Призванный эпохой: В. И. Ленин как зеркало мировых процессов ХХ века
Очередная, уже 155‑я, годовщина со дня рождения Владимира Ильича Ленина — чем не повод обратиться к личности вождя революции и основателя советского государства? Нашему собеседнику, доктору исторических наук, профессору Санкт-Петербургского госуниверситета телекоммуникаций Владлену ИЗМОЗИКУ ленинская тема близка еще с советских времен. Ученый уверен: чтобы понять мотивы действий Владимира Ильича, надо отказаться как от его подобострастного почитания, так и высокомерного опровержения. Тем более что сегодня происходит новое осмысление личности Ленина: возникло желание понять, чего он вообще хотел, что предлагал, что ему удалось, а в чем он просчитался.
Проект маяка-памятника в Ленинградском порту./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
— Владлен Семенович, вы наверняка помните, как еще лет тридцать назад любое упоминание о Ленине вызывало в основном насмешки и жесткие оценки.
— Да, таковы были последствия развенчания сформированного в советские годы «ленинского культа», или, если хотите, «ленинского мифа». В 1990‑х годах на фоне отрицания «коммунистического прошлого» Ленина откровенно демонизировали, представляли чуть ли не маргиналом, главным виновником гибели «России, которую мы потеряли». Изображали его «германским шпионом», фанатиком, готовым поступиться интересами страны ради своих утопических идей.
Этой тенденции оказались подвержены не только политики и публицисты, но и некоторые историки, хотя — справедливости ради — и в то время оставалось немало серьезных исследователей, которые старались сохранить «объемный» взгляд на Ленина. Назову хотя бы ленинградско-петербургского ученого профессора Виталия Ивановича Старцева.
Сегодня можно сказать, что все эти страсти остыли. Наступило время более спокойного отношения. Для одних представителей старшего поколения Ленин по‑прежнему остается фигурой отрицательной — разрушителем «старого мира», вершителем революции. Для других — основателем самого справедливого в мире советского социалистического государства. У тех же, кто вырос в постперестроечные времена, отношение к Ленину чаще всего вообще лишено каких‑либо эмоций.
Сужу об этом по студентам, которым читаю лекции. О том, кто такой Ленин, большинство из них имеют весьма смутное представление. Для них это просто историческая фигура из очень далеких времен. Причем свои знания они черпают не столько из книг и кинофильмов, сколько из видеоконтента в Интернете, формируемого популярными блогерами. А те, за малым исключением, особенного интереса к личности Ленина также не проявляют.
Есть и более-менее объективные данные. По данным опроса ВЦИОМ, проведенного в прошлом году, 47 % граждан России относятся к Ленину с симпатией, 15 % — негативно, 30 % — безразлично. Более трети респондентов считают, что деятельность Ленина принесла больше пользы. Каждый пятый уверен, что он, наоборот, принес больше вреда. И 30 % полагают, что пользы и вреда, нанесенного стране этой личностью, было примерно поровну.
На мой взгляд, черно-белая трактовка ленинской фигуры вообще невозможна. Она должна быть объемной, многоцветной. И главное: что бы кто ни говорил, она по‑прежнему остается в поле общественного внимания. И суждения, которые выставляли Ленина каким‑то маргиналом, уже не так популярны, как еще некоторое время назад…
— …и памятники ему продолжают оставаться на своих местах, не вызывая ни у кого никаких возражений.
— Да, и это тоже важный показатель. На мой взгляд, фигуру Ленина следует рассматривать максимально широко, в контексте всемирной истории — как зеркало мировых процессов ХХ века. Ведь российская революция 1917 года — это частный, хотя и, наверное, самый яркий случай общего процесса, названного испанским философом Хосе Ортега-и-Гассетом «восстанием масс».
О чем речь? В связи с развернувшейся индустриализацией, разорением крестьянства, стремительным ростом городского населения огромные массы людей начинают активно участвовать в политической жизни. Всех их не устраивает существующее положение вещей.
Речь не только о Европе и России. В 1908 году происходит революция в Турции, в 1910‑м — в Мексике и Португалии, в 1911‑м — в Китае… В каждой стране поводы к социальному взрыву были, конечно, свои, но в целом это было единое мировое движение, требовавшее перемен.
В этом плане стоит отметить сходство Ленина с двумя другими великими политиками первой половины ХХ века — Сунь Ятсеном и Махатмой Ганди. Это люди одного поколения, даже годы их рождения очень близки: Сунь Ятсен родился в 1866 году, Ганди — в 1869‑м, Ульянов — в 1870‑м. Все они выходцы из обеспеченных семей, все были хорошо образованны. И все они отреклись от личных «слабостей», одержимые совершенно искренним желанием преобразовать свои страны, руководствуясь идеалами справедливости.
Все они, конечно же, — вожди по своему характеру. И хотя Сунь Ятсен и Ганди не стали марксистами, они также были лидерами эпохи «восстания масс». Людьми, которые в рамках национальных и религиозных традиций меняли парадигму развития своих стран. Они почувствовали тектонические сдвиги в мировой истории и постарались в самой максимальной степени использовать их для реализации своих идей.
Объединяет этих троих лидеров и то, что все они не смогли в полной мере реализовать свои замыслы. Погиб Ганди, застреленный фанатиком, потерпел поражение Сунь Ятсен, умер Ленин… И нельзя сказать, что им на смену пришли продолжатели.
Но тем не менее эти лидеры сумели изменить ход развития своих стран: колониальная Индия обрела независимость от Британии, Китай перестал быть полуколонией европейских стран и начал долгое и упорное движение к самостоятельности. Россия из аграрной страны ценой колоссального напряжения и огромных жертв превратилась в одну из мировых индустриальных сверхдержав…
— Вы говорите, что Ленина выдвинула эпоха. Не потому ли, что он обладал еще и целым набором личностных качеств, позволивших ему быть блестящим политиком?
— Совершенно бесспорно. Начну с того, что, как лидер партии, он умел быть «дирижером», объединявшим в мощный «оркестр» различные течения единого потока. В большевистской партии были немало деятелей, мысливших самостоятельно и не склонных автоматически соглашаться с Лениным. И тем не менее он не отсекал оппонентов, не держал камня за пазухой.
Ленин беспощадно боролся с внешними противниками — меньшевиками и эсерами, но внутри партии большевиков допускал разномыслие — разумеется, в определенных пределах, опираясь в зависимости от ситуации на различные группы в руководстве. До сих пор нет убедительного ответа, почему большевики в 1917 году не раскололись на ряд организационно самостоятельных течений, подобно тем же эсерам и меньшевикам…
Совершенно определенно, что звездным часом Ленина, как политика, стали 1917 – 1922 годы. Вы только задайтесь вопросом: как политический эмигрант, вернувшийся в Россию после десятилетнего отсутствия, мало кому известный, сумел, говоря современными словами, так быстро «раскачать ситуацию», что всего лишь через полгода взял власть в стране?
При этом еще весной 1917 года Ленин казался своим оппонентам политиком совершенно никчемным, даже смешным. В мае на I Всероссийском съезде крестьянских депутатов, где были около восьмисот делегатов, резолюция Ленина набрала всего шесть (!) голосов. Георгий Плеханов ссылался на слова меньшевика Чхеидзе, который заявил: «Вне революции останется один Ленин, а мы пойдем своим путем».
Как же все они оказались неправы!.. Более того, Ленин, никогда прежде не занимавший ни одной государственной должности, не имевший ни малейшего опыта государственного управления, смог удержать в своих руках власть в условиях крайне ожесточенной Гражданской войны, мировой экономической блокады и интервенции ведущих иностранных держав. Это о чем‑то говорит?
Ленин умел учиться на своих ошибках и, как политик, безусловно, был жестким прагматиком. В чем это выражалось? После 1917 года он продемонстрировал умение быстро отказываться от неработающих лозунгов: от идеи государства-коммуны перешел к единоначалию, от «диктатуры пролетариата» и «всевластия Советов» — к «диктатуре партии». С марта 1919 года реальным высшим органом власти в стране становится Политбюро ЦК партии большевиков.
Ленину, конечно, было свойственно мессианство. Он был абсолютно уверен не только в своей исторической правоте, но и в праве партии большевиков выступать от имени всего народа. А когда рабочие бастовали уже против советской власти, он тут же обвинял их, что они заражены «ядом мелкой буржуазии».
Тем не менее важное свойство Владимира Ильича: он умел слушать и слышать. И он не был догматиком. В последние годы жизни начал отходить от классового подхода, который всегда исповедовал. В статье «Лучше меньше, да лучше», продиктованной 2 марта 1923 года, он отмечал, что надо привлекать к управлению государством людей, которые ни слова не соврут, то есть речь уже шла о внеклассовом, общечеловеческом подходе…
— При всем сказанном выше фигура Ленина безусловно ассоциируется прежде всего с революцией, а такая форма развития общества приветствуется далеко не всеми…
— В стратегическом плане реформы более созидательны. Это само собой разумеется. Но случаются моменты, когда исторический процесс проскакивает критическую черту, и никакие полумеры уже не спасают. Государственная машина идет вразнос, и только умелый политик может возглавить стихийный процесс, чтобы подчинить его своей воле. На мой взгляд, в 1917 году в России сложилась именно такая ситуация…
Да, для Ленина революция была фактически единственной возможностью прийти к власти. В условиях эволюционного развития страны как успешный политик он вряд ли бы состоялся. Ему в определенном смысле «помогла» Первая мировая война: продолжаясь все дольше и дольше, она разлагала общество изнутри.
Сегодня большинство исследователей сходятся во мнении, что эта война породила тяжелый кризис европейской цивилизации. И от политиков требовался качественно новый масштаб мышления, позволявший выйти из кризиса с наименьшими потерями.
Российские элиты оказались к этому неготовы и неспособны. Ни те, что были отстранены от власти в феврале 1917 года, ни те, что пришли им на смену. Они не имели идеологической доктрины или хотя бы идеи, способной консолидировать общество на длительный период. Прежняя идея — «за веру, царя и Отечество» — устарела, а идея «царства российской свободы» оказалась не очень понятной массам, которые восприняли ее как всеобщую вольницу и полнейшую анархию.
Важная деталь: российское общество того времени было чрезвычайно радикализировано еще и потому, что молодежь по численности значительно преобладала над более консервативно настроенным старшим поколением. По данным Всероссийской переписи 1897 года, около 65 % населения составляли лица моложе тридцати лет. К 1914 году среди рабочих города и деревни 29 % имели возраст до девятнадцати лет. А молодежь, как известно, не столько конструктивна, сколько более эмоциональна и радикальна…
В этой ситуации идея коренного переустройства мира, создания общества, лишенного пороков, несомненно, привлекала значительную часть активных граждан, веривших в возможность ее реализации. Ленин, как яркий политик, очень хорошо улавливал все эти настроения. И в первую очередь выдвинул, по сути, новую национальную идею, заключавшуюся в ликвидации нищеты и неравноправия, в построении общества всеобщей социальной справедливости…
— …которая на деле зачастую выливалась в знаменитые слова Шарикова: «взять все, да и поделить».
— Такое представление о справедливости, наоборот, углубляло и усиливало социальный раскол. Однако на время увлечь прекрасной мечтой огромные массы, истерзанные войной, Ленину и его соратникам оказалось под силу. И он действительно помог миллионам людей обрести новую жизнь: в стране заработали «социальные лифты», которых никогда прежде в таком масштабе не существовало.
Кроме того, он предложил не только социальную, но и национальную мечту. И это тоже отвечало эпохе. Начало ХХ века стало в России временем возникновения десятков национальных партий, требовавших разного рода свобод, автономии и независимости.
Размышляя позднее над событиями тех лет, бывший депутат Государственной думы Василий Маклаков в 1925 году признавался монархисту Василию Шульгину, что «одним из коренных грехов нашего великорусского правительства» было «небрежение» к национальному вопросу, «непонимание того, что Россия — страна разноязычная и разноплеменная». Ленин же провозгласил принцип равенства всех национальностей, чем завоевал очень много сторонников…
— Сегодня Ленина нередко упрекают в том, что предложенный им принцип конфедерации республик, предполагавший наличие у них атрибутов независимых государств, заложил под СССР бомбу замедленного действия…
— Здесь опять‑таки следует исходить из конкретных исторических реалий, в которых это все происходило. Обещание национальных свобод позволило большевикам выиграть Гражданскую войну, поскольку оно оказалось сильнее лозунга «единой и неделимой России», с которым выступали белые. Именно поэтому на стороне большевиков выступили и повстанческие отряды Махно, и горцы Кавказа. Ленин, как талантливый политик, и здесь переиграл своих противников.
Кроме того, на пути к созданию «всемирной федерации республик» СССР, по его мысли, должен был стать лишь временным, промежуточным этапом. Владимира Ильича не покидала утопическая мечта о мировой пролетарской революции. Поэтому атрибутам независимости, которые получили союзные республики, он не придавал решающего значения.
Как известно, в дискуссии о принципах организации СССР Сталин выступал оппонентом Ленина: он считал необходимым включить все национальные автономии в состав РСФСР. После смерти Ленина ничто не мешало Сталину вернуться к этой идее, однако этого не было сделано. Более того, в 1920‑х и 1930‑х годах развитие национально-государственного устройства СССР шло по линии создания новых советских республик, в частности, в Средней Азии. Так кто же тогда виноват в бомбе замедленного действия, заложенной под основание Советского Союза?..
Конечно же, у Ленина были очень серьезные просчеты, которые принесли стране немало бед. В 1917 году он неоднократно уверял, что не надо бояться Гражданской войны, и если она и случится, то продлится не более четырех — шести месяцев, а все слова о возможных «потоках крови» — это провокации врагов. Ленин презирал буржуазию и интеллигенцию, считал, что они не способны дать отпор.
Но, когда междоусобица охватила всю Россию и привела к гибели миллионов людей, когда тяжелейшие последствия Гражданской войны выявились во всей полноте, он попытался переложить ответственность на меньшевиков и эсеров. В частности, именно об этом, обращаясь к ним, он сказал в своей речи 1 марта 1920 года на первом Всероссийском съезде трудовых казаков: «Тогда вашей программой было социальное преобразование без гражданской войны. Нашелся ли бы на свете хоть один дурак, который пошел бы на революцию, если бы вы действительно начали социальную реформу?»…
Кроме того, Ленин недооценивал экономические факторы. Организация экономики в будущем пролетарском государстве казалась ему делом весьма простым. Достаточно привести лишь одно из его высказываний по этому вопросу. «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». Когда же экономические реалии оказались сильнее лозунгов, как в случае с существованием подпольного рынка, тех же «мешочников», Ленин с легкостью возложил вину на самих рабочих, которые якобы проявили «чудовищную бездеятельность»…
События 1921 года — я имею в виду переход к новой экономической политике — показали, что Ленин был готов к резким социально-экономическим поворотам ради движения к цели. Но, увы, мы никогда не узнаем, способен ли он был стать «российским Дэн Сяопином».
Разумеется, точка в полемике вокруг личности Ленина не поставлена. Уверен, что споры будут продолжаться и дальше, что лишний раз свидетельствует о масштабности и неоднозначности этого исторического персонажа.
Не раз доводилось слышать: «Ленин был злым порождением злой эпохи». Категорически не согласен: не бывает эпох «злых» и «добрых», в каждой из них есть и то и другое. И каждая рождает своих лидеров.
Я абсолютно уверен, что Ленин, как вождь большевизма, не был в истории России фигурой проходной, случайной. Склонен согласиться с философом Николаем Бердяевым, который отмечал, что на определенном этапе российской истории большевизм оказался «наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям».
В Интернете можно найти сайт с фотокаталогом памятников Ленину по всей планете. На данный момент в нем зафиксирован 10 701 монумент — те, что можно увидеть сегодня, и те, которые были уничтожены. В общее число входят и изображения памятников, проекты которых остались на бумаге.
Чаще всего — в силу исключительной грандиозности замысла. Ведь проекты порой возникали совершенно фантастические! Если бы их удалось осуществить, фигуры Владимира Ильича по своим размерам, наверное, затмили бы собой изображения египетских фараонов. При этом архитекторы и скульпторы были искренни в своем порыве как можно более масштабно увековечить личность Ленина: они действительно считали его величайшим гением человечества…
Вскоре после смерти вождя, уже в 1924 году, архитекторы Владимир Щуко и Владимир Гельфрейх предложили установить памятник Ленину на площади Революции (ныне Троицкой) в Ленинграде. По их замыслу, фигура вождя в полный рост должна была стоять на многоступенчатом пьедестале, внутри которого планировалось разместить технический объект — подстанцию строившейся в те годы Волховской ГЭС. Общая высота всего сооружения должна была составить 400 метров. Проект сочли неосуществимым из‑за отсутствия необходимых строительных материалов.
Эскизный проект памятника Ленину на площади Революции в Ленинграде./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
В Москве фигура Ленина могла увенчать собой самое грандиозное по тем временам сооружение — Дворец Советов. В нем планировалось проводить сессии Верховного Совета, он должен был стать одним из главных символов СССР и самым высоким на тот момент зданием в мире.
Так мог бы выглядеть Дворец Советов в Москве./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
Открытый конкурс на его создание был объявлен в 1931 году, здание предполагалось построить на месте взорванного храма Христа Спасителя. Победил проект Бориса Иофана. Он предлагал использовать дворец как постамент для огромной, высотой до 100 метров, статуи Ленина. Работа над памятником была поручена Сергею Меркурову.
Перед Великой Отечественной были возведены фундамент для будущего дворца и даже часть наземных этажей. С началом войны конструкции были разобраны, материалы использовали для оборонительных укреплений. А затем история совершила свой «круговорот», и нынче на этом месте — воссозданный в конце ХХ века храм Христа Спасителя…
В том же году, когда в Москве архитекторы состязались за право построить Дворец Советов, в Ленинграде прошел конкурс на проект маяка, который одновременно должен был стать и памятником Ленину. Планировалось, что он появится на дамбе в Финском заливе, рядом с Морским каналом. Лучшим был признан проект Ноя Троцкого и Николая Томского: он напоминал несущийся вперед корабль, на носу которого стоял Владимир Ильич.
Впрочем, к моменту, когда конкурс завершился (а это было уже в 1937 году), денег на архитектурные «излишества» не было. После войны к идее маяка иногда возвращались: в архивах Государственного музея истории Петербурга хранятся разные варианты, предлагавшиеся архитекторами. Правда, в то время концепция монумента несколько изменилась: он должен был прославлять уже не столько Ленина, сколько защитников города во время Великой Отечественной войны.
Для справки: из общего числа зафиксированных в Интернете ныне существующих памятников Ленину свыше шести с половиной тысяч находится в России. Больше всего — в Москве (113) и Петербурге (57).
Читайте также:
Площадь на Васильевском. Проект административного центра острова «утонул» в бесконечных конкурсах
Исчезнувшая Екатерина. У памятника императрице в сквере на Невском был «предшественник»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 73 (7895) от 23.04.2025 под заголовком «Призванный эпохой».
Комментарии