Про МЖК, кентавра и про дуб

«Санкт-Петербургские ведомости» продолжают серию публикаций, посвященных жилым домам, построенным в 1970 - 1980-е годы по индивидуальным проектам, и их современной жизни. Сегодня архитектор Борис Богданович, руководитель архитектурного бюро «Слои Аркитектс», рассказывает о своей работе на 16-й линии Васильевского острова.

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

В предыдущих материалах мы рассматривали проекты «Великой китайской стены» на Варшавской улице, 12-го квартала около станции метро «Озерки», «Дома-горы» на проспекте Науки, а также необычного дома на Комендантском проспекте.

- Борис Петрович, в Интернете бытуют разные датировки и названия заказчиков четырех домов - 17, 21, 23-1 и 23-2. А как было на самом деле?

- В начале 1980-х 12-я мастерская ЛенНИИпроекта, которая занималась Васильевским островом, получила заказ на проектирование четырех жилых домов от штаба Ленинградского военного округа. Проект был выполнен в 1982 году, это была моя первая самостоятельная работа в мастерской.

По каким-то причинам военные ничего строить не стали. Потом участки предоставили Балтийскому заводу, и он «раскопал» этот проект для своего молодежного жилищного комплекса (МЖК)...

- Назовите, пожалуйста, основные параметры проекта.

- Тогда не было нынешних премудростей ПЗЗ, но требования по инсоляции соседних домов сильно ограничивали высоту зданий. Получилось четыре дома, около 150 квартир с большим количеством однокомнатных площадью 37 - 39 кв. метров. Дома из красного кирпича (он был несущим), никакого монолитного железобетона, имеют высоту от 4 до 9 этажей. На мой взгляд, они гармонируют с соседними домами из неоштукатуренного кирпича... Хотя я использовал штукатурку, чтобы обогатить облик фасадов.

Дом № 17 состоит из двух корпусов с внутренним двором. Для него скульптор Нина Пахалова создала композицию «Кентавр». Девушка сидела на спине кентавра и слушала, как он играет на дудочке. Скульптура была сделана в мягком материале, но осуществлена не была.

- Когда велось строительство?

- Строили с 1987-го по 1990 год.

- МЖК означает, что дома возводили сами работники судостроительного завода, и как качество?

- Да это был их вклад. Финансировал стройку Балтийский завод. Ребята работали нормально, на Балтийском заводе были профессиональные строители, они несли основную нагрузку и руководили народом.

Хотя однажды я пришел с авторским надзором и увидел кривую стену. Эмжековцы согласились с моей оценкой, разобрали по кирпичику, сделали заново. Но потом я сдавал другой объект и не был на 16-й линии недели две. Прихожу и вижу - «новгородское зодчество», все неровно, но уже не стали переделывать. Еще им усложняла жизнь штукатурка, но никаких изменений в проект Виктор Шершнев, тогдашний директор Балтийского завода, не допускал.

- В том числе остекление балконов и лоджий?

- В проекте балконы и лоджии так задуманы, чтобы их было трудно остеклить, но эмжековцы предлагали это сделать сразу же...

- Вы были против?

- Конечно. Я им объяснял: в человеке заложена гармония. В погоне за удобствами вы ее нарушаете. Когда подходите к дому и видите его снаружи, то это нарушение гармонии попадет на подкорку и испортит вам жизнь. Кроме того, вы нарушаете противопожарные нормы...

После распада МЖК стали стеклить, а потом и нормы изменились. Для моих домов остекление выглядит еще хуже, чем в тех домах, где это сделать просто.

- Зато на ваших домах нет ни одной вывески магазинов, общепита и т. п. Не очень понятно, как это получилось.

- Возможно, потому, что первый этаж расположен высоко. Например, при проектировании дома № 17 мне пришлось поднять подвал. Соседний дом № 15 построен по проекту Леонтия Бенуа. Он такой же высоты, но стоит на лежнях, погруженных в воду. Если бы наш подвал был запроектирован на обычную глубину, то вода из лежней могла уйти, и соседу бы не «поздоровилось».

Кроме того, пришлось отступить на два метра от дома № 15, чтобы опять же, не повреждая его лежней, вдавить сваи под дом № 17 на глубину 17 метров.

- Что же получилось вместо кентавра во внутреннем дворе того дома?

- Там еще стоял старый дуб, который сохранялся в проекте, кентавр должен бы находиться под ним. Но когда коробка дома была почти готова и надо было уложить перекрытие на последнем этаже, один из бетонных блоков упал на дуб. Когда срезали то, что осталось от дерева, сломали пилу: ствол был буквально начинен осколками времен войны.

- Сейчас на его месте что-то появилось?

- Сначала посадили молодой дуб, но он сгорел вместе с бытовкой от соседней стройки. Теперь там растет липа. К слову, в проекте много внимания уделялось благоустройству. Во дворе дома 23-2 были спроектированы теннисный корт и эстрада для концертов. Даже подстанция была переделана в кирпичном стиле...

- И что из этих идей реализовано?

- Ничего. Радует только то, что недавно там появились современные детские площадки.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 105 (6214) от 15.06.2018.