В петербургской Филармонии Теодор Курентзис исполнил Реквием Джузеппе Верди
Теодор Курентзис со своим хором и оркестром MusicAeterna вновь исполнил Реквием, на сей раз принадлежащий перу Джузеппе Верди. Для итальянского колорита дирижер пригласил двух носителей языка - меццо-сопрано Аннализу Строппа и тенора Леонардо Капальбо.
Фото: Pixabay / Pexels
Курентзис продолжил укреплять свои позиции на новом месте, демонстрируя мастерство в самом печальном из существующих музыкальных жанров - заупокойной мессе. Совсем недавно, в октябре, он дирижировал Реквиемом Моцарта в Большом зале Филармонии. Трудно не замечать страсть Теодора к ритуалам, к возможности нарядить оркестр и хор в фирменные рясы, превращающие их в коллективного анонима, преследующего единственную цель служения музыке. Есть в этой демонстрации своих музыкантских возможностей и психологический фактор, основанный на желании показать сверхъестественные способности слышать звуки потустороннего мира, завладевая вниманием паствы, становясь эдаким пастором.
Реквием Верди дает почувствовать себя таковым в не меньшей степени, чем сочинение Моцарта. В Реквиеме последнего есть немало эпизодов, когда исчезают слова, а в оркестре остаются мистические гармонии, словно приоткрывающие двери и коридоры туда, откуда не возвращаются.
Матрица музыки. В Петербурге завершился фестиваль «Digital Opera 2.0. Опера цифровой эпохи»Реквием Верди масштабней моцартовского и звучит в два раза дольше. Композитор начал сочинять его на смерть Джоаккино Россини, а завершил спустя пять лет уже на смерть Алессандро Мандзони, поэта и писателя, одного из лидеров Рисорджименто - движения за объединение Италии. Если Моцарт в своем Реквиеме, скорее, смиряется перед неизбежным и закономерным финалом жизни, то для Верди это мгновение становится поводом для проявления самых полярных чувств. Доминирует среди них отчаянное рыдание, бунт против смерти.
Теодор Курентзис не стал прибегать ни к каким экстрадобавкам, как было на Реквиеме Моцарта, где в «прелюдии» зазвучал греко-византийский хор. Первые слова - Requiem aeternam - прозвучали у него почти беззвучно, на фантастическом даже не тройном, а четверном пиано. Такого рода ставших фирменными звуковых и динамических эффектов на протяжении вечера можно было ожидать немало, и все ожидания подтвердились. Эти эффекты помогали скреплять форму отдельных частей, но на форму целого влияли не всегда конструктивно, лишая ее монолитности, дробя на моменты. Рождалось ощущение просмотра картин в разных залах музея.
Мотив Dies irae, разумеется, ворвался адским пламенем, готовым выжечь все на своем пути. Дирижер вихреобразно взвинтил и темпы, и тембры медных духовых вывел на первый план так, что в ушах звенело-свистело, доводя сознание слушателя до белого каления. Особой проработкой деталей отличились крайние части. В предпоследней, шестой, части Lux aeterna («Свет вечный») дирижер показал, как умеет из звука делать свет, превращая звучащее в светящееся, уподобляя тремоло струнных в верхнем регистре ослепительному сиянию другого солнца. После этого лишающими надежды, словно заколачивающими гвозди в крышку гроба, слышались слова баса: «Вечный покой», затем снова - вера в «вечный свет» и снова примирение. И вдруг - вырывающееся из хора соло сопрано, заполошное, словно у закрывающихся навсегда дверей Вечности: «Избави мя, Господи, от смерти вечной».
В истории записей Реквиема Верди известны версии Герберта фон Караяна с Леонтин Прайс и Лучано Паваротти, Клаудио Аббадо с Каррерас и Раймонди, Даниэля Баренбойма с Аней Хартерос, Йонасом Кауфманом, Рене Папе и Элиной Гаранча. Теодор Курентзис дал понять, что роскошествовать в Реквиеме сегодня неуместно, впору думать об экономии и Вечности. Хотя времени вслушаться в красивые голоса приглашенных солистов все же было больше, чем на Реквиеме Моцарта. Зарина Абаева и Евгений Ставинский выступили самыми верными адептами звуковой философии маэстро. Правда, то ли от волнения, то ли от сдерживания себя в объеме у сопрано иногда сползала интонация. А настоящим итальянцам, конечно, хотелось бы попеть вволю, но пришлось сдерживать свой пыл. Представители нового поколения - меццо-сопрано Аннализа Строппа и лирический тенор Леонардо Капальбо явно знают, что сегодня каждый дирижер может предъявить свои требования. Оба сумели показать и объем, и краски, и пластичность, и грациозность, и понимание жанра. Хотя тенора явно тянуло в сторону оперной сладости, а вот Аннализа оказалась почти идеальна для строгого амплуа.
Логично и красиво было бы, конечно, дождаться третьего по нарастающей «Военного реквиема» Бриттена, но этого композитора до сих пор не было в творческом реестре MusicAeterna.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 220 (6573) от 22.11.2019 под заголовком «Бунт против неизбежного».
Комментарии