Как жил маленький уездный город Луга в начале ХХ века?
«Здесь так бесконечно тихо, скромно, беспритязательно», — писали в начале ХХ века про уездный город Лугу на страницах одного из столичных путеводителей. Впрочем, это только на первый взгляд жизнь в провинциальной Луге казалась тихой, просто масштаб событий был, естественно, совершенно не сравним со столицей.
Покровская улица (ныне проспект Кирова) — главная в Луге. Слева — собор Воскресения Христова./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
«Кража на базаре», «Задержание конокрада», «Буйство нижних чинов», «Задержание мелких воров»… — это лишь некоторые характерные заголовки тогдашних лужских газет. Хотя год на год, конечно, не приходился. К примеру, летом 1910‑го Лугу посетила китайская военная миссия — проездом на артиллерийский полигон. А великая княгиня Мария Павловна заглянула в Лугу, чтобы устроить смотр местной добровольной пожарной дружины. Она обошла выстроившихся во фронт пожарных, «милостиво разговаривала со многими лицами» и затем «отбыла». Огнеборцы вздохнули спокойно — все‑таки нечасто случаются такие высокие гости.
В июне лужане стали свидетелями грандиозного автопробега Петербург — Киев — Москва — Петербург. В Луге гонщики остановились для завтрака на вокзале, а свои машины, вызвавшие огромный интерес публики, оставили у главного собора. Полиции пришлось принять меры предосторожности, обывателям, в частности, категорически запрещалось кидать в проезжавшие автомобили букеты цветов. Связано это было с тем, что в недавнем рижском пробеге произошел несчастный случай — одному из автомобилистов брошенным букетом цветов повредило глаз.
А еще в то лето из лужского реального училища сбежали четверо учеников. Полицию поставили на ноги, и беглецам не удалось далеко уйти — спустя сутки их задержали. На вопросы о причинах бегства ребята отвечали, что их очень притесняли в училище и они решили бежать к родителям.
Однако местной полиции приходилось не только ловить сбежавших реалистов. К примеру, извозчик Артамонов был привлечен к ответственности за то, что слишком быстро гонял свою кобылу, имея в экипаже семь седоков. Купец Глебов получил взыскание за то, что при обходе возле его магазина обнаружили неубранную кучу мусора и нечистот. И, наконец, совершенно вопиющий случай произошел в мясной лавке Сырцова: хозяин нанес побои палкой своему приказчику. Очевидцы не дали разгуляться мясоторговцу и привлекли его к ответственности.
Но настоящим бичом города было сквернословие. «В торговые дни женщинам положительно невозможно ходить на рынок, — сообщалось в «Лужской газете». — Крестьяне, несмотря на присутствие полиции, отпускают такие отборные слова, что даже у нестыдливых мужчин вянут уши. Сквернословя, крестьяне, видимо, стараются щегольнуть знанием лексикона ругательных нецензурных слов и потому употребляют их при удобном и неудобном случае».
Чтобы искоренить это зло, полиция принимала все возможные меры. Летом 1910 года в городском саду только в течение одной недели полицией было «запротоколено» два случая. В первом сквернословили и неприлично вели себя в отношении дамы два пекаря. А в другой раз некий крестьянин напился и отчаянно сквернословил на весь сад, за что и подвергся задержанию и препровождению в участок.
В июне 1910 года в Луге случилось долгожданное событие: открылась станция Императорского общества спасания на водах. Уполномоченный ее лужского отдела подполковник 24‑й артиллерийской бригады Александрович предложил следующий план: разделить реку Лугу в черте города на три участка, на каждом организовать навесы-загородки для купающихся и поставить спасательную каланчу. В других местах купание следовало запретить. На каждом посту предполагалось иметь лодку и спасательные принадлежности, при которых будет постоянно находиться матрос.
Лужская городская дума ассигновала 50 рублей на покупку лодок. Однако всего для полного оборудования станций и постов требовалось около 500 рублей. Пришлось объявлять сбор пожертвований, некоторые из горожан сразу же откликнулись и прислали свои сбережения.
Петербургские дачники придавали тихой провинциальной Луге подобие столичного колорита. Вкусы питерской публики пытался удовлетворить местный театр и несколько кинематографов. Театр ставил «вечера веселого жанра», устраивал сеансы французской борьбы с участием столичных знаменитостей «второго плана». «Публика гудит от удовольствия, — сообщал газетный репортер. — Воскресный спектакль в театре Ограновича собрал почти полный зал нарядной публики, большая часть которой на этот раз остается и на танцы. Танцуют много и усердно, еще более усердно рассматривают танцующих».
Кинематографы особенно охотно посещали офицеры. Летом 1910 года публике представили новые картины — «Бой быков в Севилье», «Дочь каторжника» и «Адмирал находится в плавании». В газетах указывали, что среди зрителей были замечены исправник, предводитель дворянства, податной инспектор и земский начальник.
Читайте также:
Согласно петровским традициям: героев встретили в июле 1945‑го триумфальными арками
Миллиарды на кону: как в 1922 году лотереи спасали инвалидов от гиперинфляции
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 126 (7948) от 15.07.2025 под заголовком «Шум тихой Луги».
Комментарии