Штраф за пасквиль. Как Даль чуть не стал матросом
В одном из недавних выпусков «Наследия» (от 20 мая) речь шла о запрете первой книги будущего лексикографа Владимира Даля и его аресте Третьим отделением. Напомним, что тогда Даль спасся от гнева императора Николая I благодаря своим воинским заслугам и не понес никакого наказания за «возмутительное сочинение», тираж которого был полностью конфискован жандармами. Однако та благополучно завершившаяся встреча с политической полицией оказалась для него не последней…
Портрет Владимира Даля кисти Василия Перова / Public Domain
«До меня дошли частным образом сведения, что Ваше Превосходительство намерены определить на службу во вверенное Вам министерство некоего чиновника Даля, — сообщал шеф жандармов Александр Бенкендорф министру внутренних дел Льву Перовскому в ноябре 1841 года. — Допуская мысль, что Даль проникнут неблагонамеренным духом к Правительству, я долгом поставляю сообщить о сем Вашему Превосходительству».
До переезда в столицу Российской империи в 1841 году Даль восемь лет служил в Оренбурге чиновником особых поручений при военном губернаторе Василии Перовском — родном брате министра внутренних дел. За это время Даль показал себя усердным, аккуратным и исполнительным сотрудником. Помимо командировок по территории Оренбургского края он вел переписку, занимался административными и хозяйственными делами, составлял для своего начальника различные доклады, отчеты, записки и представления.
Приобрел он известность и как литератор: в 1830‑е годы рассказы, сказки, статьи и научные сообщения Даля печатались в ведущих петербургских изданиях — «Северной пчеле», «Сыне Отечества», «Библиотеке для чтения». В 1838 году Императорская академия наук избрала Даля членом-корреспондентом.
Осенью 1841 года, собираясь в отставку, Василий Перовский рекомендовал талантливого чиновника своему брату-министру в качестве секретаря. Но стоило Далю прибыть с Урала на берега Невы и приступить к работе, как в адрес его нового начальника поступило донесение шефа жандармов, хранящееся ныне в Российском государственном историческом архиве.
Глава Третьего отделения напоминал министру внутренних дел об издании Далем книги «весьма дурного направления мыслей» (речь о «Русских сказках казака Владимира Луганского»). И добавлял: «Сверх того, известно мне, что Даль был под судом, по случаю павшего на него сильного подозрения в сочинении одного пасквиля».
История, о которой шла речь, случилась еще в 1823 году, когда Даль, окончив Морской кадетский корпус в Петербурге, служил мичманом на Черноморском флоте. Несмотря на образование, моряк из него оказался никудышный. «Меня укачивало в море так, что я служить не мог», — вспоминал Даль в письме к академику Якову Гроту. Зато в Николаеве, где находилось управление флотом, он, пишущий стихи и комедии, приобрел репутацию сочинителя.
Когда по городу распространился пасквиль на гражданскую жену командующего флотом вице-адмирала Алексея Грейга Юлию Кучковскую, подозрение сразу пало на мичмана. При обыске у Даля действительно обнаружили авторский экземпляр и несколько копий еще одного «ругательного сочинения»: по своему содержанию, внешнему виду бумаги, чернил и почерка оно было абсолютно схоже с первым.
О чем была речь? В пасквиле высмеивалось простое происхождение Кучковской (она была дочерью могилевского трактирщика), а также ее занятия торговой деятельностью: она приехала в Николаев в 1820 году с целью получить подряд на поставки корабельного леса, но в итоге отыскала путь к сердцу командующего флотом. Кроме того, на репутацию адмирала бросало тень то, что он фактически жил с ней, как с женой, но в брак не вступал.
Даль признался в сочинительстве и «за столь предосудительные благородному званию занятия» был предан военному суду. Надо отдать должное адмиралу Грейгу: невзирая на личное оскорбление, он провел образцовый с юридической точки зрения процесс. В течение четырех месяцев судьи всесторонне рассматривали обстоятельства дела, вели скрупулезное исследование доказательств, допрашивали свидетелей и обвиняемого. Мичману Далю была дана возможность знакомиться с правовыми актами и выстраивать свою защиту, не испытывая никакого давления «сверху».
В итоге суд приговорил Даля к разжалованию в матросы сроком на шесть месяцев. Он обратился к императору Александру I с просьбой пересмотреть дело, и высшая ревизионная инстанция флота смягчила приговор. Даля не заставили служить матросом, но в его послужной список внесли запись о том, что он состоял под судом и долговременным арестом. Все это существенно осложняло дальнейшую службу в качестве морского офицера. Кроме того, столичные судьи сделали Далю особое внушение, «дабы впредь он подобных занятий воздержался, под опасением взыскания по строгости законов».
Через несколько месяцев Даль был переведен из Николаева в 5‑й флотский экипаж Балтийского флота в Кронштадте. Однако продолжать службу с таким «пятном» было трудно, поэтому в 1826 году Даль вынужден был завершить военную карьеру и поступил в Дерптский университет — начал учиться на врача.
«Не хочу оправдываться в проступке своем, но смею думать, что я пострадал за него довольно, и что это для молодого человека, едва только оставившего корпус, есть достойная наказания и забвения шалость», — написал Даль в объяснительной записке на имя министра Перовского в ноябре 1841 года.
Последний оказал ему доверие и в ответном отношении Бенкендорфу охарактеризовал Даля как «отлично усердного и совершенно благомыслящего» чиновника, во всех словах и поступках которого «постоянно видел верноподданническую преданность Государю и Престолу».
Начальник Третьего отделения сменил гнев на милость и в свою очередь заверил Перовского: «Будучи весьма рад переменить о господине Дале мнение мое, я буду его впредь понимать не иначе, как согласно с Вашим о нем заключением».
За несколько лет службы в Петербурге Даль полностью оправдал доверие министра внутренних дел, став его ближайшим помощником. К слову сказать, небезызвестный Фаддей Булгарин в агентурных записках в Третье отделение описывал Даля как «первого любимца министра» и «самое доверенное его лицо», которого «все губернаторы боятся более, нежели Перовского».
Что касается штрафа за пасквиль, то он был по высочайшему повелению снят с Даля в апреле 1859 года, «в уважение» его многолетней, «примерно усердной и полезной» государственной службы.
Газетный зал
«Управление кинофикации наметило план дальнейшего восстановления городских кинотеатров. Летом будут отремонтированы и открыты три кино: «Арс» — на площади Льва Толстого, «Стачка» — на проспекте Газа и «Заря» на Волковском проспекте. Эти кинотеатры будут оборудованы новой кинопроекционной аппаратурой.
Началось также восстановление кинотеатра в Колпине. Здесь будет капитально отремонтирован разрушенный вражескими снарядами зал на тысячу мест».
«Ленинградская правда», 14 июня 1945 г.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 138 (7221) от 29.07.2022 под заголовком «Штраф за пасквиль».
Комментарии