«Без уважения»: отставному дипломату не помогли даже жалобы самодержцу
Угрюмо глядя перед собой, отставной чиновник Якиманский, на ходу лихорадочно расстегивая свой кожаный портфель, зашагал к столу, за которым сидел заместитель министра иностранных дел Анатолий Нератов. Оказавшийся рядом курьер заметил, как блеснул завернутый в бумагу топорик… Моментально среагировав, он выбил у посетителя опасный предмет. Сбежавшиеся на шум сотрудники задержали Якиманского, а затем послали за доктором, чтобы привести его в чувство…
ФОТО Anne Nygård on Unsplash
Подробности этой истории — в документах Российского государственного исторического архива.
Описанные события разыгрались в здании на Дворцовой площади, где располагалось Министерство иностранных дел, летом 1915 года. Однако, чтобы понять произошедшее, придется вернуться еще на несколько десятков лет назад.
В 1880 году в семье дипломата Михаила Якиманского, служившего консулом в Диярбекире (Азиатская Турция), родился сын Иван. Когда мальчик подрос, отец, желая дать ему хорошее образование, определил первенца в знаменитую петербургскую школу Карла Мая. После двух лет обучения в ней Ивана перевели в приготовительные классы при Императорском училище правоведения. Характеристика, данная воспитаннику «майскими» учителями, гласила: «Поведения отличного, отличается некоторой живостью характера и ни в чем предосудительном замечен не был».
Целиком оправдав доверие педагогов, Иван Якиманский с золотой медалью окончил училище правоведения. Получив чин титулярного советника, пожелал пойти по стопам отца: в 1901 году был зачислен на службу по Министерству иностранных дел и назначен секретарем генерального консульства в Багдаде (в ту пору территория Османской империи). На этой должности дипломат состоял до 1910 года, когда в его судьбе и карьере наступил крутой перелом.
Коллеги начали замечать в поведении молодого человека признаки психического нездоровья. Приняв их во внимание, начальство перевело его на более спокойное место — секретарем консульства в Ускюбе (ныне Скопье в Северной Македонии). Вопреки ожиданиям, это вызвало горячий протест со стороны Якиманского.
«Меня ни за что ни про что, совершенно ни в чем невинного, напротив, заслуживающего и повышения, и наград, назначили на должность, стоящую по рангу ниже той, которую я занимал, и с меньшим на одну треть окладом содержания», — возмущался Якиманский, адресуясь к руководству МИД. Однако последнее оказалось непреклонно: дипломату объявили, что он останется на новом посту на неопределенный срок. Тот вспылил и подал в отставку, «дабы получить возможность обжаловать в установленном порядке неправильные и незаконные в отношении его действия начальствующих лиц».
Отставной секретарь посчитал, что диппредставительство в турецкой столице возражало против его перемещения из Багдада, но Петербург «продавил» решение. Доказав этот факт, Иван Михайлович намеревался двигаться дальше по апелляционной лестнице. Он обратился в Правительствующий Сенат с просьбой затребовать официальную переписку МИД с посольством в Константинополе.
Заместитель министра иностранных дел Анатолий Нератов представил в Сенат запрашиваемые документы. Когда Якиманского пригласили ознакомиться с ними, он объявил, что «с наиболее существенного для дела письма» была выдана копия, совершенно не соответствующая оригиналу, и обвинил Нератова в подлоге. Весной 1913 года он подал Николаю II всеподданнейшее прошение, требуя привлечь Нератова к уголовной ответственности.
Дело поступило на рассмотрение Первого департамента Государственного совета, ведавшего правовыми вопросами в отношении высших чиновников. Изучив присланные Нератовым материалы с точки зрения «возможной подложности», департамент отверг все обвинения Якиманского.
Тот с решением не согласился и подал царю новую жалобу — уже на членов департамента. «Говоря языком закона, члены Первого департамента Государственного совета совершили в данном случае, ни больше ни меньше, как акт неправосудия, умышленно не нарядив следствия и умышленно решив подлежащее их рассмотрению дело вопреки точным указаниям законов», — утверждал Якиманский. Но и это его ходатайство оставили «без уважения».
В 1914 году Якиманский направил обращение в Сенат, где изложил массу претензий к Нератову за период своей недолгой дипломатической карьеры: речь шла уже не только о злополучном переводе, но и об «обхождении хорошими местами, повышением и наградами» и даже удержании части жалованья…
Высшая судебная инстанция разочаровала выпускника училища правоведения: на поданные рекламации сенаторы не отреагировали. Не помогли и очередные жалобы самодержцу… Отчаявшись добиться своего, в июле 1915 года Иван Якиманский спрятал в портфель топорик и явился в МИД, чтобы свести счеты с ненавистным Нератовым. При обыске полиция обнаружила в квартире отставного дипломата записку, в которой тот сообщал о намерении убить чиновника, а затем покончить с собой.
Последние документальные свидетельства о Якиманском относятся к осени 1915 года. Из Дома предварительного заключения он отправил в Канцелярию по принятию прошений на высочайшее имя письмо с извинениями за «резкий тон» своих обращений. Дальнейшие следы его теряются… Что же касается Анатолия Нератова, то он продолжал занимать высокое положение в МИД. После Октябрьской революции 1917 года эмигрировал из России во Францию.
Читайте также:
На стратегическом направлении. Как строили железнодорожный мост через Волхов
Генштаб начинался с кружка: Александр Щеглов оправдал данную ему блестящую аттестацию
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 124 (7946) от 11.07.2025 под заголовком ««Без уважения»».
Комментарии