Консульская столица
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Нашему собеседнику довелось работать в дипломатических представительствах России в разных странах, в том числе пять лет возглавлять консульство России на Аландских островах. В изданном в МИД РФ биографическом справочнике «Дипломаты России вне времен» он является единственным консулом среди послов… Сегодня Игорь Витальевич с большим интересом рассказывает о тонкостях своей работы студентам, которые планируют в будущем пойти по дипломатической стезе. Причем, по его словам, большинство из них испытывают некоторую эйфорию по поводу будущей службы и приходится им терпеливо объяснять, что их ждут не столько яркие события, сколько рутинная работа… Но и не только это.
Гость редакции — директор историко-дипломатического центра СПбГУ Игорь Демяненко.
— О чем же они осведомлены меньше всего?
— О всевозможных рисках, сопутствующих деятельности дипломата. Самое главное — цена его ошибки очень велика, поскольку любое действие ассоциируется с позицией государства, которое он представляет.
Я рассказываю молодежной аудитории о том, как строятся отношения внутри посольства или консульства, как устроена жизнь семьи дипломатического работника. О том, как в странах с повышенной опасностью сотрудники ограничены в выходе даже за пределы консульства или посольства и вынуждены практически все время находиться внутри огороженной территории. Психологически это очень тяжело.
Риски могут быть связаны и с провокациями, бывает и слежка, и попытки вербовки со стороны иностранных спецслужб. Могут быть и риски с той стороны, с которой ты вообще не ждешь. Поэтому, находясь за рубежом, дипломат все время должен помнить: его поведение — это образ страны, которую он представляет. На информационном портале консульского департамента опубликованы подробные рекомендации, как себя вести в разных странах, чтобы избежать нежелательных последствий.
Например, не критиковать национальную кухню в присутствии местного населения, по возможности соблюдать минимальную дистанцию 50 – 60 см от собеседника, не допускать фамильярного отношения к женщинам и людям в возрасте. В Японии советуют избегать пристального взгляда в глаза, поскольку он считается признаком агрессии, а в Индии, когда вам дарят гирлянду из цветов, следует поблагодарить хозяев дома и снять украшение…
Вообще в дипломатии недопустимы поспешность и эмоциональность. Атрибутом профессии является утонченность — вкуса, слова, жеста… Дипломат должен быть выверен во всем. Этому, конечно, учат, но очень многое постигается на опыте.
— И не только на собственном, но и предшественников…
— Изучение и осмысление дипломатического опыта — как раз одна из задач, которую ставит перед собой Историко-дипломатический центр. Хотелось бы напомнить, что наш город до 1917 года был дипломатической столицей России, а со второй половины 1960‑х годов он стал фактически консульской столицей страны. Именно тогда в Ленинграде стали открываться генеральные консульства зарубежных государств, причем отмечался последовательный рост их количества. Подобного сосредоточения консульств не было ни в одном городе СССР, да и современной России тоже.
Сегодня в Петербурге около 70 консульских учреждений. Да, некоторые закрылись в разные годы по разным причинам, но это восполняется появлением представительств других стран — Мексики, Непала, Намибии, Танзании, Конго…
Кроме того, именно в нашем городе в последние десятилетия была возрождена действовавшая во времена Российской империи практика присутствия почетных консулов. Это люди, которые не состоят на госслужбе, но государство им поручает, при их согласии, выполнять определенные функции по защите прав и интересов соотечественников, продвижению каких‑либо культурных и образовательных проектов.
Россия тоже имеет своих почетных консулов за рубежом: сегодня их более восьмидесяти. В прошлом году наш центр проводил дипломатическую конференцию в Главном штабе (там когда‑то находился МИД Российской империи), приуроченную к 60‑летию конвенции о консульских сношениях.
И среди гостей был уникальный человек — Ратиш Наир, почетный консул России в небольшом индийском городе Тривандрум (штат Керала). Он занимается популяризацией русской культуры, является директором Русского дома, главным редактором журнала об индийско-российской дружбе «Новая весна».
Помимо организации работы культурного центра Ратиш Наир переводит стихи с русского на малаялам, а также написал на этом языке книгу о Тане Савичевой. Кроме того, он способствовал переименованию одной из улиц города Кожикоде в честь русского купца-путешественника Афанасия Никитина, побывавшего в Индии.
В прошлом году по инициативе Наира в Тривандруме открылся Центр Русского географического общества в Индии. А осенью нынешнего года он посетил российские города, по которым прошел Афанасий Никитин, приурочив свою поездку к 550‑летию его знаменитого «хождения за три моря». В Калязине побывал в монастыре, упомянутом у Никитина, в Угличе договорился с мэром города об организации «Дней Углича» в Тривандруме в 2025 году…
Вообще консул — это особенный дипломат. Ведь не зря — обращаю внимание! — в системе международно-правовых актов отдельно существует конвенция о дипломатических сношениях и отдельно — конвенция о консульских сношениях. Уже этим подчеркивается, что сферы деятельности различаются.
Если дипломат в чистом виде «политик по поручению», то консул — одновременно сотрудник и паспортно-визовой службы, и загса, и нотариата. Он выступает фактически в роли адвоката, защищая в необходимых случаях права своих граждан в данной стране.
Вообще же встречи с ними могут иметь самые разные поводы. Когда я работал генконсулом России в Харькове, внучка конструктора Александра Морозова, одного из создателей легендарного Т-34 и других советских танков, передала мне один из его последних дневников. Для Ирины Морозовой было важно сохранить память о своем деде не только как о родственнике, но и как о признанном конструкторе танков Победы. Он был одним из ярких руководителей советского военно-промышленного комплекса, дважды Героем Социалистического Труда.
— И какова судьба этого дневника?
— С согласия внучки конструктора я привез дневник в Петербург и передал в Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. Между прочим, его сотрудники обратили внимание, что, по сути, современные отечественные танки созданы на основе, которую разработал Александр Морозов. Также в дневнике есть указания о том, что необходимо проработать схему танка с вынесенным вооружением, разместить экипаж в отдельной бронекапсуле. Это как раз то, что реализовано в современном танке «Армата»…
А лично для меня история с дневником Морозова стала как раз одним из побудительных мотивов организовать центр, который бы в том числе координировал усилия дипломатов и историков. Поэтому мы взяли на себя миссию быть посредником между петербургскими исследователями, занимающимися историей международных отношений, и Министерством иностранных дел.
К нам обращаются специалисты, которым нужны определенные документы из архива внешней политики. А это хранилище ведомственное, документы из него порой не очень доступны ученым. И я, как руководитель центра, делаю запрос в историко-документальный департамент МИД России, который оказывает содействие в получении копий документов. В настоящее время архив по нашему запросу изучает материалы по русским духовным миссиям в Китае, потому что эти подвижники действовали именно при дипломатических представительствах.
Еще один пример контактов с архивом МИД: не так давно состоялся третий Санкт-Петербургский международный исторический форум, и наш центр запросил историко-документальный департамент МИД России по поводу документов, связанных с академиком Евгением Викторовичем Тарле, со дня рождения которого исполнилось 150 лет. Напомню, что в городе на Неве он прожил (с перерывами) более сорока лет.
На основании доклада родилось более широкое исследование, которое намечено к публикации в ближайших номерах журнала «Международная жизнь», — о том, как в 1940‑х годах был создан первый системный труд по истории дипломатии. Академик Тарле выступал одним из его соавторов, он писал о методах дипломатической работы.
— Еще одно направление деятельности центра — увековечение памяти о выдающихся российских дипломатах.
— Почти полтора десятка из тридцати министров иностранных дел Российской империи покоятся в петербургской земле. И могилы многих из них на долгие годы оказались забыты, утрачены. Необходимо восстановить историческую справедливость. Все эти люди посвятили свою жизнь интересам государства и заслуживают нашей благодарной памяти.
Еще в конце 1990‑х годов МИД РФ принял активное участие в восстановлении захоронения министра иностранных дел, последнего канцлера Российской империи Александра Горчакова в Свято‑Троицкой Сергиевой Приморской пустыни близ Стрельны, где сегодня возрождается монастырь.
Увы, в советское время некрополь на территории обители был практически полностью утрачен: на его месте устроили плац милицейской школы. А ведь это кладбище считалось самым престижным в дореволюционной России: здесь находились семейные склепы практически всех именитых дворянских родов, в том числе и тех, представители которых имели прямое отношение к внешнеполитическому ведомству.
В том же некрополе совсем недавно благодаря совместным усилиям властей города, представителей МИД, МГИМО и нашего центра были восстановлены утраченные захоронения еще двух министров иностранных дел Российской империи — Николая Гирса, занимавшего этот пост после Горчакова, и Михаила Муравьева, инициатора Гаагской конференции 1899 года, заложившей основу международного гуманитарного права.
Сведения о точном местонахождении могилы Николая Гирса были утрачены. Обнаружить место погребения помогла маленькая фотография из семейного альбома потомка министра, Михаила Игоревича Гирса, инженера-судостроителя Адмиралтейских верфей. На ней был запечатлен фрагмент надгробия в Свято‑Троицкой пустыни. Но именно этого снимка оказалось достаточно, чтобы точно определить местоположение семейного некрополя. Михаил Игоревич рассказал, что еще в конце 1940‑х годов отец привозил его сюда и пытался найти следы фамильного захоронения…
В открытии восстановленного захоронения Гирса участвовал министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Он подчеркнул, что Гирс был приверженцем столь актуальной сегодня многовекторности во внешней политике, что во время его 15‑летнего пребывания на посту министра иностранных дел Россия не вела ни одну войну. Кроме того, при нем стали налаживаться связи с Востоком, были установлены дипломатические отношения с Кореей…
Еще одно место, которое можно в каком‑то смысле назвать «пантеоном» министров иностранных дел России, — это Смоленское лютеранское кладбище на острове Декабристов. Там захоронены министры иностранных дел Владимир Ламсдорф и Карл Нессельроде, причем их могилы в хорошем состоянии.
Нессельроде руководил внешней политикой страны в течение сорока лет — это был абсолютный рекорд в истории Российской империи, СССР и современной России. Ламсдорф занимал пост министра иностранных дел в первые годы ХХ века. Его заслуга — укрепление влияния России на Балканах и на Дальнем Востоке…
Я стал изучать, кто же еще из дипломатов захоронен на Смоленском лютеранском кладбище. И выяснил, что там покоится барон Андрей Будберг — совершенно забытая фигура из истории Российской империи. Тот самый министр иностранных дел, которому Александр I поручил подготовить Тильзитский мирный договор с Наполеоном. Будберг вынужден был исполнить указанное, но, после того как написал проект, подал прошения об отставке, заявив, что не будет согласен с подписанием этого документа.
На Смоленском лютеранском кладбище есть семейный участок Будбергов, но там сейчас просто голое место, захоронений не сохранилось. Поиски привели к тому, что в одном из музеев нашли маленькую фотографию с изображением надгробия на могиле барона Будберга. Сейчас ведутся согласования с Российским военно-историческим обществом по будущим реставрационным работам.
Кроме Троице-Сергиевой пустыни и Смоленского лютеранского кладбища министры иностранных дел Российской империи покоятся и в Александро-Невской лавре. Было известно, что там похоронен Виктор Кочубей, который даже увековечен в скульптурном ряду памятника «Тысячелетие России» в Великом Новгороде, но где именно, было совершенно не понятно. Благодаря помощи Музея городской скульптуры удалось выяснить, что могила сохранилась: ее перенесли еще в конце XIX века, она находится внутри Лазаревской церкви.
Остались сведения, что первый российский министр иностранных дел Петр Шафиров, сподвижник Петра Великого, также был погребен на территории Александро-Невской лавры. Но могила не сохранилась, и нет никаких зацепок. Также неизвестно, где именно в лавре был похоронен последний министр иностранных дел Российской империи Борис Штюрмер.
А еще один министр, Николай Шишкин, который совсем короткое время, в 1896 – 1897 годах, возглавлял внешнеполитическое ведомство (хотя его карьера в МИД продолжалась сорок четыре года), был погребен на одном из исторических кладбищ Гатчины, на улице Солодухина, и мне потребовалось немало времени, чтобы это выяснить. Помог гатчинский краевед Андрей Бурлаков. Могила не сохранилась, и конкретное место установить практически невозможно из‑за многочисленных перепланировок и переносов захоронений. Однако условный «квадрат» на кладбище можно обозначить.
Кстати, вместе со мной в Гатчину на поиски ездили два студента факультета международных отношений СПбГУ, которые проявили большой личный интерес. Да и вообще у молодежи чувствуется желание узнать что‑то новое из забытого прошлого, особенно о личностях. Поэтому я предложил декану факультета провести конкурс студенческих эссе, посвященных дипломатам разных стран и времен.
Идея была поддержана, и городской вузовский конкурс научных работ «Дипломаты мира глазами студентов» стал уже ежегодным. По его условиям, российские студенты пишут об иностранных дипломатах, а зарубежные — о российских. В качестве жюри выступают ученые-международники из различных вузов нашего города.
— Какие работы вам особенно запомнились?
— Обратило на себя внимание эссе колумбийского студента, посвященное послу Колумбии в России Карлосу Холмсу Трухильо. Я даже поразился: в его биографии были такие крутые виражи, которые никак не вписываются в обычную схему карьерного дипломата. Он реализовал себя как политик, дипломат, юрист, ученый. Родившись в Латинской Америке, профессиональное образование получал в Японии, а работал в странах почти на всех континентах. И вряд ли есть в мире еще такой политик, который побывал министром и иностранных дел, и внутренних дел, и обороны, и образования. Многогранный талант, который был реализован в интересах своей страны и мира…
Радует, что нынешних студентов интересуют и фигуры советских дипломатов: были работы о Литвинове, Громыко, Молотове. Причем молодые исследователи не боятся высказывать собственные оценки. Проблема, однако, в том, что они базируются на одном-двух источниках, что весьма существенно сужает диапазон суждений…
Наш центр работает с крупнейшими петербургскими музеями. В прошлом году по нашему запросу специалист Государственного Эрмитажа Мария Меньшикова, хранитель коллекции искусства Китая, подготовила очень интересное исследование о подарках китайских послов российским императорам. Наши коллеги из Поднебесной были чрезвычайно удивлены: для них эта страница истории была совершенно не известной.
Уверен, что дальнейшая работа нашего центра в содружестве с музеями, архивами и библиотеками принесет еще немало открытий.
Комментарии