, царевич Алексей, и даже один из самых радикальных российских реформаторов Павел I — по внутреннему ощущению Мельникова, все те же российские «бедные люди», к которым как нельзя больше подходит определение из старого американского кино: «Маленький большой человек». Которые, с точки зрения Мельникова, становятся жертвами и заложниками своих человеческих проявлений, доверия к близким прежде всего.
Доверия, каждому из них стоившего жизни. И, что самое главное, как бы драматичны ни были события, происходящие в мельниковских картинах, фильмы эти всегда полны тонких жанровых наблюдений, юмора, остроумных бытовых зарисовок.
Думается, если смонтировать монолог из ключевых сцен и реплик мельниковских фильмов, то получится потрясающий рассказ о жизни и любви, о предательстве и чести, обычном человеческом счастье и горькой человеческой тоске.
И потому в его фильмах про этих людей интересно все. Как они едят. Как ссорятся, как выясняют отношения и как плачут. Интересно, во что они одеты и какая у них зарплата.
Сегодня, когда про человека никому и ничто не интересно, фильмы и герои Виталия Мельникова — вчерашние ли, сегодняшние ли — это та самая вечная «энциклопедия русской жизни», которая останется с нами навсегда. И если когда‑нибудь мы начнем забывать, что мы все — просто люди, у которых болит голова и капризничают дети, мы снимем с полки диск с фильмом, купленным или списанным с телевизора, и нам напомнят и про то, как мама вышла замуж, и про отпуск в сентябре, и еще про многое-многое другое, из чего, собственно, и складывается человеческая — настоящая — жизнь, да и само это маленькое-большое понятие: человек.
Зритель мельниковские фильмы всегда любил. Не так, чтобы сносить кассы кинотеатров, а так, чтобы по сто раз смотреть, как Людмила Зайцева приносит Олегу Ефремову завтрак в узелке, как Наталья Гундарева «отпускает на волю» не желающего жениться Виктора Павлова («Здравствуй и прощай»); зритель знает наизусть реплики Михаила Кононова и Алексея Грибова из «Начальника Чукотки»; обливается слезами, когда Евгений Леонов кричит Николаю Караченцову «Ты мой любимый старший сын!».
Зритель, часто человек такой же простой, как герои этих лент, и имени‑то режиссера не знает, но любит его, и любит всерьез, надолго, на всю жизнь.
Мельников никогда не был «в моде», в «обойме», даже когда занимал важные кинематографические посты. Но он и никогда не выпадал из кинопроцесса, даже когда из него надолго выпали почти все режиссеры поколения Мельникова.
Он был художником, буквально созданным для того, чтобы сострадать человеку. Возможно, последним. Возможно, единственным.
Но, пока он был, мы все знали, что нас хоть кому‑то жаль.
Ему было немало лет, и чувствовал он себя в последние годы неважно, но он был — и этого было довольно. Сам факт его существования на свете придавал жизни хоть какую‑то стабильность и отчетливость. И вот его не стало…
Я разделяю ужасную боль оставшихся без него близких — тех, кого я знаю и люблю.
На душе ужасная пустота.
Но после него остались его фильмы — «Начальник Чукотки» и «Здравствуй и прощай», «Старший сын» и «Женитьба», «Отпуск в сентябре» и «Две строчки мелким шрифтом», «Выйти замуж за капитана» и «Царская охота», «Царевич Алексей» и «Бедный, бедный Павел»… Фильмы, которые и сегодня заставляют плакать и смеяться и учат любить человека.
Прощайте, дорогой, незабвенный Виталий Вячеславович! Вечная вам память. Царствие Небесное.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 51 (7134) от 23.03.2022 под заголовком «Любить человека».
Комментарии