…Очень замедленного действия
Вчера, сегодня – в общем, ежедневно – где-нибудь в Ленобласти работают примерно 30 саперов. С учетом того, что один расчет (4 человека) может обследовать за день 1 гектар, – на «чистку всей» территории Ленобласти от взрывоопасных предметов ушло бы, как подсчитали сами саперы, примерно 1000 лет
Каждый год – новый урожай
Обыватель вряд ли в курсе, что перед строительством практически любого объекта в Санкт-Петербурге и Ленобласти первыми земельный участок изучают именно саперы. Сейчас они, в частности, обследуют территорию будущего завода «Тойота» в Шушарах. Уже нашли 29 снарядов времен Великой Отечественной, два были в опасном состоянии – пришлось уничтожать на месте. Сколько их еще в земле, не скажет никто.
Глубина проникновения снаряда зависела от грунта, от траектории полета, некоторые засели на глубине больше четырех метров. Снаряды за зиму «вымерзают», земля их вытесняет на поверхность – и каждую весну на местах боев появляется новый «урожай».
«Когда о проблеме никто не знает – значит проблемы будто бы нет», говорит Евгений Паль, директор ООО «Региональный поисковый центр». Центр создавался в 1997 году для – цитирую – «обеспечения безопасности при поиске и увековечении памяти советских солдат, погибших в период Великой Отечественной войны». Вначале, как здесь говорят, центру приходилось выживать, теперь, когда свою значимость всем доказали и наладили взаимодействие с МВД и МЧС, поисковый центр решает и «проблемы безопасности населения».
«Приведу аналогию, – продолжает Паль. – Пока гражданина не предупредят, что в его доме, возможно, повышен уровень радиации, – он этой радиации и 0150–не чувствует, но если сообщат – то пригласит специалистов проверить. Так и у нас. Только когда обнаруживается очередной снаряд, вспоминают: ой, а ведь действительно, тут же война была!»
Бомбы искали «на глаз»
76% территории Ленобласти находилось в зоне активных боевых действий. Сейчас здесь работает уже, наверное, пятое поколение саперов. При том, что и до них масштабная «чистка» проходила в несколько этапов и длилась годами.
«Первый этап был 1943 год, – рассказывает сотрудник центра генерал Александр Лопатников. – Секретным приказом Сталина были созданы подразделения юных минеров. Набирали мальчиков и девочек от 15 лет и до призывного возраста. Некоторые из тех ребят до сих пор живы, мы с ними встречаемся каждый год 9 мая, но сколько таких мальчиков и девочек погибли при разминировании… Шли шеренгой и искали бомбы так называемым методом визуального обнаружения – просто что на глаза попадется. Даже с миноискателем обнаруживали лишь те снаряды, которые находились в земле не глубже 40 сантиметров: такая была разрешающая способность у приборов.
Второй этап разминирования проходил с 1945 по 1955 годы, для этого уже были выделены специальные воинские подразделения. Но средства поиска все равно «не видели» глубже полуметра. Последний этап – 1955 – 1963 годы, тогда приборы обнаруживали снаряды на глубине в метр».
Современные средства поиска позволяют определить место нахождения бомб и снарядов на глубине до 6 метров.
Людей полно, а трактор жалко
Документы, регламентирующие строительство на местах боев, появились совсем недавно: постановление губернатора Ленобласти в 1999 году; губернатора Петербурга – в 2000 году. Оба предписывают всем организациям перед освоением новых территорий проверять землю на наличие взрывоопасных предметов, получать акт обследования территории и только после этого приступать к работам. Не то чтобы раньше в подобных документах не было нужды – просто об опасности предпочитали помалкивать. Несмотря на то что послевоенные масштабные разминирования коснулись в первую очередь населенных пунктов, а леса долгое время стояли почти нетронутыми, тем более особый район Мясного Бора Новгородской области: его не только не разминировали, но даже останки солдат не выносили – место считалось проклятым, здесь сдалась в плен Вторая ударная армия генерала Власова.
Сейчас территорию Ленобласти активно осваивают: с одной стороны, растет благосостояние – люди строят коттеджи и прочее, с другой стороны, поскольку самоустранились бывшие прибалтийские республики, понадобилось строить порт в Усть-Луге, потянулся нефтегазопровод… И без проверки уже невозможно. В «Региональном поисковом центре» говорят, что сейчас мы, слава богу, начинаем заботиться о том, чтобы предупредить беду.. Мы серьезнее относимся к личной безопасности и – чего раньше не бывало – к безопасности своего имущества. Есть что терять. Руководитель одной крупной строительной компании как-то обмолвился: «Вы, ребята, хорошенько все обследуйте, а то рабочих-то у меня по горло, а вот трактор один, миллион долларов стоит. Не дай бог подорвется».
Немцы свою территорию очистили
Снаряды, сохранившиеся со времен второй мировой, – проблема не только России. Как-то испанские саперы к нашим в гости приезжали, наши спросили: «Сколько старых снарядов обнаруживаете?» Те ответили: «Ну иногда в год более 80 единиц!» Наши усмехнулись: в Ленобласти столько же находят в один день.
А вот немцы, кажется, всю свою землю излечили. Обшарили каждый кусочек – и опыт наработали: сейчас Германия считается передовиком в области поисковой техники.
В Петербурге разработками средств поиска занимаются три научно-исследовательских института. Российские приборы для поиска тоже вполне годные.
«Безвредное старье»?
«В прошлом году двое граждан подорвались, в позапрошлом тоже, кажется, двое, – говорит поисковик полковник Запаса Сергей Панин. – Нашли снаряды и стали их разбирать. Из-за цветного металла. Почему не боятся? Потому что наверняка думали, что снаряды – безвредное старье. Да вы посчитайте, какое по счету поколение живет на этой земле!». Это жуткий и не слишком фантастичный сюжет: 60 с лишним лет назад в Германии была сделана бомба, вскоре она была сброшена в России, под Ленинградом, но не взорвалась, не убила несколько десятков солдат – а затаилась в земле, через 60 лет правнук одного из тех оставшихся в живых солдат на этой бомбе подорвался.
В 1966 году начали разрабатывать целевую федеральную программу по полной очистке территорий в местах боевых действий. Но программа до сих пор не действует. Возможно, потому, что не происходит катастроф. Да, каждый год кто-то – обычно дети – подрывается. Но это считается несчастным случаем. Да, в Петербурге, бывает, обнаружат авиабомбу, но тут же успокаивают: у бомбы «закончился срок действия».
…В Петербурге и Ленобласти «минной опасности нет». Это, можно сказать, официальная формулировка. Но с заковыристой оговоркой: есть предметы, которые при определенный условиях (например, механическом или термическом воздействии) могут произвести тот эффект, для которого были предназначены 60 лет назад. Саперы утверждают, что 99% всех старых снарядов «живые». Вопрос только в том, что и с какой слой нужно сделать, чтобы они сработали.
Техника безопасности
После того как недавно на Байконурской улице обнаружили старые авиабомбы, как-то излишен предупреждать грибников-ягодников, мол, «будьте осторожны!» в лесах Ленобласти. Саперы говорят, что особенной опасности нет, однако добавляют, что «потенциальную опасность нельзя со счетов сбрасывать». И дают несколько простых советов.
Желательно ходить по тропинкам. Поскольку грибы-ягоды предпочитают расти не на тропинках – потрудитесь, забредая в лес, смотреть под ноги.
Снарядов, которые лежат на поверхности, практически не осталось, все собраны. Опасны те, что в земле. Прежде чем разводить костер, подстрахуйтесь – несколько раз проколите почву на месте костра колышком, как щупом.
Если видите в лесу костер, а людей нет, ни в коем случае не подходите к нему. Почти наверняка вот-вот бабахнет: пацаны откопали снаряды, бросили в костер, спрятались в укрытие и ждут фейерверка.
Если увидите что-то похожее на взрывоопасный предмет – позвоните 01.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» №168 (3469) от 9 сентября 2005 года
Комментарии