Новые приключения Агаты Кристи и Робинзона Крузо. Интервью с главным редактором журнала «Иностранная литература» Александром Ливергантом
Агату Кристи убили или она покончила жизнь самоубийством? Эти версии отрабатывали английские полицейские во время загадочного исчезновения 36‑летней писательницы. Сама она об этом эпизоде потом предпочитала не вспоминать. Зато о нем поведал в своей новой книге «Агата Кристи: свидетель обвинения» Александр ЛИВЕРГАНТ, переводчик, литературовед, автор жизнеописаний Оскара Уайльда, Френсиса Скотта Фицджеральда, Вирджинии Вулф и других знаменитых писателей, профессор РГГУ, главный редактор журнала «Иностранная литература».
ФОТО из личного архива. РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
— Александр Яковлевич, раньше вы не были замечены в пристрастии к детективам и вообще к массовой литературе. Чем вас увлекла Агата Кристи?
— Мне кажется, ее фигура, дарование, характер, судьба — и человеческая, и женская — заслуживают того, чтобы написать о ней и не одну книжку. К тому же произошел забавный перекос: романы Агаты Кристи хорошо известны, а про ее жизнь знают мало. Хотелось восполнить этот пробел.
— А как же ее «Автобиография»?
— Агата Кристи упоминает в ней только о том, что вспоминает с удовольствием. В «Автобиографии» много страниц уделено детству, путешествиям, а, например, о ее странном исчезновении на две недели в 1926 году практически ничего не говорится. Но, несмотря на лакуны, это прекрасная книга. Вообще Агата Кристи — замечательная писательница. Это видно по трем-четырем книжкам недетективного характера, которые написаны очень ярко, стилистически превосходно и с большим блеском.
— Но прославили ее на весь мир все же детективы.
— Детективы ее, конечно, тоже очень хороши, хотя сама она относилась к своему творчеству довольно прохладно. Очень много работала, но больше всего любила путешествовать, заниматься садоводством, кулинарией, одной из первых женщин в Англии освоила серфинг. Терпеть не могла только одну вещь — публичные встречи, приемы и презентации. Очень редко соглашалась выступать на радио, а потом и на телевидении. Была скромным человеком, к тому же отдавала себе отчет в том, что не принадлежит к числу властителей дум и что ее детективы — это литература не самого высокого образца.
— Зачем она тогда вообще начала их писать?
— Она писала стихи, рассказы, но однажды ее любимая старшая сестра стала ее, как сейчас сказали бы, заводить: попробуй‑ка написать детектив — интересно, я отгадаю, кто убийца, или нет. Агата Кристи была азартным человеком: села и сочинила такую детективную историю, что убийцу ее сестра определить не смогла. Вообще детективы Агаты Кристи, по крайней мере несколько главных ее романов, можно отнести к большой литературе: они замечательно придуманы и очень хорошо написаны. Это «Убийство Роджера Экройда», «Убийство в «Восточном экспрессе», «Убийство на Ниле», «Десять негритят» и пьеса «Мышеловка». А хорошие книги массовой литературы очень значимы: они дают нам возможность как‑то отвлечься от проблем, перевести дух, и в этом их ценность.
— Для переводчика перевести дух — это еще и передать читателю дух, стиль, интонацию произведения зарубежного автора. Но сначала нужно их правильно понять и почувствовать на языке оригинала. Английский вы, наверное, знаете с пеленок?
— Нет, с пеленок я знаю французский, причем очень неважно, а в школе был немецкий. Английский я начал изучать совсем поздно, под поступление, таким быстрым темпом. Но он у меня в результате вышел на первое место, и после университета без малого десять лет я проработал учителем английского языка.
— Каким языком важнее в совершенстве владеть переводчику?
— Тем, на который он переводит. В противном случае, даже если вы перевели все точно, читать вас будет нельзя. Довлатов как‑то сказал, что лучше всех по‑русски пишет переводчица с английского Рита Райт-Ковалева, подарившая нам Фолкнера и Сэлинджера.
— Бывают переводы лучше первоисточников?
— Нет, это преувеличение. Хотя переводы детской и юмористической литературы — бывают. «Винни Пух» в Англии очень популярен, но в России в переводе Заходера, по‑моему, гораздо популярнее. Бывает так, что судьба книги, переведенной на русский язык, более привлекательна, интересна, длительна, чем оригинала. Вот, скажем, Честертон, прекрасно переведенный Натальей Трауберг, на русском книжном рынке пользуется более длительным успехом, чем в Англии, где в свое время гремел. Перевод книжки — это в каком‑то смысле начало ее новой жизни, неожиданной судьбы. Это очень любопытная вещь. С русской литературой происходит то же самое. Наш Андрей Платонов переводился довольно много, но за рубежом его никто не читал, никто не знал. И только когда его блестяще перевел англичанин Роберт Чандлер, Англия впервые открыла для себя Платонова.
Настольная книга Достоевского. Историей Нового Завета поделилась доктор филологических наук Юлия Балакшина— В зарубежной литературе есть сейчас своего рода шедевры, не переведенные на русский?
— Они всегда есть. Правообладатели отказываются давать права на перевод, или просто издатели не прочитали, не заинтересовались. Но большие писатели в результате всегда пробиваются на русский книжный рынок. А вообще каждый народ выбирает в литературе другого народа что‑то близкое, созвучное ему. Вот почему какие‑то крупные западные писатели совершенно не звучат по‑русски даже при наличии хорошего перевода. И наоборот, авторы довольно средние бывают популярны на русском языке, потому что чем‑то привлекли русского читателя.
— А личность имеет значение? Если вам нравится книга, но не нравится ее автор, вы будете ее переводить?
— Я сужу автора по таланту. Вот если мне не нравится его вещь, тогда я, скорее всего, переводить ее не буду.
— Но говорят, что гений и злодейство иногда все же совместны. Один известный писатель на встрече с читателями недавно сказал, что Даниэль Дефо хоть и написал гениальную книгу, но был ужасным человеком.
— Совершенно не согласен. Чем Дефо ему не угодил? Да, он действительно был известным авантюристом, но человеком фантастически трудолюбивым. Не только очень талантливым писателем, но и великолепным публицистом. Это герой моей будущей книжки, между прочим. Мне захотелось написать его биографию, после того как я недавно заново перевел вторую часть «Робинзона Крузо».
— Зачем?
— Потому что перевод, которым мы пользовались, был сделан еще в 1904 году — в общем, неплохо, но с огромными купюрами. Много чего было выкинуто. Только вообразите себе: мы читали книжку, где оригинал похудел по меньшей мере вдвое. И вот за последние полтора года я перевел полную версию «Робинзона Крузо». Вообще я как‑то увлекся, может быть, и чересчур, так называемым перепереводом. То есть стал переводить заново то, что переводилось давным-давно: «Гордость и предубеждение» Джейн Остин, «Лунный камень» Коллинза. «Лунный камень» перевела знаменитая советская писательница Мариэтта Шагинян, но, честно говоря, ее оригинальные произведения производят более отрадное впечатление, чем этот перевод. В нем довольно много пропусков, кое‑какие ошибки.
— Раньше ведь не принято было заново переводить книги?
— А сейчас у нас совершенно другая мода: каждое новое поколение имеет право на новый перевод свежим современным языком. И в Германии, и во Франции, и в Америке, и где угодно существует масса переводов «Евгения Онегина», «Мастера и Маргариты» и так далее, и так далее. Потому что в любом случае — хороший был перевод или плохой — мы вправе читать книгу на том языке, на котором говорим сегодня.
— Что‑нибудь еще задумали переперевести?
— Задумал: «Оливера Твиста». Его еще в тридцатые годы прошлого века перевела Александра Кривцова, очень опытная переводчица с прекрасным знанием английского языка. Ее перевод без пропусков и, что называется, слово в слово. Но стремление к точности любой ценой не помогает, а мешает получить удовольствие от остроумной, эмоциональной диккенсовской прозы. Юмор при таком подходе перевести не удается.
— Вот интересно — сможет ли искусственный интеллект переводить юмор? Говорят, он вот-вот заменит переводчиков.
— Вы знаете, вопрос про искусственный интеллект не ко мне. Я до этого интеллекта, слава богу, не доживу.
— Ну что вы, он уже в вашу редакционную дверь вовсю стучится: мол, знаю кучу языков, перевожу моментально.
— Мне он помочь не может. Хотя те, кто пользуется «Гуглом», говорят, что десять лет назад он ужасно переводил, а сейчас стал переводить совсем неплохо.
— Художественную литературу?
— Нет, научную и техническую. Художественный перевод — это высшая сфера человеческой деятельности. Мне кажется, искусственный интеллект тут не потянет.
— Пока он не внедрился в эту высшую сферу, будем наслаждаться человеческими переводами. Вас наверняка часто спрашивают: что из современной зарубежной литературы посоветуете почитать?
— Я не даю таких советов. Помню, как мои родные из самых лучших побуждений заставляли меня читать Фенимора Купера, а не, скажем, Густава Эмара. А мне, конечно же, именно поэтому хотелось читать Эмара… Давать советы можно только одним способом — говоря, например: вы знаете, мне очень понравился роман Сарамаго «Слепота». Если вы доверяете моему мнению, вы к нему прислушаетесь. Кстати, если не читали, почитайте: замечательная, великая книга.
— К вам многие прислушаются. Но самый известный переводчик у нас в стране знаете кто?
— Кто?
— Бузыкин из «Осеннего марафона».
— Ну конечно.
— Там у горе-переводчицы Варвары «коза кричала нечеловеческим голосом», а Бузыкин ее редактировал. Но ведь нечеловеческие козы бывают не только в кино — в некоторых переводах встречаются и не такие перлы. На всех переводчиков не хватает редакторов?
— Институт редакторства переживает не лучшие дни. И это началось в девяностые годы, когда в связи со свободой печати на читателя бурным потоком выплеснулись детективы, фэнтези, эротика — все те жанры, которые советская цензура не жаловала. Тогда‑то и возникла насущная необходимость не в качественном, а в быстром переводе, иначе конкуренты опередят. В советское время издание романов Агаты Кристи было, прямо скажем, дозированно, а когда началась перестройка, ее стали издавать и переиздавать бесконечно — увы, далеко не всегда в хороших переводах. Потому что торопились как можно скорее извлечь из нее прибыль. Но, с другой стороны, тем, кто любит детективы, важно же не как, а что.
— Кстати, что же случилось в 1926 году с Агатой Кристи?
— Ничего никому не сказав, она села в машину, уехала из дома и пропала почти на две недели. Полиция Англии сбилась с ног, газеты только об этом и писали, была назначена немалая премия за информацию о ней.
— Конан Дойл ее случайно не искал с помощью дедуктивного метода?
— Он же был парапсихологом, крутил блюдечки, вызывал души умерших. Так что газетчики задавали ему вопросы про Агату Кристи.
— Где же она в это время пропадала?
— Ее нашли в гостинице курортного городка — она жила там под чужим именем. Причина ее исчезновения так и осталась неразгаданной. С моей точки зрения, она совершила этот поступок, убежденная в том, что сможет таким образом вернуть мужа, который полюбил другую. Любопытно, что в гостинице она подписалась именем его новой возлюбленной.
С мужем она все‑таки рассталась, очень от этого страдала и лечилась путешествиями. Однажды села в «Восточный экспресс» и отправилась в Ирак, где познакомилась со своим вторым мужем. Надо сказать, что два ее брака были абсолютно разными. С первым мужем — молодым красавцем с романтической профессией летчика — ее связала страсть, а со вторым — известным археологом — дружба, перешедшая в зрелую любовь: и он был уже не юношей, а она еще на 15 лет старше.
— «Археолог — лучший муж, который только может быть у женщины. Чем старее она становится, тем больший интерес он к ней проявляет». Этот афоризм Агата Кристи сразу придумала или все‑таки сначала разница в возрасте ее смущала?
— Предложение выйти второй раз замуж было для нее как гром среди ясного неба, и сначала она ему отказала. Но потом, к своему счастью, дала согласие, и они прожили вместе 50 счастливых лет. Вторая мировая война разлучила их на целых пять лет, и они писали друг другу письма. Очень нежные, трогательные, искренние чувства хранит эта переписка. Если ее издать, получится прекрасная книжка.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 150 (7479) от 15.08.2023 под заголовком «Новые приключения Агаты Кристи и Робинзона Крузо».
Комментарии