Цепная реакция. Каким педагогом был Абрам Иоффе?
Академик Абрам Иоффе в лаборатории тепловых устройств полупроводников. Май 1960 года./ФОТО Петра ФЕДОТОВА/ТАСС
…Слез уже не было. Но перспективному молодому ученому будущему лауреату Нобелевской премии по физике Петру Капице казалось, что в двадцать шесть лет его жизнь потеряла смысл: зимой 1920 года страшный грипп «испанка» унес его отца, жену, двухлетнего сына и месячную дочь.
Абрам Федорович Иоффе понимал, что вернуть к жизни одного из своих самых талантливых учеников, возможно, удастся с помощью резкой смены места и работы. В 1921 году советское правительство отправило академика в Европу для восстановления контактов с зарубежными коллегами. И тот пригласил Петра Капицу с собой. По договоренности с Эрнестом Резерфордом молодой ученый на несколько лет остался в Англии и стал работать в его лаборатории.
Сначала их отношения не очень складывались, но шло время, и Капица с Резерфордом стали закадычными друзьями. Именно Капице английский физик обязан шутливому прозвищу Крокодил, изображение которого стало украшать одну из лабораторных стен.
Шутливое прозвище было и у наставника Капицы. Ученики ласково называли Абрама Федоровича Папа Иоффе. В 1916 году он организовал семинар по физике и пригласил туда молодых ученых из Политехнического института и Петроградского университета (впоследствии они стали его ближайшими соратниками при организации Физико-технического института). Работая рядом с ними, академик Иоффе продолжал их воспитывать, учил осваивать прогрессивную методику экспериментов, вырабатывать свой образ мышления, расширять научный кругозор…
Такое отношение к своим ученикам Абрам Федорович унаследовал в свою очередь от своего наставника — профессора Вильгельма Конрада Рентгена, с которым дружил до самой его смерти. Работая в начале ХХ века в лаборатории Рентгена, Иоффе провел очень сложное исследование, вошедшее в представленную им докторскую диссертацию, которую физический факультет Мюнхенского университета отметил особо.
Во время ее защиты произошел анекдотический случай, который Иоффе описал впоследствии в своей книге «Встречи с физиками». Он рассказал, что декан факультета произнес приветственную речь на латыни. Иоффе ничего не понял, поскольку этого языка не знал. Но, так как речь закончилась пожатием руки, догадался, что его защита оценена положительно. Позже, встретив в лаборатории Рентгена, получил от него выговор: тот возмутился хладнокровием, с которым Иоффе реагировал на речь декана.
«Оказалось, что факультет присудил мне, впервые за 20 лет, summa cum laude — степень «с наивысшей похвалой», — вспоминал Абрам Федорович. — Эта степень защиты давала и право читать лекции, и от меня ждали выражения неожиданной радости, но я не знал даже того, что существует четыре степени и что мне присуждена одна из них. Рентген долго не мог поверить, что я, идя на защиту, не знал порядка присуждения степени. Как‑то позже он вспоминал об этом инциденте: «Вы действительно нелепый человек!»…
Прошло время, и Абрам Федорович уже сам помогал одаренным молодым ученым создавать физические и научные центры — в Свердловске, Томске, Днепропетровске, Харькове. В разные годы от Физико-технического института «отпочковались» около двух десятков научно-образовательных учреждений.
Под руководством академика начинали свою научную деятельность будущие лауреаты Нобелевской премии Николай Николаевич Семенов, Лев Давидович Ландау, выдающиеся физики Игорь Васильевич Курчатов, Юлий Борисович Харитон, Исаак Константинович Кикоин и другие крупные ученые.
Все знавшие Абрама Федоровича отмечали его незлобивость: он ни на кого не держал зла. Никогда ни на кого не кричал, не наказывал сотрудников, не любил выговоры в приказе. Если кто‑нибудь уж очень провинился, Абрам Федорович вызывал его в себе в кабинет и говорил, не повышая голоса: «Я не верю, что вы это сделали. Нет, вы не могли так поступить…». И это действовало сильнее всяких разносов.
Эту деликатность его характера друзья и ученики подчеркнули в подарке, поднесенном ими Иоффе к 60‑летию. Они подарили ему его собственный портрет, где он был изображен в розовых очках. Портрет был вставлен в пластмассовую рамку, а это было напоминанием о том, что Иоффе поддержал только что зарождавшиеся исследования полимеров и появление первой в стране пластмассы.
Популяризатор науки Анна Ливанова в своей книге «Физики о физиках» рассказала о весьма показательном случае: во время банкета один из старых учеников Иоффе попросил встать тех, кому когда‑нибудь помог Абрам Федорович. Встал весь зал…
Через своих учеников Иоффе воспитывал и следующие поколения. Возникала своего рода цепная реакция: росло число учеников его учеников. И все они неизменно следовали традициям своего учителя.
В тему
«Научите спортсмена до конца бороться за любое место, и он сумеет сражаться за первое».
Лариса ЛАТЫНИНА, гимнастка, девятикратная олимпийская чемпионка
Комментарии