Анастасия Долгошева

Культура 21 декабря 2022

Нам букет. Какие загадки и странности нашли ученые на полотнах XVI – XVIII веков?

Вообще‑то ничто не мешало бы и дальше любоваться садами «голландской» коллекции Эрмитажа XVI – XVIII веков. Тем, как тонко написаны лакфиоли или рябчик шахматный, как реалистичны саранка кудреватая и девица в зелени (которая чернушка). Но после того как коллекцию изучили биологи СПбГУ, любоваться будем с несколько иного ракурса.

ФОТО АВТОРА

В прошлом году Университет и Эрмитаж уже затевали подобный междисциплинарный проект. «Бабочки Эрмитажа». Участники — юные и молодые — выискивали в Эрмитаже изображения бабочек, а потом университетские энтомологи их идентифицировали. Определяли, что реалистично, а что — чистая фантазия. От некоторых открытий становилось слегка не по себе. Например, то, что неискушенный зритель принял бы за куколку шелкопряда, оказалось изображением изощренного способа казни в Китае.

Статья по теме:

В Эрмитажном театре показали премьеру документального фильма «Нация в фарфоре»

На этот раз ученые «собирали цветы». Проанализировали больше 200 произведений, идентифицировали 219 видов растений из 166 родов, 65 семейств.

«Идентифицировать» — обычное дело для заместителя директора Ботанического сада СПбГУ Александра Халлинга. Регулярно он просматривает специальные ресурсы в Интернете, куда путешествующий народ выкладывает фото растений из Новой Зеландии, Австралии, Мексики, сопровождая вопросом: «А что это за цветок?». Александр Владимирович, соответственно, дает ответы.

Но одно дело — опознавать на фото. Другое — на полотнах голландцев.

— Меня поразило: растения, изображенные на голландских картинах, очень реалистичны. От строения стеблей до количества тычинок, — сообщает ученый.

Александр Халлинг в этом смысле взыскателен. Стилизованные изображения цветов его «страшно раздражают», он как‑то даже вынес на улицу свежеподаренный чайный сервиз: «Настолько неприятно было ­смотреть на эти фантазийные растения».

А поскольку в ботанических садах занимаются интродукцией растений (вводят «иноземцев» в местную растительную культуру), Халлинг смотрел на голландские натюрморты еще и под этим углом. Для нас сейчас настурция запросто вписывается в букет с ромашками, а когда‑то этот цветок был экзотикой: переселенец из Нового Света.

— XVI – XVII века — продолжение эпохи географических открытий, — рассказывает Александр Халлинг. — Часто корабли, идущие из Америки в Европу, были заставлены ящиками с растениями-экзотами.

Ботаники Университета, в том числе Гербария СПбГУ (этому ­собранию будет 200 лет, оно входит во все мировые каталоги гербариев), уже работали с произведениями искусства. Правда, точечно. В свое время распознавали цветы на ширме из тургеневской усадьбы «Спасское-Лутовиново».

В проекте с Эрмитажем самыми реалистичными оказались, разумеется, изображения на ­таблицах по естествознанию. Если Якоб Хефнагель в 1592 году рисует дуб черешчатый, ­водосбор обыкновенный, иссоп лекарственный — будьте уверены, все предельно точно.

От изготовителей шпалер ученые ожидали вольностей — но нет: мастера озаботились правдоподобным изображением гвоздик, анемонов, ирисов, нарциссов, тюльпанов.

Фантазию художники проявляли, но в другом. На натюрморте фламандца Яна Фейта (1650‑е годы) — точнейше изображенные полтора десятка растений. Но в реальности такой натюрморт с натуры было не написать. Потому что невозможно было собрать вместе растения, цветущие в разное время. Абрикос — в конце июня, бульденеж — в мае, виноград созревал ближе к осени.

— То есть многие растения были нарисованы по памяти или наброскам, — комментирует ведущий специалист управления экспозиций и музейных коллекций СПбГУ Валентина Бубырева.

Полотна показывают, как изменились некоторые растения. Гиацинты 300‑летней давности сильно отличались от нынешних: соцветий было гораздо меньше. Некоторые розы больше похожи на пионы: это старинные сорта — первый гибрид был выведен только в 1867 году. В пятнистых тюльпанах, по которым сходили с ума голландцы в 1630‑х, глаз ботаника увидит вирусную болезнь.

На кружеве в XVI веке царила гвоздика, в XVII столетии — тюльпаны, анемоны и пионы, рассказывает заведующая сектором отдела западноевропейского прикладного искусства Эрмитажа Татьяна Косоурова. Коллекция кружев в Эрмитаже — одна из самых выдающихся в мире, но в открытой экспозиции представлено немного: материал хрупкий. XVIII век — обращение к розе, но полураспустившейся. В эпоху барокко на кружевах — богатые цветочные стилизации, в которых трудно угадать реальные цветы, разве что на кардинальских пелеринах красуются узнаваемые тюльпаны и лилии. В эпоху Просвещения внимание — сельским цветам: Руссо призывал черпать вдохновение на природе, в полях и на лугах, а не в рукотворных садах. XIX век — снова розы, но уже пышные, распустившиеся. А ближе ко времени модерна на кружевах все больше ирисов, глициний, прибрежных растений, маков.

Настоящей головоломкой для ботаников Университета оказались предметы быта, особенно посуда: художники за точностью не гнались.

В итоге в пятерку самых популярных цветов на полотнах вошли розы, на втором месте — тюльпаны, дальше — анемоны, ирисы и нарциссы. Из древесных пятерка — яблоня, дуб, груша, гранат, лимон. Из огородных растений — тыква, горох посевной, пшеница, сельдерей пахучий и чернушка.

Проект «Сад Эрмитажа», как и первый, «Бабочки Эрмитажа», — некоммерческий. Как говорит проректор по стратегическому партнерству СПбГУ Анастасия Ярмош, это пример междисциплинарного исследования, в котором участвовала и молодежь. Причем если в направлении «сайенс-арт» сотрудничают художники и ученые-современники, то в этом проекте «случилась магия: ученые XXI века «сотрудничают» с художниками прошлого».

— Мы искали аналогичные ­проекты, но подобных по объему и степени научной проработки не нашли ни в Америке, ни в Европе, — комментирует председатель правления фонда «Эрмитаж XXI век» генпродюсер проекта Зорина Мыскова.

Книги напечатаны в Петербурге, что до пандемии, по словам Зорины Мысковой, было невозможно: «Ни одна столичная или петербургская типография, на мой взгляд, не смогла бы произвести такую книжку — по качеству бумаги, по качеству переплета, обложки. Даже в Италии мы печатали книги в одной типографии, а переплеты делали в другой. За время пандемии, видимо, рынок переструктурировался — мы увидели, что такие полиграфические проекты можно делать и у нас».

Деньги с продажи «бабочек» пойдут в фонд «Дети-бабочки», помогающий детям с редкими генетическими заболеваниями. Большую часть «садов» передадут в Эрмитаж, остальное — ­библиотекам по всей России.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 240 (7323) от 21.12.2022 под заголовком «Нам букет».