Следующая станция - полюс
Собирая данные для обоснования границ континентального шельфа России в высокоширотных районах, Морская арктическая геологоразведочная экспедиция (МАГЭ) впервые в мире прочертила линию сейсморабот на Северный полюс. Эта мурманская компания обрела известность как «соавтор» нефтегазовых провинций, открытых на шельфе полярных морей. Какие еще проекты она реализует и как создает современное оборудование при поддержке Минпромторга РФ, корреспонденту «СПб ведомостей» рассказал заместитель гендиректора по науке МАГЭ доктор геолого-минералогических наук Геннадий ИВАНОВ.
ФОТО Владимира ДИНАЕВА
Спасибо Гольфстриму
- Геннадий Иванович, как появилась ваша экспедиция?
- Когда около полувека назад у Аляски было открыто нефтегазовое месторождение «Прадхо-Бей», советское правительство решило приступить к изучению собственного арктического шельфа. Для этого в 1972 году и была сформирована Комплексная морская арктическая геолого-геофизическая экспедиция - так поначалу называлась наша компания.
Возникла она не в Ленинграде, где научное сопровождение этих работ обеспечивал Научно-исследовательский институт геологии Арктики (ныне Всероссийский НИИ океангеологии), а в Мурманске. Ведь добираться до северных морей оттуда было значительно ближе. Но руководящее звено экспедиции, включая главного геолога Марка Вербу, состояло в основном из ленинградцев, имевших большой опыт.
Начинали, как многие в ту пору: ютились в подвальном помещении, осваивали передовые технологии сейсморазведки. Подыскивали пригодные для морских исследований суда. Хорошо еще Баренцево море, спасибо Гольфстриму, большую часть года свободно ото льда: прочный ледостойкий морской транспорт там особо не требовался...
- Напомним нашим читателям, что такое сейсморазведка?
- Это метод поиска полезных ископаемых, основанный на свойствах отраженных волн, который можно использовать по-разному. На судне устанавливают, например, пневмопушку, посылающую под воду воздушный «снаряд». Он проникает в донные осадки на нужную глубину и считывает строение верхних слоев, а геофизическая коса (так именуется специальное оборудование) принимает сигнал и передает информацию о скоростях прохождения волн на станцию.
Другого способа получить самые достоверные и полные геологические сведения, не прибегая к дорогостоящему бурению, нет. Но на шельфе, да еще в суровых арктических условиях, сделать это сложнее, чем на суше. Тем не менее за первые несколько лет работ экспедиция собрала огромный массив данных, свидетельствовавший о том, что арктический шельф перспективен для поиска углеводородов.
Чтобы ускорить изучение шельфа и наращивать в этом регионе минерально-сырьевую базу, в Мурманске был создан промышленный кластер. Одно предприятие обеспечивало сейсморазведку на выявленных экспедицией площадях (МАГЭ поделилась с ним кадрами, хотя подчинялась другому союзному министерству - Мингео СССР). Второе стало проводить инженерно-геологические изыскания, предшествующие бурению, а третье занялось строительством скважин на шельфе.
Благодаря МАГЭ в ту пору началось систематическое изучение геологии Баренцева и Карского морей, а на «ледовитом» шельфе России была открыта богатейшая Западно-Арктическая нефтегазоносная мегапровинция. Стараниями мурманских геофизиков на геологической карте страны появились практически все крупные газоконденсатные месторождения - включая такие гиганты, как Штокмановское, Ленинградское и Русановское.
На двух «макушках»
- Почему же ни одно из месторождений не введено в эксплуатацию?
- Создание там инфраструктуры требует колоссальных затрат и технологических решений, которые сделали бы такие проекты рентабельными. Штокмановское месторождение готово было «выстрелить» давно, но конъюнктура цен на сырье такова, что освоение его пришлось отложить. Тем не менее такие работы идут: на Ямале был построен завод по производству сжиженного газа, а на шельфе Печорского моря впервые за всю историю освоения Арктики россияне стали добывать нефть.
МАГЭ проводила сейсморазведку не только в арктической зоне - от Гренландского моря до Восточно-Сибирского. Она осуществляла геофизические исследования и на Южном полюсе Земли, в Антарктиде (моря Росса и Уэдделла). И применяла надежное советское оборудование, которое не сильно уступало иностранным аналогам.
Наши геофизики выходили в теплые моря, чтобы не простаивать, когда на северах наступала полярная зима. Но в девяностые годы развитие прекратилось, а западные компании шагнули вперед. И технологический разрыв стал ощущаться даже в сейсморазведке, где наши позиции изначально были сильны. Более того, она оказалась наиболее уязвимой по сравнению с другими видами геологоразведки. Только в последние годы зависимость от импортного «железа» и программного обеспечения, достигавшая в этой сфере 90% и выше, стала снижаться...
- Услугами экспедиции пользовались и другие арктические страны?
- Да, и это говорит о высоком профессионализме российских специалистов. Комплексные геофизические исследования нужны для проведения экологического мониторинга и составления геологических карт, для реализации программы рационального недропользования и т. д.
Используя разные формы сотрудничества с партнерами, МАГЭ работала в норвежском секторе Северного и Баренцева морей, на шельфе архипелага Шпицберген, в арктической зоне Дании и Канады. Естественно, не в ущерб выполнению российских программ по изучению арктического шельфа. С 2004 года, когда Россия возобновила такие масштабные исследования, экспедиция в них активно участвовала. Общий объем 2D-сейсмики (один из распространенных методов съемки), который она выполнила по госзаказу, превысил 120 тысяч погонных километров.
- Кстати, какой флот вы использовали?
- Лет тридцать назад компания приобрела суда, построенные на скандинавских верфях, и переоборудовала их под свои задачи, оснастив пневмопушками, эхолотами, компрессорами и т. д. Мы модернизировали этот флот, учитывая инновационное развитие морской геофизики (подледная сейсморазведка, многокомпонентная съемка в транзитных зонах, сейсмика высокого разрешения) и расширили за счет собственных, а не бюджетных средств.
В настоящее время МАГЭ имеет шесть научно-исследовательских судов (НИС), каждое из которых заточено на выполнение определенных видов работ на шельфе и мелководье. Среди них «Николай Трубятчинский» (судно назвали по имени первого директора экспедиции), «Геолог Дмитрий Наливкин», «Профессор Куренцов», «Федор Ковров» и другие.
За «Ямалом» во льдах
- Как проходила работа по обоснованию российской заявки на расширение в Арктике «своего» континентального шельфа?
- Когда в 2001 году Россия впервые подала такую заявку в комиссию при ООН, аргументация ее была уязвимой: доводы базировались на разносторонних, но большей частью косвенных материалах. При этом нужно было доказать, что значительный кусок центральной части Северного Ледовитого океана - продолжение континентального шельфа, оценив попутно ресурсный потенциал этой территории.
Сделать это можно было методами геофизики, но, чтобы провести непрерывные сейсмические профили во льдах, требовались технологии, которыми Россия тогда не владела. В условиях экономических санкций задействовать американское оборудование оказалось невозможно, пришлось делать самим. Так, МАГЭ разработала собственный аппаратурный комплекс и технологию подледной сейсморазведки.
Наше судно с помощью запатентованного устройства ледовой защиты буксировало на тросах оборудование, позволявшее «отрисовать» основные структуры на дне: котловины Амундсена и Нансена, хребет Гаккеля и др. В состав экспедиции «Арктика-2014», проходившей при поддержке Роснедр, входили три наши научно-исследовательские станции и атомный ледокол «Ямал». Всего было сделано 10 тысяч погонных километров сейсмопрофилей во льдах толщиной до двух с половиной метров и среди четырехметровых торосов. Тогда и удалось впервые в мире пересечь Северный полюс со всем комплексом геофизических работ. Позже наша инновационная разработка удостоилась престижных отраслевых премий...
- Для чего потребовалось открывать филиал в Петербурге?
- Экспедиция специализировалась прежде на морских исследованиях. Мелководные участки на границе море - суша, перспективные для поиска углеводородов, изучить стандартными методами было невозможно. Но вот в России для этого стали использовать зарубежные бескабельные системы регистрации сигналов - донные станции, и в 2012 году появился петербургский филиал МАГЭ.
Новая сезонная партия, куда перешли специалисты бывшего Севморгео, работает на глубинах до 30 метров в Печорском море и на Приямальском шельфе. Она применяет подводные телеуправляемые аппараты и станции, способные улавливать отраженные волны в трех измерениях (объемная картинка дает ценную информацию о геологической структуре донного осадочного чехла). В
МАГЭ создана и сухопутная партия, благодаря чему, суммируя результаты, мы получаем единую геологическую модель (суша - транзитная зона - шельф), чего никто в России раньше не делал...
- На одном из петербургских форумов прозвучал ваш доклад об импортозамещении в сейсморазведке. Насколько успешными оказались эти усилия?
- Прошлой осенью в Печорском море МАГЭ испытала отечественное оборудование, созданное в рамках госпрограммы при участии петербургского концерна «Океанприбор», компании из Геленджика и академических институтов. Были опробованы буксируемая сейсмическая коса и регистрирующие аппараты, система позиционирования и управления этими косами «Птицы», комплекс морской электроразведки для транзитных зон и суши, донная автономная станция и др.
Это оборудование, которое не просто сопоставимо с зарубежным, а в чем-то его превосходит, было создано под эгидой Минпромторга РФ в немыслимо короткие сроки. Теперь нужно завершить испытания и начать серийный выпуск этих систем, чтобы оснастить ими российские научно-исследовательские станции.
Комментарии