Литературная дуэль. Как Екатерина Великая «сражалась» с аббатом из Франции
В первое десятилетие царствования российской императрицы Екатерины Великой немало шума в европейских интеллектуальных кругах наделала ее «литературная дуэль» с аббатом Жаном Шаппом д’Отерошем. Тот в 1768 году издал во Франции издевательский антироссийский памфлет «Путешествие по Сибири», Екатерина II спустя два года ответила на него анонимным произведением, которое назвала «Антидот». О том, как разворачивались события и кто победил в этом споре, мы говорим с доктором исторических наук Владимиром ШИШКИНЫМ, главным научным сотрудником Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации.
Одна из гравюр в «Путешествии в Сибирь» аббата Шаппа д’Отероша называлась «У постоялого двора». / Репродукция. ФОТО автора
— Владимир Владимирович, а с какой стати вообще аббат написал книгу о Российской империи?
— Хороший вопрос. Дело в том, что аббат Шапп д’Отерош ничем особенным в качестве церковнослужителя и интеллектуала себя не проявил, его труд появился совершенно неожиданно, имя автора практически никому ни о чем не говорило. Книга была напечатана в монастырской типографии братьев-августинцев, роскошно оформлена и явно кем‑то проплачена, поскольку церковное издательство никогда бы не потянуло такой дорогой издательский проект. Достаточно сказать, что изображения были заказаны модному в то время парижскому граверу Лепрансу, работавшему при королевском дворе.
На титульном листе значилось: «Путешествие в Сибирь, сделанное по приказу короля в 1761 году, содержащее нравы, обычаи русских, их современное состояние, содержащее географические описания и заметки всего пути из Парижа в Тобольск, естественно-научную историю этого путешествия, астрономические наблюдения и наблюдения о состоянии естественного электричества в природной среде». (Речь шла о молниях и грозах — в XVIII веке их относили к понятию «электричество».)
На корешке книги, если буквально переводить с французского языка, значилось: «Сибирское путешествие». Разночтение в названиях связано с тем, что текст зачастую печатал один типограф, а обложку делал другой…
Книга д’Отероша неожиданно быстро, как будто по заказу, начала распространяться по парижским салонам, и у многих читателей возникло ощущение, что ее автор ангажирован, а его произведение — по сути дела, хорошо подготовленный, говоря современными словами, «фейк», нацеленный против России и ее правителей.
Вообще жанр подобных «путешествий» традиционен для французской литературы, он был известен еще с давних пор. Так называли произведения, которые содержали сведения не только о том, что видел автор. Это были описания, охватывавшие в буквальном смысле все стороны общественной, политической и социальной жизни страны, в которой побывал путешественник. Читателей интересовали сведения о царствующем дворе, армии и флоте, политическом устройстве, организации государственных учреждений и мануфактур…
Поэтому французы рассчитывали, что аббат, проследовавший из Парижа через две русские столицы, Москву и Петербург, в Тобольск, тогдашний административный и политический центр Сибири, подробно опишет все, что он видел. А в реальности между Ригой и Сибирью в тексте был полный провал. То есть автор сообщал о том, что остановился в Риге, после чего вдруг прекратил свои записки и возобновил их уже в Сибири.
— Оставалось совершенно непонятным, что он увидел и что делал в Петербурге и Москве?
— Вот именно! Впоследствии, правда, аббат хвастался, что в Северной столице он имел доступ к покоям Екатерины, тогда еще цесаревны. На самом деле она потом заявляла, что никогда в жизни его не видела, ничего о нем не слышала, и то, что он был допущен к русскому царскому двору, — миф, который он сам сочинил. Доподлинно известно, куда аббат был допущен в Петербурге: к секретарю французского посла Бретея. Вот с ним он действительно общался…
Что же касается Сибири, то аббат пытался убедить французского читателя: «варварское пространство» (цитирую автора), увиденное им там, — это и есть образ всей России.
В изображении д’Отероша это была сплошная заснеженная страна, где практически не бывает солнца. Это плоскогорье, и поэтому в крови у русских никогда не было и нет, как он писал, «достаточной энергетической силы». Поэтому, мол, они вялые, заторможенные, подвержены пьянству, не склонны к интеллектуальной деятельности. У них нет такой сети школ и университетов, как в Европе, да, похоже, им этого и не надо. Вывод, сделанный аббатом, гласил: Россию населяет варварский народ, достойный только тиранической власти. И такой Россия была, есть и, видимо, будет…
Вывод был ужасающий для того времени, ведь в XVIII веке, с подачи французских философов-просветителей, утвердилось представление, что существуют три формы организации власти — республика, просвещенная монархия и тирания, или деспотия. К последним традиционно относили восточные государства — Персию, Турцию и прочие. Россию, как и Францию, просветители считали просвещенной монархией, в этом они все были единодушны.
Аббат же отнес Россию к тираниям. То есть он совершенно сознательно исключил ее из сонма европейских государств. А в XVIII столетии, пронизанном идеями просветителей о верховенстве законов, разделении властей, свободомыслии, само слово «деспотия» уже имело крайне отрицательное значение. Деспотия — это на уроне австралийских аборигенов или африканских каннибалов. Обвинение в деспотии хуже, чем в содомии…
Конечно, Екатерина через русское посольство в Париже, которое было очень плотно внедрено во французскую политику, быстро навела справки и очень скоро выяснила, что под маской аббата, скорее всего, скрывался кто‑то другой: уж больно ярко написано! Скорее всего, этот церковнослужитель получил политический заказ и предоставил свое имя каким‑то литераторам, которые, используя его собственные наблюдения и знания, написали и дописали за него.
— Но в том, что аббат действительно побывал в Сибири, нет сомнения?
— Нет, он действительно совершил такое путешествие. Но, как замечала сама Екатерина, очевидно, он проехал по Сибири в закрытой кибитке, ничего не видя и не слыша.
Тогда об этом только догадывались, а современные исследователи установили точно, что главным заказчиком пасквиля был французский король Людовик XV — главный противник Екатерины Великой на европейской политической сцене. Исполнителем же явился герцог Этьен Франсуа де Шуазель — главный министр Франции, ставленник маркизы де Помпадур.
Зачем это было сделано? Чтобы политически навредить Екатерине в тех сферах, где Франция соперничала с Россией. Укрепить свои политические позиции в Швеции, Польше и Османской империи. Французы поддерживали Швецию в ее притязаниях взять реванш за Северную войну, пытались протащить на польский трон Станислава Лещинского (Людовик XV был женат на его дочери!) — в противовес русскому ставленнику Августу Понятовскому, возлюбленному Екатерины II. И, наконец, симпатизировали туркам в их борьбе против России на юге.
— А Франции что с этого?
— Она проиграла Семилетнюю войну и хотела усилить свои позиции. Понимаете, на тот момент в Европе главенствовали три континентальные державы, перечисляю их по степени влияния: Россия, Австрия и Франция. И Франции было очень важно взять реванш. Тем более еще Англия под боком, владычица морей!..
Одним словом, «Путешествие в Сибирь» аббата Шаппа д’Отероша было, по сути, заказной книгой, рассчитанной на то, чтобы ее смаковали во французских салонах и всячески издевались над русскими и их правителями. Кстати, аббат называл Екатерину II императрицей не всероссийской, а Ангальт-Цербстской. Действительно, она до замужества в 1744 году была принцессой Ангальт-Цербстской, но ставить рядом с этим географическим понятием титул императрицы было намеренным стремлением ее унизить…
Что и говорить, удар по репутации был достаточно серьезным, поскольку печатное слово в ту пору имело гораздо большую силу, чем сегодня все средства массовой информации вместе взятые. Книга в ту пору была настоящим источником откровения. И, конечно, Екатерина не могла не отреагировать на это, по ее словам, «сочинение дурно написанное, но богато украшенное».
Естественно, она сразу вспомнила о своих корреспондентах — энциклопедистах Вольтере, д’Аламбере, Гримме, Дидро, на мнения которых в XVIII веке ориентировалось французское общество. Для начала по ее просьбе просветитель Гримм напечатал в своем журнале «Корреспонденция» уничижительную рецензию на книгу аббата. Он написал, что даже неискушенному французскому читателю понятно, что она ни в коей мере не отражает реального положения вещей в России…
А затем Екатерина написала ответ на пасквиль — «Антидот, или Противоядие», хотя единственный раз за свою жизнь не призналась в своем авторстве. В 1770 году в России вышло первое издание книги, а в следующем году в Голландии появилось второе. В Париже никто не рискнул бы печатать такую книгу, поэтому русские представители заключили договор с типографией французских протестантов в Амстердаме.
Книга была, разумеется, на французском языке. В XVIII веке он был универсальным, и никого не удивляло и не раздражало то, что при всех европейских королевских дворах свободно говорили по‑французски. Причем при русском дворе говорили так хорошо, что у французов, приезжавших в Петербург, не было практически никакого сомнения, что их русские собеседники учились в Парижском университете…
«Антидот» был написан от имени анонимного русского дворянина — «поэта и воина». Более того, Екатерина пустила слух, что тот якобы погиб на войне с турками — как настоящий рыцарь-крестоносец в борьбе с неверными «за российскую и европейскую цивилизации».
Известно, что императрице помогали в создании текста как минимум два человека — граф Александр Иванович Шувалов, выросший во Франции, и ее личный секретарь Григорий Васильевич Козицкий. Последнему государыня доверяла править ее литературные сочинения, написанные на французском. Филологи, знакомые с другими текстами Екатерины Великой, четко определяют, где в тексте видна ее рука, а где потрудились Шувалов и Козицкий.
— Почему же русская императрица все‑таки предпочла скрыть свое авторство?
— Она, безусловно, хотела дать пощечину Людовику XV, которого терпеть не могла, но не желала политического скандала, поскольку если бы указала себя, то бросила бы личный вызов старому королю. А Екатерина была политиком чрезвычайно мудрым…
Она ответила на каждый лживый, по ее мнению, пункт «путешествия» аббата. Смысл ее сочинения был в том, что, хотя русские очень самобытны, Россия — европейская цивилизация, она была такой изначально, со «стародавних времен», еще с правления княгини Ольги.
Другое дело, что монгольское вторжение вызвало определенное смещение вектора, российская цивилизация на какой‑то момент выпала из сонма европейских стран, однако Петр Великий ее «легко вернул» на прежний путь, поскольку, по мнению автора «Антидота», русские изначально были предрасположены к европейским взглядам. Это не означает, что они их заимствовали: нет, они их принимали и умели интегрировать в свое пространство.
Такова была принципиальная позиция Екатерины. Когда в 1767 году она созвала Уложенную комиссию, которая должна была реформировать законодательство Российской империи, она в первой же фразе своего «наказа» написала: «Россия — это европейская держава». И указывала, что Россия должна жить по законам, свобода любого русского подданного должна находиться внутри законодательного поля, должна действовать точно такая же судебная система, как в Европе.
В этом отношении Екатерина надеялась, что произойдет мягкая интеграция России и Европы. Почему она считала, что это нужно? Такова была ее политическая цель, она полагала, что у России очень серьезные интересы на Западе — и политические, и экономические, и торговые.
— «Антидот» прочитали во Франции?
— Несомненно. Екатерина сделала все, чтобы он был распространен через энциклопедистов во всех французских салонах. Книга имела такой успех, что королевское правительство попыталось даже скупить ее тираж.
Причем «Андидот» ни в коей мере не был антифранцузским: Екатерина опять‑таки действовала очень тонко и мудро. Мишенью ее едких высказываний был исключительно Шапп д’Отерош. Она сетовала: мол, зачем вы подобную пакость обернули в такую роскошную обложку? Издевалась: мол, господин аббат, признайтесь, кому вы продали свое имя, чтобы от него написали такое «грязное сочинение»?
Обращаясь к нему, императрица замечала: «Вы не энциклопедист, не просветитель, вы просто монах. И поэтому, если вы просто монах (это был намек на полуграмотное средневековое монашество, проникнутое духом инквизиции. — В. Ш.), вы не философ, вы рядом не стояли с великими французами, вашими современниками, с которыми можно общаться и которые формируют общественное мнение. Ваша книга придет в никуда».
«Антидот» не был направлен против французов, но он давал понять, что в России внимательно следят за французской общественной мыслью: читают, обсуждают… И если она предстает в карикатурном виде, могут достойно ответить — на французском языке.
— Кто же торжествовал победу в этой литературной дуэли?
— Она, бесспорно, была бы присуждена Екатерине, но этот конфликт закончился так же неожиданно, как и начался. В 1774 году умер Людовик XV, и Франция резко поменяла политический курс. Новый король Людовик XVI был практически полностью поглощен нарастающими социальными неурядицами во Франции, старался сделать все, чтобы она не скатилась к революции. Забегая вперед — у него этого не получилось. Вести активную внешнюю политику ему было уже не под силу, и он быстро свернул поддержку Швеции и Османской империи.
Первый же его главный министр, граф Рошаль, был настроен совершенно миролюбиво по отношению к русскому двору. Из Петербурга был отозван посол Бретей, назначен граф Сегюр, которого можно назвать русофилом. (Кстати, он очень интересовался полемикой с аббатом и в своих мемуарах написал, что точно знает: автором «Антидота» была русская императрица.)
Когда произошли эти изменения, Екатерина резко оборвала полемику. Даже запретила издателю Николаю Новикову упоминать и «Путешествие в Сибирь», и даже «Антидот». И совершенно искренне стремилась наладить отношения с Людовиком XVI и его супругой Марией-Антуанеттой. Более того, впоследствии, в 1791 году, в самый разгар революционных событий во Франции, именно Екатерина через русское посольство пыталась организовать их бегство из Парижа. Оно уже почти удалось, но все сорвалось по вине самих французов…
Так что историю с «Антидотом» поспешили благополучно забыть. Екатерина по‑прежнему была заинтересована в том, чтобы покупать на французских аукционах произведения искусства для Зимнего дворца, редкие книги для своей библиотеки. Она была уверена, что в России должно быть огромное собрание западноевропейских книг и рукописей, поскольку это вопрос престижа Российской империи. И основание Публичной библиотеки — шаг именно в этом направлении.
— А в России обратили внимание на литературную дуэль аббата и императрицы?
— Екатерина сделала все, чтобы здесь ее практически не заметили. Информационная война вокруг «Путешествия в Сибирь» велась только на территории Франции. Императрица не хотела будоражить русское общественное мнение.
Нельзя забывать, что в 1770‑е годы в Российской империи было неспокойно. Несколько лет часть страны была охвачена пугачевским бунтом. Известно, что эмиссары Людовика XV добрались до Пугачева и предлагали ему союз против российской царицы. Но они надеялись, что увидят чудом спасшегося Петра III, а повстречали самозванца — простого русского мужика. Но, несмотря на это, денег на покупку оружия и продовольствия все‑таки успели дать.
О полемике аббата и Екатерины вспомнили во второй половине XIX века, когда началось сближение России и Франции. Тогда произошел всплеск русско-французских исследований, историки стали публиковать документы, пытались анализировать, как русские воспринимали французов, и наоборот. Именно тогда были опубликованы отрывки из «Путешествия в Сибирь» и «Антидота». Кстати, полного издания обоих сочинений на русском языке до сих пор нет — только отрывки…
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 136 (7219) от 27.07.2022 под заголовком «Дуэль аббата и императрицы».
Комментарии