Степь да степь. В Якутии на фоне глобального потепления возрождают «ледниковый период»
Плейстоценовая эпоха завершилась 11 тысяч лет назад. К тому времени исчезла Мамонтовая степь — экосистема, названная по самому большому ее обитателю. Она была обширнейшей, простиралась от Испании до Канады и от Новосибирских островов в Ледовитом океане до Китая. С 1990‑х годов на Крайнем Севере развивается фантастический проект: возрождают часть Мамонтовой степи.
Бизоны, а также овцебыки в «Плейстоценовом парке» освоились. Они уже меньше нуждаются в сторонней поддержке, но ветеринары к ним еще наведываются./ФОТО Алексея КУРИЛО/предоставлено проектом «Плейстоценовый парк»
Будете у нас на Колыме…
— Если я сейчас заберусь на ближайший к своему дому холм, то в окрестностях не увижу ни одного животного. Если бы поднялся туда 30 тысяч лет назад, одновременно увидел бы от нескольких сотен до тысячи животных, — рассказывает Никита Зимов, руководитель проекта «Плейстоценовый парк».
Его дом — в поселке Черский. Это в низовьях реки Колымы, в 120 км от Ледовитого океана. Здесь располагается Северо-восточная научная станция: была основана в 1980 году, сегодня она одна из крупнейших арктических в мире. Сюда приезжают проводить исследования ученые- естественники, есть публикации в Science и Nature.
Самый крупный проект станции — «Плейстоценовый парк». Его больше сорока лет назад задумал отец Никиты Зимова — Сергей Афанасьевич, эколог. В 1996 году государство выделило под парк участок 144 кв. км.
В первом огороженном загоне 50 га были лоси, северные олени и якутские лошади. Площадь второго была уже 1600 га. За животными для него «пришлось пускаться во все тяжкие», комментирует Зимов. За овцебыками, например, на остров Врангеля (на небольшом судне, мимо белых медведей и моржей) и в заповедник возле Салехарда. Телят ловили с помощью снотворного. В 2021 году привезли «морозостойких» двугорбых верблюдов из Чувашии: третий год живут, стали совсем мохнатыми. Бизонов доставляли с датской фермы, где их ради мяса выращивают.
В Рязанской области есть город, название которого напрямую связано с «трясинной» темой, — РяжскПоддерживает проект Фонд Андрея Мельниченко. Организация развивает образовательные естественно-научные инициативы в регионах (кванториумы, например) и те, что направлены на преодоление «глобального климатического кризиса». Цель этого проекта — «восстановление высокопродуктивных пастбищ в Арктике».
По мамонту на кв. км
В позднем плейстоцене (50 тыс. — 15 тыс. лет назад) по территории Якутии бродили миллионы мамонтов. А на каждого из них «приходилось» пять бизонов, восемь лошадей и полтора десятка оленей. Это показывают расчеты (Зимов выпускник мехмата Новосибирского университета), основанные на найденных костях и радиоуглеродной датировке: в мерзлоте костей полно, со временем Колыма вымывает их на берег.
Арктика не курорт, а в ледниковый период не была им и подавно. Резонно удивиться: как эти земли умудрялись прокормить такую ораву?
Ответ дает Дуванный Яр, обнажение плейстоценовых пород в 120 км от научной станции. В разрезе 40‑метровой толщи замороженной почвы видно: она нашпигована корнями трав. Тех самых трав, которыми питались мамонты и другие их травоядные современники. Этот пласт с доисторическим разнотравьем — огромный запас органического углерода.
— Его в мерзлоте только на территории Якутии больше, чем во всей наземной биомассе планеты, — уверяет Никита Зимов.
То есть все нынешние деревья, кустарники и прочая зелень на планете весят меньше, чем эти якутские корешки трав — правда, накопленные за десятки и сотни тысяч лет. Когда золотодобытчики вскрыли неподалеку почву, на следующий год она покрылась разнотравьем: очень плодородна, в ней много азота.
Человек как неизвестный хищник
Обилие корней в мерзлоте показывает: растительность в Арктике была высокопродуктивной. Быстро росла, быстро сгнивала и служила удобрением для новой растительности. С быстрым ростом на севере проблем нет: вегетационный период начинается в конце мая, завершается в конце августа; полярный день; в июле фотосинтез идет больше 20 часов в сутки. Но как наземная биомасса сгнивала? Холода же.
Зимов объясняет: перерабатывалась растительность не в земле и не на земле. А в желудках этих огромных стад животных. За лето «орава» успевала съесть не более 30 – 40 % того, что выросло, в остальное время уже замороженную траву «копытила», то есть откапывала из‑под снега.
— Экосистема была большая и мощная, переживала ледниковые и межледниковые циклы, но почему 10 – 14 тысяч лет назад она повсеместно исчезла? — рассуждает Никита Зимов.
Есть несколько теорий. Одна из основных — климатическая: было пригодно для жизни, стало не очень. Однако, сомневается ученый, маловероятно, что в Испании и на Новосибирских островах климат был так схож, чтобы потом стал одинаково неподходящим. Животных при потеплении становилось как раз больше. Первый резкий спад их численности совпал с приходом в эти места человека.
Люди, жившие в Европе, с потеплением стали мигрировать в том числе на север. Путь с территории Восточной Европы через нынешнюю Якутию, затем через Берингов пролив в Северную Америку, потом в Южную, и до самого ее юга, Патагонии, занял всего 700 лет. Звери не успевали адаптироваться к появлению нового для них хищника. Однако Зимов рискует предположить, что условный «последний мамонт» умер не от копья, а от голода.
Человеку достаточно было истребить часть живности, чтобы нарушился биокруговорот. Меньше животных — меньше желудков, перерабатывающих траву, — меньше удобрений. Трава и злаки на севере проигрывали конкуренцию кустарникам, и местность превращалась в тундру, где крупным травоядным есть нечего.
— Если мы в этой экосистеме сейчас запустим мамонта, к Новому году он сдохнет.
Вперед в плейстоцен
Живущие сейчас на планете 8 млрд человек плюс животные нам на прокорм плюс поля для прокорма животных и человека — все это полностью зависит от невозобновляемых ресурсов. В плейстоцене биомасса весила на 30 % больше нынешней, но природа умудрялись поддерживать ее только с помощью возобновляемой энергии солнца.
— Наши технологии очень неэффективны. Но нам есть у кого поучиться. Тем более что есть мотивация, — говорит Никита Зимов.
Мотивация — из разряда не пряника, но кнута. Арктика теплеет втрое быстрее, чем планета в среднем. Мерзлота уже «не очень вечная», инфраструктура под угрозой. За прошедшие 10 – 12 тысяч лет территория Якутии покрылась сотнями тысяч талых термокарстовых озер. В них образуются парниковые газы — углекислый и метан, который удерживает тепло в 25 раз сильнее, чем СО2.
Мамонтовая степь, в свое время крупнейшая экосистема на планете, влияла на климат глобально, считают в «Плейстоценовом парке». Возрожденная частично, она будет способна влиять хотя бы локально — «поможет нам значительно замедлить процессы потепления». Человек поспособствовал исчезновению Мамонтовой степи — он же может запустить обратный процесс, уверен Никита Зимов:
— Привезем животных и будем поддерживать их высокую плотность достаточно долго, чтобы они через выпас позволили травам и злакам вновь получить конкурентные преимущества над другой растительностью.
«Достаточно долго» — это на поверку не так и долго. Например, керн, добытый с места загона, показал: за 15 – 20 лет удалось накопить до 4 кг органического углерода.
Дальше. 30 лет назад температура мерзлоты была минус 6 градусов Цельсия, среднегодовая температура воздуха минус 11 градусов. Сейчас, соответственно, минус 3 и минус 8. Мерзлота теплее воздуха, потому что летом почвы нагреваются, а зимой не успевают сильно остыть: с октября их укрывает снег, а он хороший теплоизолятор.
Если снега будет меньше, температура мерзлоты опустится. Так получилось на экспериментальном участке — на пастбище: животные в поисках еды раскапывали снег, утаптывали его, и вместо «пухового одеяла» толщиной полметра-метр образовывался тонкий утрамбованный слой. Прежних теплоизоляционных свойств у него уже не было, почва промерзала значительно сильнее, говорит Зимов. В пересчете на среднегодовую температуру она на пастбище стала на два градуса холоднее, чем вне его.
Сейчас в «Плейстоценовый парк» заселяют животных небольшими партиями по 10 – 12 голов, «смотрим, как адаптируются». В течение следующих пяти — десяти лет планируют расширять пастбище и увеличить численность животных до 2000. Это уже то количество, когда понадобится естественный «регулятор» — хищники. Иначе предвидят проблему перевыпаса, как случилось на Ямале: там оленей стало так много, что тамошние пастбища истощаются, почвы деградируют. Когда есть хищники, травоядные уже не стоят кучно на одном месте, а равномерно движутся и рассредоточиваются.
Волки в тех краях и так есть, но ученые подумывают о «какой‑нибудь большой кошке», как было в плейстоцене. Возможный кандидат — амурский тигр. Он на грани вымирания, и в основном из‑за уменьшения кормовой базы. Другой вариант — африканские львы.
— В нашем регионе они в плейстоцене жили. Этот вид водился везде. А называется африканским, потому что выжил только там.
Если сегодняшнюю низкопродуктивную арктическую растительность будет заменять высокопродуктивная, она сделает почву суше: процесс фотосинтеза требует большого количества воды. Суше почвы — меньше заболачивания — меньше метана. В следующем году будут устанавливать аппаратуру, которая измеряет потоки парниковых газов, чтобы не только на качественном уровне оценивать, но и на количественном.
В проекте «Плейстоценовый парк» планы расписаны примерно на ближайшие 70 лет с постепенным расширением Мамонтовой степи. Тамошним ученым проект фантастическим не кажется: «Заводим животных, они адаптируются и начинают плодиться. Как только у них есть хорошие пастбища, поголовье увеличивается на 20 % в год».
Свой проект они называют «проактивным и, мягко говоря, революционным». Как-никак, попытка заместить одну экосистему другой. Но инициаторов это не смущает:
— Страшно? Нет. Тысячи квадратных километров «нетронутой природы» в ближайшие 30 лет будут уничтожены из‑за глобального изменения климата. Вот это страшно. Вопрос не в том, плохо ли или хорошо вносить изменения. Человечество уже находится на такой стадии, когда изменения внесены и механизмы на планете запущены.
…Частый вопрос к создателям «Плейстоценового парка» — будет ли в возрожденной Мамонтовой степи то животное, «в честь» которого степь названа. В 2021 году американская генетическая лаборатория взялась клонировать мамонта. Правда, настоящего «собрать» сейчас маловероятно: генетический материал, которым располагает наука, для клонирования не годится. И вопрос заселения американскими мамонтами российского «Плейстоценового парка» сейчас, что называется, не на повестке. Но появление похожего на мамонта холодостойкого слона — не такая уж фантастика, полагают ученые.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 218 (7547) от 20.11.2023 под заголовком «Степь да степь».
Комментарии