Филологи Тотального диктанта собрали текст из самых виртуозных ошибок
Нет диктанта без ошибок, это нормально — для того и пишем, чтобы узнать, где грамотность хромает и на какую конечность. Но постоянные участники ТД каждый год предвкушают не только собственные оценки, но и «коронный номер» — текст Тотального диктанта, переписанный с учетом самых виртуозных ослышек/описок/ошибок. Филологов, проверяющих диктант, всякий раз упрекают: да вы это придумали. Те отвечают: «Такое не придумаешь».
Фото: Pixabay
Тотальный диктант в этом году писали в целом 780,5 тыс. человек — рекордное количество. Из них в Петербурге — 5495: не допандемийный рекорд, но много, и это только очники, а многие писали онлайн.
Среди 111 площадок были новые — например, Филармония им. Д. Д. Шостаковича. Пока Малый зал, но, как сказала главный городской координатор акции Юлия Грызлова, в следующем году будут проситься в Большой, который на тысячу мест. Были своеобразные рекорды: например, Центр социального обслуживания населения Красногвардейского района прозвучал, потому что на площадке писала диктант 91‑летняя участница Сима Абрамовна Грошева.
Петербург написал очень недурно: как говорит председатель экспертной комиссии акции в Петербурге Светлана Друговейко-Должанская, отличников в этом году 343 — больше 6 % из пишущих. Только однажды было больше, под 10 %, — но в тот год текст был несложный, а обычно пятерки получают 1 – 2 % участников.
И существенно меньше работ, густонаселенных ошибками. Это когда больше 20 – 30. Таких, впрочем, тоже не боятся: ТД приходят писать и те, для кого русский не родной, и те отважные, кто хочет проверить не уровень своей грамотности, а уровень безграмотности.
Возможно, причина нынешнего успеха — в тексте, написанном Мариной Степновой: пишущие и проверяющие оценили не только его романтичность и художественность, но и «прозрачность с точки зрения внутреннего ритма».
И, к слову, курсы подготовки к ТД (они есть на сайте акции) тоже свое дело делают. Как рассказывает Светлана Друговейко-Должанская, несколько лет филологический совет акции, обсуждая пунктуационные проблемы, едва ли не девизом себе выбрал «Мы продвигаем точку с запятой!». Диктанты (да и вообще любые тексты) показывали, что носители русского языка в довольно натянутых отношениях с этим пунктуационным знаком — очень неуверенно им пользуются. Диктант этого года убеждает, что дело пошло на лад.
По традиции, мы спотыкаемся на слитном и раздельном написании наречий. В этот раз подвохом поработало наречие «под мышками». Сбивают с толку существительное «подмышка» и млекопитающее из отряда грызунов. Надо отдать должное сообразительным петербуржцам: многие писали «под» и «мышками» на расстоянии, выверенном с такой хирургической точностью, что можно было счесть написание как слитным, так и раздельным. Обычно сомнения проверяющего трактуются в пользу пишущего, но тут уже сомнений не было. С одной пунктуационной ошибкой еще можно было получить пятерку, с орфографической — нет.
Также по доброй традиции вызывает у нас сложность написание деепричастий, деепричастных оборотов и однородных предложений, между которыми запятая то ли ставится, то ли нет.
Но как бы кто ни ошибался изобретательно, ему не угнаться за коллективной Евой Даласкиной. Напомним, откуда она взялась. В 2015 году, когда мир писал текст нашего земляка Евгения Водолазкина, кто‑то из диктующих произнес фразу «текст Е. Водолазкина», а кто‑то из пишущих записал имя автора как «Ева Даласкина».
С тех пор филологи усердно собирают перлы (наш непревзойденный пока фаворит — «порнолыжный»), а Светлана Друговейко-Должанская, член Орфографической комиссии РАН, член Совета по русскому языку при президенте РФ, публикует собранный из перлов текст. К слову, сам Евгений Германович Водолазкин, писатель и филолог, относится к инициативе с горячей симпатией.
Справедливости ради: текст Евы Даласкиной пополняют не только петербуржцы, но и все, кто пишет в близких часовых поясах нашу часть диктанта (всего частей четыре).
Ева не подкачала, текст получился неакадемичный, местами напоминающий о кэрролловских хливких шорьках, зелюках и мюмзиках.
«Крапивная козявка крестьян обходила комнаты, борбоча не то молитвами, не то зликоманиями», — сообщает нам Ева Даласкина. Берем оригинал Марины Степновой: «Квартирная хозяйка, крестясь, обходила комнаты, бормоча не то молитвы, не то заклинания».
Ева не унимается: «Хозяйки с руками («На чем Свет торчит?!») стучались деревянными вставнями, акая, рвали с веревок кропотливо тянущееся с рук белье». Марина Степнова вряд ли узнала бы в этом свое «Хозяйки ругались на чeм свет стоит, стучали деревянными ставнями, ахая, тянули с веревок хлопотливо рвущееся из рук белье».
И дальше в том же духе. На упомянутую в тексте «лампадку» у Евы находилась «ламбадка», фраза «зажимали в счастливом ужасе уши» превращалась в «выжимали в счастливом образе ужин», а великий и могучий русский язык теперь с любопытством приглядывается к новым словам «подокойник», «секундра» и «трусево». Ну и герой, который, по тексту, при грозе радостно «выскакивал во двор», в Евиной интерпретации приходил в еще пущий восторг — и посему «выкакивал в окно».
Заканчивается текст диктанта в обоих вариантах нежно и лирично. В оригинале — «Лучшего лета Саня еще не знал». Ева расслышала как «Лучше бы лета Таня уже не знала».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 70 (7153) от 19.04.2022 под заголовком «Даласкина не подкачала».
Комментарии