Космос, кибернетика и мытье посуды
Сегодня в Институте физиологии им. И. П. Павлова пройдет специальный Ученый совет памяти выдающегося физиолога академика Владимира Николаевича Черниговского, который руководил институтом с 1959 по 1977 годы. 1 марта исполнилось 100 лет со дня рождения Владимира Николаевича.
Можно говорить о его роли в изучении интерорецепторов и физиологических проблем человека. Но не каждый с ходу поймет и оценит эти его достижения. Зато, разумеется, каждый оценит, если сказать, что во многом благодаря именно этому человеку мы были в космосе первыми.
Незадолго до заседания наш обозреватель Анастасия ДОЛГОШЕВА беседовала с организатором совета академиком РАН Александром НОЗДРАЧЕВЫМ. Точнее, больше слушала: Александр Данилович — замечательный лектор (помимо работы в институте он еще заведует кафедрой общей физиологии СПбГУ и, разумеется, преподает). Лекция затронула не только космос, но и пользу мытья посуды, а также сходство в некоторых привязанностях женщин и, извините, крыс.
—Александр Данилович, а интеро-рецепторы, которые открыл Черниговский, — это...
— ...это рецепторы, которые расположены во всех без исключения внутренних органах. До Черниговского почему-то считалось, что рецепторы существуют только на поверхности тела и слизистой оболочке пищеварительной трубки, а также в специальных органах, благодаря которым мы видим, слышим, чувствуем запах, тепло, холод и т. д. Раньше полагали, что внутренние органы не чувствительны.
— Как это не чувствительны? Болит же!
— Вот именно. Но думали, что боль мы ощущаем в результате каких-то других механизмов. А Владимир Николаевич сделал открытие: внутри нас, во всех без исключения органах и частях тела тоже есть рецепторы.
Вот вы говорите: «болит же». Тем, что болит, что сломалось, занимается такая почтенная отрасль знаний, как медицина. Строго говоря (не обижая медиков), медицина — это своеобразный «ремонтный цех». А физиология — это то, что нам подарил господь бог, или то, чем нас природа наделила, — как хотите. Медицина, ветеринария и многие другие направления стоят на фундаменте, которым как раз и является физиология. Надо сказать, что основные принципы кибернетики, ее работы открыты как раз на живых физиологических системах. И все это, как вы понимаете, имеет невероятно значимый прикладной аспект.
— Космонавтика, например...
— Да, например, космонавтика. Как хорошо известно, в конце 1950-х встал вопрос о полете человека в космос. Технически мы были уже готовы. Но мы не знали, как поведет себя в космосе организм. И вот все эти чрезвычайно важные опыты с Белкой, Стрелкой, Лайкой проводил в Москве именно Владимир Николаевич Черниговский — он их готовил к полету, оперировал, выхаживал, приучал.
— А зачем Белку и Стрелку оперировали?
— Надо было постоянно следить, например, за кровяным давлением — следить сутками, неделями. Но эта «манжетка», с помощью которой обычно измеряют давление, не подходила, длительное пережатие вызывает онемение тканей с последующим омертвением. И Черниговский делал специальную операцию: сонную артерию собачки он выводил на поверхность шеи, обтягивал ее кожей, рана затягивалась — и образовывалась своеобразная затянутая кожей и шерстью «вешалочка», ну, как на пальто или шубе. И на нее уже крепили аппарат для измерения кровяного давления. Он ничего не пережимал, неудобств собачкам не доставлял; и можно было получать информацию о давлении, кардиограмму, без риска и искажений снимать другие важные показатели состояния организма на разных стадиях космического эксперимента. Согласитесь, ведь это исключительно важно.
...В свое время я вместе с Владимиром Николаевичем бывал в специальном закрытом военном институте в Москве — там проходили тренировку первые космонавты.
Именно там В. Н. Черниговский участвовал в отборе по физиологическим и медицинским показателям наших первопроходцев в космосе.
Но мало того, помимо космонавтики В. Н. Черниговский очень серьезно занимался подводным флотом.
— Тем более нагрузки на человека там схожие.
— Ну конечно! Начиная с самых элементарных вещей: когда подлодка месяцами не всплывает, как, например, бороться с таким явлением, как, пардон, запоры у личного состава? Проблема! Вместо того чтобы в перископ смотреть, человек воленс ноленс думает не о том. А что сделаешь? Доминанта — она и есть доминанта...
И ведь столько всего надо было изучать! Имейте в виду, наша страна была первой в этом деле, на нас смотрели, у нас учились. Перенимали. «Слизывали».
Флоту уделялось огромное внимание: в 1938 году Ленинградский третий медицинский институт был преобразован в Военно-морскую медицинскую академию. И это понятно: в стране был Балтийский флот, Северный, Черноморский и Тихоокеанский. Правда, неясно, почему Жуков закрыл эту академию в 1956 году, причем именно в тот год американцы открыли у себя в Балтиморе аналогичное учреждение, и оно превосходно существует до сих пор...
Так вот Владимир Николаевич был профессором, а позже и начальником кафедры физиологии нашей Военно-морской медицинской академии. А свою докторскую «Афферентные системы внутренних органов» (ну, если понятнее — «чувствительные системы внутренних органов») он защитил буквально за неделю до начала войны.
— Ему ведь тогда было чуть за тридцать.
— Он был энергичен, быстро рос в научном плане. Стал действительным членом Академии медицинских наук (кстати, эту академию правительство страны создало в 1944 году, еще война не закончилась. Каково отношение!).
Черниговский довольно быстро стал продвигаться по служебной лестнице в Москве, его избрали членкором Академии наук СССР, он возглавил Институт нормальной и патологической физиологии, одновременно стал вице-президентом Академии медицинских наук... И в 1959 году, когда ушел из жизни директор Института им. Павлова АН СССР академик К. М. Быков, следующим директором был избран В. Н. Черниговский.
Он, конечно, мог остаться в Москве, но он был прежде всего специалистом. А в Ленинграде — университет и его кафедра физиологии; первая Нобелевская премия в Россию пришла сюда, в Петербург, в 1904 году. И быть во главе всемирно известного института, который создал и которым руководил когда-то первый русский лауреат Нобелевской премии, — большая честь.
Еще одна из огромнейших заслуг В. Н. Черниговского в том, что он создал в Академии наук СССР специальное отделение физиологии, где было сконцентрировано руководство всеми исследованиями по этому вопросу. А физиология скажет вам даже, хорошо это или плохо — мыть посуду после еды.
— По-моему, ничего хорошего.
— А я утверждаю: мыть посуду просто необходимо для организма. И вот почему. Мы устроены так, что вся сенсорная информация — обоняние, зрение, слух, сигнализация из внутренних и других органов — поступает в одну структуру мозга, она называется таламус — такую крохотную, величиной с ноготок мизинца, «коробку передач». И уже оттуда идет переключение на другие структуры мозга, а уже от них к исполнительным органам и системам.
Вот эта информация, ощущения от горячей или холодной воды, передаются в таламус — и пошло-поехало: для вас незаметно, а весь организм оживился.
Или бывает так: человек встал заспанный, небритый, в зеркало на себя смотреть тошно; а умылся, побрился — совсем другой вид, другое настроение, другая работоспособность. Тут все очень лихо взаимосвязано. И Владимир Николаевич как раз этими вопросами занимался.
Кроме того, по инициативе В. Н. Черниговского институт выпустил три с половиной десятка томов по физиологии — о системе крови, высшей нервной деятельности, работе головного мозга, пищеварении, то есть энциклопедию всего, что накопила наука физиология за весь период своего существования. Ни у кого не было ничего подобного. И ничего лучшего до сих пор не создано.
Дальше — В. Н. Черниговский основал у нас, в Колтушах, сектор космической биологии. Все, что было необходимо для космоса и подводных работ, моделировалось там — на кошках, морских свинках, крысах, обезьянах.
Я вам пример приведу, чтобы показать, насколько мы иногда схожи с животными. Был я во Франции в Лионском университете. Нам показали шикарнейшую по оснащению физиологическую лабораторию, там было такое оборудование, что слюнки текут.
В лаборатории, в частности, изучают механизмы восприятия запахов. Стоит такая длинная большого диаметра стеклянная труба, от нее — отводы, куда подаются различные запаховые смеси. Опыты проводят на крысах, самое смешное, что по запаховой привязанности ближе всего к человеку стоят именно крысы. Особенно они схожи в этом отношении с представительницами прекрасного пола.
— Какая прелесть!
— И вот крысы с вживленными электродами, регистрирующими сигналы, бегают себе, резвятся, а когда подаются соответствующие запаховые смеси, выбирают отвод с определенным ароматом и садятся возле него.
Все это многократно перепроверяется — и уже в другой трубе подается выбранное крысами запаховое вещество, но в разных концентрациях, соотношениях компонентов и других комбинациях. И крысы на этот раз выбирают самую приятную концентрацию самого приятного для них запаха.
Я спросил заведующего кафедрой: «А кто вас так шикарно финансирует?». Отвечает: «Фирма». «Какая?» — «Как какая? Фирма «Шанель»... Вот так французы, пользуясь тем, что у человека и крысы в этом смысле одинаковые предпочтения, создают свои «шанели» номер пять, десять и какие там еще номера...
— Александр Данилович, а почему именно вы взялись за организацию заседания, посвященного академику Черниговскому?
— Все очень просто. Из учеников Владимира Николаевича в живых остались очень немногие. И людей моего ранга — извините, без фанаберии — больше никого.
И потом, у нас были дружеские отношения. Я был в лаборатории его заместителем... Просто кто лучше знает человека — тот, наверное, и должен о нем рассказывать.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 39 (3837) от 5 марта 2007 года.
Комментарии