Инспекция накануне юбилея. Скульптору Григорию Ястребенецкому – 95 лет
Позвонил мой старый знакомый, учитель, руководитель музея в 189-й школе Сергей Телешов: «Скульптору Григорию Даниловичу Ястребенецкому - 95. Хотите поехать с нами в авторскую «инспекцию», послушать рассказ о памятниках и мемориальных досках от первого лица?».
Его иногда называют патриархом ленинградской скульптуры. ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Как же можно было отказаться от такого предложения? Тем более и с Григорием Даниловичем мы тоже давно знакомы... Живая летопись эпохи: он пережил блокаду, воевал, был ранен, День Победы встретил в Кенигсберге, потом исполнил свою мечту - стал скульптором. Был востребован и в советское время, и в нынешнее. Воспитал целую плеяду учеников, продолжает творить по сей день.
...И вот мы в пути.
- Самая первая созданная мной мемориальная доска - в честь певца Леонида Собинова на улице Чайковского, 8, недалеко от Летнего сада, - рассказывает Ястребенецкий. - Она была открыта в 1958 году. Запомнилось, что на открытии была его вдова. Спрашиваю у нее: «Какие окна вашей квартиры?». «На втором этаже», - отвечает она. «А какие именно?» - допытываюсь. «Так все окна - весь этаж был наш»...
Следующая остановка - возле мемориальной доски Леониду Утесову на ул. Маяковского, 21. Здесь певец жил в 1930-х годах.
- Утесова я хорошо знал лично, поскольку он очень дружил с моим отцом. Как только приезжал на гастроли в Ленинград, обязательно заходил к нам, а мы - к нему. С его дочкой у меня даже был небольшой роман. Утесов был человеком интересным и вовсе не таким эстрадным, как это порой кажется. Его скульптурный портрет было нелегко лепить, но когда я сделал его лицо улыбающимся, то мне, кажется, удалось достичь портретного сходства, - поясняет Григорий Данилович.
Едем по набережной Фонтанки, справа мелькает Аничков дворец. Григорий Данилович вспоминает, что был кружковцем Дворца пионеров с самого его открытия в 1937 году.
- В детстве родители доверили обучать меня азам живописи молодой художнице-абстракционистке. И вот, представьте, я оказался во Дворце пионеров. Преподаватели меня ругали: «Почему ты небо все время пишешь красным цветом, когда оно голубое?»... В результате мне пришлось покинуть студию живописи, и я перешел в кружок скульптуры. Нас было восемь человек, из них шестеро поступили потом в Академию художеств и стали скульпторами - вот так серьезно нас готовили...
Очередная остановка - у дома на углу Гороховой и Адмиралтейского проспекта, где висит доска Феликсу Дзержинскому. Оказывается - тоже произведение Ястребенецкого.
- Когда я работал над ним, то к «железному Феликсу» испытывал почтение, - рассказал Григорий Данилович. - Сегодня - совсем другое, я бы не взялся делать ему мемориальную доску. Скульптор вообще пристрастен: я не могу лепить того, кто мне не слишком симпатичен. Но вот что интересно: изначально мы хотели установить доску на уровне глаз, над гранитным цоколем здания. Но из обкома партии сразу же поступило указание: «Так нельзя. Обязательно испортят!». И это было еще в самые благополучные советские годы... В результате доску повесили высоко, между окнами второго этажа.
Мы двигаемся дальше. Проезжаем площадь Труда, Григорий Данилович восклицает:
- А доска на Дворце труда - тоже моя... Одна из нескольких, которые я сделал в честь Владимира Ильича Ленина. И все по сей день на своих местах. Кстати, бывало так, что появление ленинской таблички изменяло жизнь вокруг к лучшему. К примеру, после того как открыли созданную мной мемориальную доску Ильичу на углу Большого проспекта и 3-й линии, в подвале закрыли пивную.
Кстати, один раз в жизни Ястребенецкому пришлось даже изваять образ Сталина. Речь о барельефе в подземном вестибюле станции метро «Площадь Восстания», который называется «Провозглашение Советской власти на II Всероссийском съезде Советов».
- Нас было пять человек, которым поручили монументальное оформление этой станции. Одному достался выстрел «Авроры», другому «Штурм Зимнего», а мне достался Ленин в Смольном. И там, по заданию, обязательно должен был присутствовать Сталин, которого я изобразил рядом с вождем. «Монументскульптура» тут же воспроизвела эти барельефы в сувенирных медалях. И только их отчеканили - выступление Хрущева на ХХ съезде с разоблачением «культа личности». Медали пришлось переделывать, а вот барельеф на станции метро трогать не стали...
Едем по Университетской набережной, любуемся Исаакиевским собором.
- А мне довелось во время блокады в 1942 году побывать на самой верхушке Исаакия, в «фонарике», - с гордостью говорит Ястребенецкий. - Оттуда два человека из штаба артиллерии вели круглосуточное наблюдение. Мне надо было передать им пакет...
Финиш нашей «инспекции» - в Петропавловской крепости, возле установленного в декабре 2015 года памятного знака в честь героического подвига альпинистов - защитников блокадного Ленинграда. На нем изображены Михаил Бобров, Ольга Фирсова, Александра Пригожева, Алоиз Земба и Михаил Шестаков. Кстати, Бобров был увековечен еще при жизни.
- Не обошлось без курьеза, - рассказывает Ястребенецкий. - Когда доска уже была установлена (но еще не открыта), Бобров пожаловался: «У меня там нос, как у Пиноккио». Действительно, литейщики перестарались. Пришлось их вызвать, и они уже на месте переделывали. Это единственный случай в моей практике, когда приходилось исправлять уже готовый барельеф...
Вообще же, по словам скульптора, беда - когда «доброжелатели» пытаются «улучшить» оригинальный вид памятника из каких-то собственных представлений о прекрасном или вообще сиюминутных их предпочтений.
- Я считаю одним из своих самых значимых произведений Холм Славы на Ивановских порогах, - говорит скульптор. - Идея архитектора Леонида Копыловского была такова: наверху было три площадки, на каждой из них растет дерево. И вот по чьей-то прихоти вместо одного из деревьев поставили гранитный крест. Искаженным оказался и общий вид памятника, и его идея. Почему именно православный крест? Там воевали люди самых разных национальностей и вероисповеданий. Сейчас договорились, что крест уберут и облик памятника будет восстановлен...
Понятно, что если бы мы взялись объезжать все произведения, созданные Ястребенецким, нам бы не хватило и нескольких дней. Одних только мемориальных досок, созданных им, не менее трех десятков. Из тех, что были установлены в советское время - Кирову, Крупской, Бабушкину, Льву Толстому, из современных - Витте, Столыпину, Старовойтовой... Со многими, кому посвящены эти доски, Григорий Данилович дружил, - например, с Михаилом Дудиным и Александром Володиным...
Несмотря на свои девяносто пять, Григорий Данилович очень активен. Правда, уже года полтора как не водит машину (говорит, все-таки тяжеловато), а вот в мастерской работает по сей день. Только что закончил скульптурный портрет академика Петра Толочко, исследователя Древней Руси. Готовит эскизы к памятнику Даниилу Гранину, ведь они часто встречались, приятельствовали. Обучает молодых стажеров, которых сам отбирал в группу скульптурного мастерства. Каждую среду Григорий Данилович проводит своеобразные профессиональные мастер-классы для своих подопечных... На то, чтобы стареть, у него просто нет времени.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 201 (6310) от 29.10.2018.
Комментарии