Ярославне не танцуется

Балет «Ярославна» композитор Борис Тищенко написал в 1974 году для Малого оперного театра. Спектакль в постановке хореографа Олега Виноградова и выдающегося режиссера Юрия Любимова, руководившего московским Театром на Таганке, стал одним из самых ярких событий 1970-х годов, новаторским шедевром, признанным и советской публикой, и критикой, и зарубежными зрителями.

ФОТО предоставлено пресс-службой Мариинского театра

Сценарий балета в корне отличался от либретто оперы Бородина «Князь Игорь» и подчеркивал, как личное бесстрашие Игоря и его трагически бессмысленный поход на половцев лишь усугубляли беды земли Русской. Спектакль Виноградова - Любимова выдержал более 120 представлений.

Вернуть на сцену сочинение Бориса Тищенко в новом хореографическом решении Мариинский театр доверил Владимиру Варнаве, известному сегодня балетмейстеру. Новое либретто Варнава сочинил совместно с драматургом Константином Федоровым. Свой спектакль авторы назвали «Ярославна. Затмение», имея в виду не только солнечное затмение 1185 года, описанное в летописях, но и затмение в душе человека: в новой версии князь Игорь Святославич предстает антигероем, человеком, чьи амбиции и жажда славы приводят к гибели множества людей.

Трудно определить жанр трехактного действа, сочиненного Варнавой: это не балет в привычном понимании этого слова. В нем нет танца как такового - все решено с помощью пластики, жеста, полуакробатических комбинаций и множества предметов-символов, смысл которых бывает нелегко расшифровать.

В первой сцене на подмостках - огромных размеров копье, по которому можно ходить, скользить, плавно и осторожно передвигаться. Когда же персонажи ставят копье вертикально, оно превращается в крест, осеняющий людей, занятых, увы, усобицами.

Дружина Игоря, готовящаяся к походу, напоминает волейбольную команду юных игроков. Художник Галя Солодовникова одела их в трусы-плавки, бейсболки и кеды. Оружием в их руках станут впоследствии длинные палки, напоминающие флюоресцентные лампы, которые и вспыхивают ярким светом в моменты сражений, словно проявляя внутренний накал ратников. Загадочным осталось для зрителей появление из-за кулис огромной головы динозавра, призванного, по-видимому, устрашить войско Игоря.

Хореограф решил проследить некоторые этапы истории советского периода на фоне рассказа о походе князя. Так, в глубине сцены неожиданно проплывает подводная лодка, а у правой кулисы на несколько минут возникает фонтанчик-крокодил, вокруг которого резвятся дети - верная примета садов и парков той поры.

Образ князя Игоря (Юрий Смекалов) решен статуарно, танцовщик нередко принимает позы, напоминающие очертания памятников вождей революции - с суровыми выражениями лиц и рукой, простертой в будущее. Злата Ялинич, танцовщица технически сильная, пытается насытить образ Ярославны эмоциями, но для нее хореограф не сочинил яркой пластической гаммы, ограничившись в основном скучными и претенциозными монологами. Кончак (Владислав Шумаков) - фигура проходная, он лишь устраивает засаду дружине князя, приглашая на пир. Но эта сцена выпадает из общей стилистики действа, напоминая варьете-шоу с оголенными красавицами и услужливой прислугой. Половцы возникают в спектакле в виде волчьей стаи, готовой загрызть русских воинов, под звериными масками скрываются половецкие девушки, которых князь, одержав первую победу, отдает на потеху своим молодцам.

Единственным и запоминающимся персонажем действа стал образ Дива в ярком исполнении Григория Попова. Убийца, упоенный запахом крови, символ зла, Див подталкивает князя к неразумному решению пойти на половцев. Пластика Дива полна нюансов - от льстивых, изгибающихся, якобы покорных коленопреклонений до торжествующих поз в эпизодах поражения русского войска.

Спектакль развивался по нисходящей, заканчиваясь рыхлым по логике и структуре финалом. Третий акт наводил уныние, порой хотелось закрыть глаза и просто слушать замечательную музыку Бориса Тищенко в тонком и проникновенном исполнении оркестра под руководством Валерия Гергиева.