Высокие отношения

Румынский певец Валер Барна-Сабадус стал первым контратенором, выступившим в Большом зале Филармонии с сольным концертом. В сопровождении немецкого барочного ансамбля Concerto Koln он представил программу «Дорогой близнец», посвященную дружбе легендарного контратенора Фаринелли и прославленного либреттиста Пьетро Метастазио.

ФОТО предоставлено пресс-службой Филармонии

Петербургская филармония слишком долго присматривалась к искусству контратеноров, равно как и к «исторически информированному исполнительству». Барочные ансамбли она все же допустила на свою большую сцену несколько лет назад, пусть и в очень умеренных дозах, а контратенорам пришлось ждать долго. То ли пока консервативная публика как-нибудь сама по себе определится с интересом к этому экзотическому голосу, то ли Филармония сама пыталась эту ценность выяснить, то ли несоразмерно дороговатым такое искусство считала.

Возможность ознакомиться с этим типом голоса у меломанов была, в частности, в Академической капелле. Там на фестивале Earlymusic к этому моменту успели выступить такие звездные певцы, как француз Филипп Жарусски, серб Макс-Эмануэль Ценчич и аргентинец Франко Фаджоли, один другого виртуознее. А до них первопроходцем был неоднократно приезжавший на Earlymusic элегантный британец Майкл Чанс и американец Майкл Маниачи, однажды выступивший в Михайловском театре. Минувшим летом американец Дэвид Дэниэлс предстал впервые в Екатерининском дворце.

Счастливчиком, получившим для сольного концерта Большой зал Филармонии, стал 31-летний Валер Барна-Сабадус. Он приехал сюда с огромным списком партий за спиной, исполненных на оперных сценах Европы, а также записанных на аудио- и видеорелизах на разных лейблах. Высокий, очень стройный, он гимнастически складывался на поклонах почти вдвое. У него явно не было желания произвести сенсацию, но он хотел «вынести» на сцену свой инструмент, голос, и начать играть на связках, как на струнах.

В этом исполнителю идеально подыгрывал камерный оркестр Concerto Koln, не бьющий на эффект, но скромно служащий музыке. Может быть, именно поэтому публика не сразу вошла во вкус. Голос забирал в свой плен постепенно, с каждой последующей арией. Внешне действительно неброский, матовый, он поначалу производил впечатление ординарного, ведь число контратеноров сегодня неуклонно растет в силу возросших запросов оперных театров на барочные оперы. Не собирался певец покорять и виртуозными пассажами, «чудесами на виражах», выбрав большинство арий в очень умеренных, зачастую медленных темпах с концентрацией минора. Сделал он это, вполне возможно, для того, чтобы показать виртуозность неспешного пения. Одно дело - шпарить пассажи в темпе престо, что, безусловно, требует отменной техники. Но едва ли не большей техники, способности концентрации и безупречного длинного дыхания требует медленная музыка.

Барна-Сабадус продемонстрировал феноменальную технику дыхания, которого... не было слышно! Длинные фразы звучали у него идеально ровно, с соблюдением единого «калибра» каждой ноты, то есть поистине инструментально. И в этом чувствовалась принадлежность певца новому поколению контратеноров, у которых нет права на ошибку, но есть суровая необходимость быть лучше своих уже выдающихся предшественников. Несколько прохладный мраморный тембр Валера привлекает слух так, как завораживают глаз выточенные линии на мраморных шедеврах. В этом тембре есть что-то гипнотическое.

Жаль, что в программке концерта, посвященного искусству либреттиста Метастазио, не были напечатаны тексты арий, чтобы публика смогла оценить красоту, лаконичность и изобретательность литературного текста. А в историю мировой оперы он вошел как драматург, подготовивший ясностью структуры почву для классицизма.

Программу составили арии из репертуара кастратов, написанные венецианцем Кальдарой, неаполитанцем Порпорой, уроженцем Пьяченцы Джакомелли, флорентинцем Верачини и братом легендарного кастрата Фаринелли композитором Риккардо Броски. Опер (которые заменяли в XVIII веке телевизор, кино, театр, не говоря об «альтернативных» зависаниях в Сети) писалось тогда очень много, но самыми плодовитыми в этом жанре были Порпора и Кальдара. Валер Барна-Сабадус пел по нотам, но делал это изящно, почти незаметно. Кульминацией концерта стала знаменитая Alto Giove - пронзительная слезная мольба, обращенная к Юпитеру, из оперы «Полифем» Порпоры. Контратенор ввел слушателей в очистительный минорный транс, после которого уже не отпускал. Шелковое звуковедение солиста пленяло особенно в верхнем регистре.

Исполнив уже всю программу, певец признался в некотором нездоровье, при этом его сил хватило еще на два ярких биса - арию Ecco quell fiero istante, написанную на текст Метастазио самим Фаринелли, и популярную арию Генделя Crude furie из «Ксеркса», написанную им для конкурента Фаринелли - кастрата Каффарелли. Именно в них Валер показал ту виртуозность, которой разят наповал своих поклонников его многие звездные коллеги.