Михаил Пиотровский. Культурная отзывчивость России
В конце года обычно публикуют рейтинги влиятельных людей Петербурга. Деятели культуры занимают в них самые высокие места: Сокуров, Гергиев, Эйфман... Ни в каком другом городе мира в число влиятельных людей представители культурной общественности не входят. Это характерная черта нашего города, ее надо ценить.
Ауру Петербурга составляет набор культурных понятий: Северная Пальмира, Северная Венеция. Город строился как Амстердам, затем как Рим. Урбанистические принципы в значительной мере его природу определяют.
Во всем мире, когда произносят имя нашего города, вспоминают Эрмитаж. Но не только наш музей ассоциируется с Петербургом. Мариинский театр - Петербург, Большой театр, конечно, - Москва. Есть и другие замечательные московские театры, но из них не складывается образ столицы. Из петербургских - складывается. Театры Додина, Могучего, Фокина, Эйфмана специфические, не похожие один на другой. Это не просто разнообразие художественного ландшафта. Это разные люди, которые определяют, что такое город.
Петербург становится культурной столицей России, потому что у него особая художественная структура.
Музейные выставки - вещь привычная, как и музыкальные вечера. Декабрьские Дни Эрмитажа совершенно новый музейный продукт. Это городской праздник, который включает день бесплатного посещения музея, представление на Дворцовой площади современного искусства. Два религиозных праздника - День святой Екатерины и День святого Георгия превращаются в праздники светские. У выставок, которые открываются «залпом», есть дополнительный, не только художественный смысл.
Выставка «Виктория Кальватоне: судьба одного шедевра» - сенсация. Вещь, привезенная из Германии после войны. К тому же выставка сделана совместно с немецкими коллегами. Эта скульптура - образец античного искусства. Ее изображение украшает герб итальянского города Кальватоне. Если пройти по Эрмитажу, можно увидеть ее копию в руках у статуй Юпитера и Августа. Она же стоит на колоннах Конногвардейского бульвара. Это самая знаменитая римская статуя.
Исследования показали: ее нынешний облик не соответствует первоначальному. Половина произведений античного искусства сконструирована реставраторами и искусствоведами. Реставраторы склеивали куски, искусствоведы создавали иллюзию, что античный идеал - обнаженные, не раскрашенные женщины без рук и ног. На самом деле они были с руками, ногами и раскрашены.
В XIX веке реставраторы добавили Виктории Кальватоне крылья. Но, как показали исследования, это другая богиня. У нее не было венка, шкура говорит о том, что, скорее всего, это Диана. Но у Дианы не было крыльев...
Один из главных сюжетов выставки «Это сам Потемкин!» - «потемкинские деревни». Саксонцы создали миф о бутафорских деревнях, якобы построенных вдоль маршрута Екатерины во время ее поездки в Крым. Под этой легендой есть некоторые основания. Россия знаменита тем, что делает великие дела и театрально их представляет. За декорациями может стоять что-то грандиозное. Новосибирский театр был знаменит тем, что на его сцену мог въехать настоящий танк.
На выставке есть картина из частной коллекции, на которой Потемкин показывает созданный им Черноморский флот. Он открывает занавес, а в Севастопольской бухте стоят корабли.
Потрясающая большая серебряная лохань английской работы - холодильник для хранения вина. Только в Эрмитаже такие сохранились, серебро переплавляли. Потемкин держал в этой лохани стерляжью уху, что доказано реставраторами. Чем не театр? И Екатерина любила театр, развлечения. Ее брак с Потемкиным в чем-то театр: где правда, где вымысел?
Выставка памятников ассирийского искусства «Я воздвиг там мой царский дворец...» показывает вещи, которые нигде не увидишь. Она еще и повод для размышлений о государстве, построенном на насилии. Образ Ассирии в русской поэзии не совсем хрестоматийный («длиннобородые боги - народоубийцы» - Арсений Тарковский). Представление о древней Ассирии как о жестоком государстве рождено Библией: там рассказ об ассирийских царях полон ненависти к угнетателям. Выставка - рассуждение о том, что такое история и художественный вымысел.
Дни Эрмитажа дополняются кинофильмами, интеллектуальным марафоном. Набор событий, которые демонстрируют облик и возможности современного музея. Но и другие музеи - Царское Село, Петергоф, Павловск, Гатчина - особые организмы. Вместе они сохраняют образ традиционной культуры города.
Идет атака на архитектуру Ленинграда. В новостях звучит, что собираются снести старое здание аэропорта. Надеюсь, этого не произойдет. Здание аэропорта одно из самых красивых в мире по архитектурному решению. Его надо отстоять. Нет оправдания тому, что допустили уничтожение стадиона, который создал Никольский.
Важнейшая часть культуры Петербурга - сохранение его облика и особенностей. Особенности могут быть не слишком практичными, даже рожденными как «потемкинские деревни». Маркиз де Кюстин в путевых записках «Россия в 1839 году» писал, что у нас штукатурят фасады, и это в климате, где штукатурка не держится. Он прав, штукатурили, еще и красили в яркие цвета, подражая Италии. Это тоже образ Петербурга: фасады, которые каждые пять лет надо делать заново.
Недавно проходило заседание ЮНЕСКО, посвященное Пальмире. Оно было организовано под давлением российской делегации, исходя из того, что делает для Пальмиры Петербург. Это планы «послезавтрашнего дня». Сегодня в Сирии идет война, делать там ничего нельзя. Но есть возможность ситуацию обсудить. Никто особенно не хочет помогать Сирии, есть политические проблемы.
На конференции мы представили и подарили сирийским коллегам полный, точный 3D-план Пальмиры, сделанный в Петербурге специалистами Института материальной культуры. Каждый камешек можно поднять и поставить на место. Это план для создания будущего музея Пальмиры.
У этого процесса есть другая сторона. Мировая слава стимулирует вандализм. Бамианские статуи Будды в Афганистане ЮНЕСКО собиралась реставрировать. Талибы заявили: у нас дети голодают, памятник - язычество, и взорвали его. Пальмиру уничтожали сознательно. Убили археолога-хранителя. Затем в качестве устрашения убили двадцать пять человек и разрушили храм, потому что он языческий, к нему тянутся туристы.
В программе конференции был доклад о восстановлении гробниц в древнем городе Тимбукту в Мали. Я помню, как семь лет назад исламские боевики их разрушили. На заседании комитета ЮНЕСКО, которое проходило в Петербурге, торжественно объявили: мы протестуем против разрушения фанатиками... Это было в четверг. В пятницу в ответ на это люди взяли кирки, вышли и разрушили остальное.
Нам кажется, что античная культура нейтральна. Сейчас все меняется, для религиозных фанатиков и она - язычество.
Кому принадлежит культурное наследие - разговор принципиальный. Если оно принадлежит каждому народу, значит, народ решает его судьбу сам. Хочет - уничтожает памятники. Не верит в бога - разрушает церкви.
У нас теперь часто звучит: слишком много приезжает неевропейских туристов. Тревога понятна: приходит чужая культура. Эти люди относятся к нашим памятникам не так, как мы. Но и наши туристы бывают не лучше тех, кто приезжает с Дальнего Востока.
Петербург - туристический город. Здесь можно найти рецепт, как поступать, чтобы памятники культуры воспринимались одинаково приезжими и теми, кто здесь живет. Приезжим в Эрмитаже интересны цари и пара известных шедевров. Петербуржцы воспринимают музей иначе. Кто-то пишет, что стоял в очереди два часа и увидел потрясающие вещи. Другой возмущается: я плачу налоги, пришел в ваш музей, а мне еще два часа пришлось стоять в очереди.
В то время когда Крым был украинским, по поводу спасения памятников его Южного берега российские специалисты обращались к представителям украинского руководства. На что получили ответ: это украинская земля и ваши русские цари для нас интереса не представляют.
Культурная отзывчивость России воплощена в Петербурге. Москва все поглощает, переваривает. Петербург создает рецепты. В центре нашего города стоит мечеть, рядом с ней собор Петра и Павла, чуть дальше буддийский храм. Исаакий, действующий как храм и музей, - тоже рецепт.
Будущий год будет полем культурных сражений. Иногда говорят: надо делать «все, как у людей», ориентироваться на кого-то. Мне кажется, мы должны брать все, но показывать по-своему, желательно необыкновенно. В Петербурге это получается.
В наступающем году Эрмитаж откроет постоянную экспозицию русской иконы. У нас нет Троицы Рублева, нет Дионисия, но есть очень хорошие вещи. По ним можно судить, что такое икона.
У нас будет выставка «Железный век» из перемещенного искусства. Мы покажем вещи из германских и российских музеев. Впервые вместе соединятся культуры скифов и кельтов.
Возможно, в Эрмитаж приедет картина Караваджо из галереи Боргезе, планируется архитектурная выставка из Саудовской Аравии. В год Рафаэля на выставку «Линия Рафаэля» к нам прибудут картины из Лувра.
Эрмитаж представит и современное искусство. Обсуждается концепция выставки английского художника и скульптора Марка Куинна. Внутри музея идет дискуссия, можно ли его вещи выставить рядом с античными или нет. В Николаевском зале Зимнего дворца покажем выставку известного китайского художника Чжан Хуаня - тоже некоторая провокация.
Мы делаем выставки на грани риска. Чтобы рисковать, надо обладать брендом. У нас есть бренды Эрмитажа, Петербурга, культурного кода города. Это позволяет хорошо и со вкусом делать то, что получается не у всех.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 243 (6596) от 25.12.2019 под заголовком «Культурная отзывчивость России».
Комментарии