Смелость быть несерьезным. Актриса Дарья Великанова о театре и фольклоре
Дарья Великанова – одна из самых ярких актрис молодого поколения театра «Буфф», выпускница последнего курса Исаака Романовича Штокбанта. Она занята в спектаклях «Наше все!», «Коломба, или Бумажные розы», «Мандрагора», «Во сне и наяву», и роли ей достались колоритные, острохарактерные.
Фото из личного архива Дарьи Великановой
Впрочем, энергии этой девушки хватает не только на театр, но и на участие в фольклорном ансамбле «Домострой», с коллективом которого она регулярно выезжает в этнографические экспедиции на Дон. И кажется, что эти поездки актрисы из дождливого Петербурга в казачьи станицы сродни походу зрителей на спектакли театра «Буфф» – путешествие в иной мир, наполненный яркими красками, чудным пением и звонким смехом.
Валерия Троицкая: – Дарья, вы росли не в актерской среде?
Дарья Великанова: – Абсолютно! Я родилась в Мордовии, под Саранском. Моя мама – наполовину русская, наполовину эрзянка. По профессии она учитель, как и обе мои бабушки. Папа по образованию художник. Когда я приехала поступать в Петербург, то даже минимальным «театральным опытом» не обладала!
– Не было возможности посещать театр?
– Возможность, наверное, была. Театры же в Саранске есть! Но это были очень редкие выезды с классом. Каких-то особых детских театральных впечатлений у меня нет.
Фото предоставлено пресс-службой театра «Буфф»
– Тогда почему же вы, бросив второй курс Нижегородского лингвистического университета, решили поступать именно в театральный вуз?
– На самом деле после второго курса я просто взяла академический отпуск. Поняла, что мне нужно время подумать и решить, чем заниматься дальше. Мечты о театральной карьере у меня не было, но со школьных времен я посещала множество кружков – вокальный, танцевальный... И я решила съездить в Москву, посмотреть столицу, ведь до этого я мало куда выезжала. Заодно и себя показать – станцевать, спеть. Это была авантюра совершенная! Я пошла в самые престижные театральные вузы – в «Щуку», «Щепку», ГИТИС, Школу-студию МХАТ. Не поступила, но неожиданно для самой себя прошла несколько туров, услышала слова, вдохновившие меня. Я прямо-таки поверила, что и вправду могла бы стать артисткой... Приехала домой, пролежала под одеялом три дня, размышляя о своем неясном будущем, и решила ехать в Петербург – чтобы раз и навсегда «закрыть» для себя актерскую тему. Подумала, что если не поступлю, то поеду куда-нибудь на юг, например, вожатой в «Орленок»!
– А в итоге вы поступили на курс Исаака Штокбанта.
– Очень многие абитуриенты шли подготовленными, поступали к конкретному мастеру. А я – ко всем сразу. Совершенно не понимала систему обучения, различий между артистами драматическими и эстрадными. Не знала и о существовании театра «Буфф»! Поэтому не я выбрала свою дорогу, это Исаак Романович меня выбрал.
– Как полагаете, за какие качества? Конечно, кроме таланта.
– Когда я уже поступила, нам сразу сказали: у нас в театре все артистки должны быть красивыми, стройными, поэтому всем девушкам – худеть... Всем, кроме Великановой! Я приехала такая «народная»: низкий голос, веснушки. Как Фрося Бурлакова. Даже пела на вступительных «Вдоль по Питерской». Но у меня самой не было мыслей «взять фактурой», «народностью». Я слова-то такие только во время поступления впервые и услышала!
– Это был последний курс Исаака Штокбанта?
– Исаак Романович набрал еще один курс три года назад. Сейчас они остались без мастера.
– Каким он остался в ваших воспоминаниях?
– Исаак Романович – огромное приобретение в моей жизни. Он – ветеран войны и видная театральная фигура – дал мне дело, профессию. Дал возможность прикоснуться к театральной истории Петербурга.
Фото из личного архива Дарьи Великановой
На первом курсе я решила отчисляться. Оценки по общим предметам у меня были не очень хорошие, и мама начала мне намекать: не пора ли вернуться в иняз. Мол, какая из меня артистка получится – неизвестно, а какой-никакой учитель немецкого для сельской школы выйдет! Я пришла к Исааку Романовичу. Он недолго меня слушал, спросил телефон мамы и прямо из кабинета ей позвонил. Сначала был такой милый разговор – он интересовался ее здоровьем, спрашивал, как дела в Саранске. А потом говорит: «Елена Александровна, я знаю, что нужно вашей дочери и кем она должна стать. До свидания!». И кладет трубку. По-доброму, но четко, твердо, авторитетно. Маму этот разговор сразу уверил, что в моей жизни пока все идет правильно. А еще она поняла, что значит для актеров их мастер.
– «Буфф» – это театр-дом?
– Безусловно. Причем, во всех смыслах этого слова. Это дом не только потому что на его сцену выходят ученики Исаака Романовича – его театральные «дети» и «внуки». Для нас, молодых артистов, это был дом даже в каком-то бытовом плане. Когда мы учились и жили в общежитии, в коммуналках, мы просто приезжали в «Буфф» отдохнуть, прийти в себя.
.jpg)
Фото из личного архива Дарьи Великановой
– Вы обижаетесь, когда слышите про «легкий жанр»?
– Если говорят со снобизмом, не понимая, что такое легкий жанр и сколько труда он требует... Остается только объяснить, насколько он сложен. Принято считать, что хороший театр должен быть серьезным, должен «грузить». Можно быть несерьезным, но при этом серьезно относиться и к своему делу, и к своему зрителю.
– Это ваша главная задача как актрисы?
– Исаак Романович всегда повторял, что после наших спектаклей люди должны выходить из театра с радостью, с верой в хорошее и доброе. Если бы я писала статью об Исааке Штокбанте, я бы ее назвала «Смелость быть несерьезным». Сейчас в театре пошла тенденция, когда даже визуально на сцене все хмуро, темно, мрачно... Не спорю, есть режиссеры, у которых это очень хорошо получается. Я была просто влюблена в наших сокурсников, учеников мастерской Праудина. Приглушенные цвета, но в спектаклях – свет и надежда. Однако у нас другой путь к сердцу зрителя, другие средства, чтобы дарить людям веру в жизнь.
.jpg)
Фото предоставлено пресс-службой театра «Буфф»
– Как в вашей жизни появился фольклорный ансамбль «Домострой»? Неужели нагрузки в театре не хватало?
– Я со школьных времен пела фольклор, это было при ДК – такая «клюквенная» усредненная народная культура. Но именно оттуда зародился мой интерес к тому, что такое культура традиционная. Это и привело меня в «Домострой». К тому же, я считаю, что кроме своей профессии актер должен интересоваться и другими сферами жизни, должен быть наполнен чем-то своим. Мне кажется, что деятельность в «Домострое» мне только помогает. Кстати, я стараюсь каждое лето приезжать домой. Если проходят какие-то народные праздники, то я надеваю мордовский национальный костюм, пою, танцую, слушаю речь людей. Я не знаю эрзянского языка, но скучаю по тому особому говору, колориту.
– Каким должен быть хороший актер?
– Интересным человеком. Со своим жизненным опытом, но и умеющий видеть жизнь других людей. Мы с «Домостроем» занимаемся донским казачеством, ездим в Ростовскую и Волгоградскую области. Вот уж раздолье для наблюдений! Это же кладезь персонажей, образов, характеров! Некоторые «монологи» бабушек хочется в чистом виде перенести на сцену.
Очень интересно с актерской точки зрения наблюдать за этими людьми. Сидит старая-старая бабушка, слышит музыку и вдруг – забыв про боль – встает и танцует. Да, еле-еле, насколько это возможно в ее 90 лет, но танцует! Чем не актриса? У этих людей можно учиться существованию в музыке – они не поют, как артисты, они в этой песне живут. Кстати, на Дону так и говорят: сыграем песню. А их рассказы: как раньше провожали в армию, играли свадьбы... К сожалению, в прошедшем времени – «провожали», «играли».
– У вас есть тоска по этому уходящему времени?
– Приходят бабушки – казалось бы, еле двигаются. Начинают петь то, «что деды пели», и вдруг в них жизнь загорается. Мы сидим восхищенные, записываем. А они потом спокойно, друг друга поддерживая, идут домой через полупустые, полувымершие хутора. Стоишь, смотришь и слезы наворачиваются. Хочется их догнать, еще с ними поговорить, побыть рядом. Уходит поколение, которое «держало» нашу страну.
С советских времен народная культура представляется в форме «клюквы»: кокошники, сарафаны, непонятный звук пения. Люди чувствуют фальшь, им это неинтересно. Нам больше нравится западное. Может быть, поэтому мы не ценим родную культуру, не ценим тех людей? А помести нас в их условия жизни – мы бы завыли на второй день, захлебнулись в негативе! Это люди с земли, они живут практически натуральным хозяйством. У них другой менталитет, другое восприятие жизни – более счастливое. Мы же вечно чем-то недовольны: кофе не так сварили, блюда любимого в кафе нет! Они проще и чище.
Фото из личного архива Дарьи Великановой
– Как полагаете, возможно аутентичный фольклор перенести на театральную сцену?
– Конечно, фольклор – это несценический жанр. Ведь в традиционной культуре не было разделения на артистов и зрителей, все были участниками.
Но «вкрапления» в театральные действия возможны, и это бывает очень здорово. Как, например, в «Тихом Доне» Григория Козлова. Или в «Криках из Одессы» Спивака – как живо, ярко и естественно передан местный еврейский колорит. На сцене нашего театра мне сложно представить что-то аутентичное. Все-таки мы «Буфф» в историческом понимании этого слова, мы – эстрада, кабаре. Правда, когда мы ставили спектакль «Наше все!» по мотивам «Барышни-крестьянки», мне очень хотелось, чтобы там было больше хороводов, песен. Моя героиня Настя часто возьмет и произнесет словечко или фразочку, услышанную мною во время экспедиции... Знающий человек меня поругает: что это за донской говор в пушкинском Болдино? Но я иногда люблю поозорничать.
Комментарии