Прогулки по Москве: зайти в гости к Островскому

Красная площадь, Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Поклонная гора, ВДНХ, Арбат – традиционные адреса, куда в Москве направляются туристы. Но далеко не каждый, попав в Замоскворечье, обратит внимание на табличку, указывающую направление к Музею А. Н. Островского.

Дом-музей А. Н. Островского. ФОТО Александра ЗЕЛИКОВА/ТАСС

Красная площадь, Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Поклонная гора, ВДНХ, Арбат – традиционные адреса, куда в Москве направляются туристы. Но далеко не каждый, попав в Замоскворечье, обратит внимание на табличку, указывающую направление к Музею А. Н. Островского.

Родителю вопреки

На небольшом двухэтажном деревянном особнячке на улице Малая Ордынка, 9, установлена мемориальная доска: «В этом доме 12 апреля 1823 года родился великий русский драматург Александр Николаевич Островский». Здесь собрано все с ним связанное.

О творчестве драматурга мы еще со школьной скамьи знаем достаточно много. А вот о его частной жизни - почти ничего. Он не блистал в высшем обществе, не дрался на дуэли, не проигрывал в карты, не совершал кругосветных путешествий.

Его детство прошло среди дьячков, просвирен, пономарей - ближайших родственников по отцу и матери. Он рано остался сиротой - от тяжелых девятых родов умерла его мать и в дом вошла мачеха, у которой один за другим рождались свои дети. Отец, судебный стряпчий по коммерческим делам, достаточно быстро разбогател и хотел, чтобы старший сын пошел по его стопам. Но студента юридического факультета Московского университета Александра Островского совсем не привлекала юриспруденция. Когда, проучившись чуть более года, на экзамене по истории римского права он получил единицу, то, не раздумывая, подал прошение об отчислении.

Среди музейных экспонатов - толстый том «Указатель законов Российской империи для купечества». Им пользовался канцелярист Островский, поступив на работу в московский коммерческий суд. Эта служба стала для будущего драматурга серьезной жизненной школой. Там он нередко бывал свидетелем тяжелых сцен обмана, наглой лжи и клеветы. «Не будь я в такой передряге, не написал бы «Доходного места», - вспоминал позже писатель.

Но служба Александра тяготила. «Я с молодости бросил все и весь отдался искусству», - говорил о себе драматург. В музее можно увидеть макет сцены и зрительного зала Малого театра, постоянным завсегдатаем которого был Островский. И украшенную красным бантом семиструнную гитару фирмы «Циммерман» с отделанным перламутром грифом. Возможно, на такой же гитаре играл друг Александра, исполнитель русских народных песен Тертий Филиппов.

На одной из музейных гравюр - Александровский сад. Напротив него стояла знаменитая кофейня Печкина, где постоянно собирался шумный, бесшабашный круг друзей Александра - актеров и театралов. Богема гуляла широко - штофы и полуштофы сменяли друг друга. Именно о таком их времяпровождении написал в своей песне один из членов этого кружка, сын французского маркиза-эмигранта, композитор Александр Дюбюк: «Левая, правая где сторона? Улица, улица, ты, брат, пьяна».

Отца сердили увлечения сына. Занятия литературой он считал несерьезным делом. Хотя именно тогда Островский уже написал свое первое произведение «Картины семейного счастья». Но наиболее серьезная размолвка между отцом и сыном произошла, когда Островский привел в маленький, неказистый домишко в Николоворобинском переулке, где он жил отдельно от семьи, Агафью Ивановну, бедную, простую мещанку. Отец считал, что не только о свадьбе, но даже о совместном проживании с такой неподходящей, по его мнению, сыну девушкой, не может быть и речи. Убедившись, что никакие доводы не помогают, отец лишил Александра всякой материальной поддержки. И нужда с тех пор надолго стала постоянной спутницей жизни драматурга.

Испытание нищетой и славой

Истинный талант творит в любых, порой совсем неблагоприятных, условиях. Мир дома, где жил Островский со своей невенчанной женой, был неприхотливый и простой. Низкие потолки, скрипучие, подгнившие половицы, сундук в прихожей, цветные, заплатанные перины, запах стирки, щей и кислой капусты, дет-

ский писк, пар из лохани, где купали маленького... Надо было постоянно думать о том, где достать дров на зиму, как рассчитаться с лавочником. Но именно в этом доме драматург создавал свои великие пьесы. На одной из музейных витрин можно видеть шестой номер журнала «Москвитянин» за 1850 год. Там была опубликована пьеса «Свои люди - сочтемся!», принесшая писателю первый громадный успех.

Многим казалось, что жизнь драматурга, ставшего уже знаменитым, прекрасна и необычна. Именно так думал поклонник Островского, молодой аристократ, прапорщик Михаил Семевский, решивший навестить своего литературного кумира. Позже он вспоминал:

«Едва я отворил дверь, как две собачонки бросились мне под ноги. За собаками явился мальчик с замаранной мордочкой и пальцем во рту. За мальчиком явился другой, за двумя - кормилица с грудным ребенком. Я прошел через комнату - старый лисий салоп просушивался на столе посреди комнаты. Наконец, зашел в третью маленькую комнатку, освещенную стеариновой свечою. Простой стол, одна сторона которого завалена бумагами, и несколько стульев составляли всю мебель. За столом сидела женщина с работой, как видно, простого звания, и Островский. Услышав чужой голос, женщина улетела за перегородку и оттуда выглядывала, хотя смотреть-то было не на что. Хозяин же, заслышав мои шаги, встал и стоял в недоумении - скинуть ли ему халат или нет...»

Не менее удивлен был и гость, ожидавший увидеть популярного драматурга в кабинете, заставленном шкафами с книгами, склонившегося над рукописью у старинного бюро с медными шандалами. Но никакого кабинета у него не было. Не было даже своего письменного стола, а был один общий, на другом конце которого пристраивалась кроить и шить Агафья Ивановна. Бумаги драматурга, его архив, черновики хранились в комоде среди домашнего тряпья.

Решив целиком посвятить себя литературе, Островский оставил службу в суде и стал сотрудничать в журнале Михаила Погодина. Издатель «Москвитянина» был известен своей феноменальной скупостью. Он мало платил сотрудникам и часто задерживал выплату им жалованья. Об этом рассказывают и письма к нему Островского. В одном из них он, в частности, писал: «Михаил Петрович! Наступает время холодное, ни шубы, ничего теплого у меня нет. Я простудился, когда ехал от вас в холодном пальто. Пришлите мне денег, ради Бога!».

На большой музейной фотографии - Островский, уже сотрудник журнала «Современник», со своими коллегами-писателями - Иваном Гончаровым, Львом Толстым, Иваном Тургеневым, Дмитрием Григоровичем, Александром Дружининым. Все они в разное время бывали в маленьком домишке в Николоворобинском переулке. «Матерь Агафья», так ласково называл ее писатель Алексей Писемский, с шутками и прибаутками встречала гостей и потчевала их по правилу: «Что есть в печи - все на стол мечи».

Искушение артистическим миром

Еще на одной фотографии - Островский и актеры Малого театра, где шли все его новые пьесы. Среди них - актриса Любовь Косицкая. С ее появлением в жизни драматурга из его домика в Замоскворечье ушел многие годы царивший там лад. Когда Островский писал «Грозу», он видел исполнительницей роли Катерины только Косицкую, свою большую любовь. Он был готов бросить все. Но его окончательному разрыву с семьей помешало решение самой актрисы - она предпочла уже немолодому драматургу юного красавца-купчика, дарившего ей драгоценные подарки и роскошные букеты.

«Я горжусь любовью вашей, но должна потерять ее, потому что не могу платить вам тем же», - писала она Островскому.

Увы, этот выбор не принес Косицкой счастья. Растратив все ее состояние, купчик бросил актрису, больную и нищую.

Агафья Ивановна, всю жизнь посвятившая своему мужу, по-прежнему ласково его встречала, кормила и обихаживала, надеясь, что «темная полоса» в их жизни миновала. Островский, как всегда, много писал, а для того, чтобы немного размяться и отдохнуть от многочасового сидения за столом, работал за столярным станком (тоже экспонатом музея), делая шкатулки и другие деревянные поделки.

Но «повороты судьбы» снова стали происходить в жизни писателя. На этот раз «возмутительницей спокойствия» была восемнадцатилетняя начинающая актриса Мария Бахметьева - «милочка Маша», как называл ее Островский. Через год после их встречи она родила ему сына, через два - другого.

Агафья Ивановна об этом знала. После того как Островский расстался с Косицкой, она надеялась, что нужна ему как друг, как хозяйка дома. Но с появлением Марии ее жизнь потеряла смысл. Она заболела. Островский очень тяжело переживал ее болезнь. Не отходил от нее до самой ее кончины.

Когда Агафьи Ивановны не стало, Мария уже через месяц переехала в домик в Николоворобинском переулке и все там переделала, чтобы ничто не напоминало о его прежней хозяйке. «Милочка Маша» оказалась полной противоположностью скромной, невзыскательной, преданной и все прощающей Агафье Ивановне. Когда по настоянию новой спутницы семья переехала в снятую Островским квартиру в доме князя Голицына, драматург не раз с теплым чувством вспоминал домик в Замоскворечье, где его окружали любовь и преданность, где собирались его друзья, где к нему пришла литературная слава.

О всероссийской славе драматурга свидетельствуют многочисленные экспонаты - литографии, старые афиши, портреты знаменитых актеров - исполнителей ролей в его пьесах, эскизы известных театральных художников с изображением костюмов и декораций к постановкам спектаклей Островского на сценах российских театров.

Жизнь Александра Николаевича Островского не была легкой и гладкой. Но в своих произведениях он всегда защищал добро и учил распознавать зло, какие бы обличья оно не принимало. Душа его - в героях его пьес.

Сегодня у нашей газеты особенный выпуск. Мы подготовили три больших материала о путешествиях по России. Из двух других читатели узнают:

- что такое гастротуризм по-вологодски?

- почему музей Ерофеева основали за полярным кругом?

Материал был опубликован в газете под № 101 (6210) от 7.06.2018 под заголовком «Рыцарь театра».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 101 (6210) от 07.06.2018 под заголовком «Рыцарь театра».