Как шляпы поедают клоунов

Венецианский кинофестиваль продолжается. Герои кинобиеннале этого года немножко клоуны, побольше — страдальцы, еще побольше — мыслители, чья жизнь не умещается в обозначенные правящим обществом рамки. Инакомыслящие, инакодействующие. Другие.

ФОТО Bogadeva1983/Shutterstock

Ихтиандра пытают в военно-научной лаборатории («Форма воды» Гильермо дель Торо), но уборщица, которая грезит стать русалкой, спасает его от гибели. Людям, решившимся на операцию по сокращению роста на девяносто процентов, обещают райские кущи с их теперь взвинченными до небес банковскими счетами, но обманывают и лишают гражданских свобод («Короче» Александра Пейна). Самодеятельные лекторы в нью-йоркской публичной библиотеке зачаровывают праздно интересующихся читателей теориями сексуальных подоплек национальных гастрономий и прочей литературоведческой графоманией («Нью-Йоркская публичная библиотека» Фредерика Вайсмана)...

Бедный тюремный писарь — индийский мусульманин Абдул — вдохновенным враньем и трогательной любознательностью превращает двор британской королевы Виктории в сцену кукольного театра. Веревочки от всех персонажей оказались у него в кулаке («Виктория и Абдул» Стивена Фрирза). Скорбящая мама убитой девочки-подростка в американской глубинке («Три билборда за пределами Эббинга, Миссури» Мартина Макдонаха) чрезвычайно креативно развязывает войну с местной бездействующей полицией.

Программа представляет собой своего рода эскападу клоунских номеров — как водится, трагических и комических, с внятным гуманитарным посылом. Расизм, человеконенавистничество, склонность силы унижать слабость — все эти неприятные социальные явления, на борьбу с которыми двадцатый век положил столько сил и людских жизней, побеждены лишь на уровне мечты. А на самом деле окопались поблизости и ждут своего часа, чтобы восстать. Хваленая толерантность хрупка. А скорее всего — вообще плод фантазий. И здравомыслящим людям уже настолько надоело все это бесконечно объяснять, что борьба с силами зла теперь выглядит эксцентричной клоунадой. Метафорически выражаясь, шляпы поедают клоунов. Вот, собственно, на что намекает венецианский киноконкурс — на то, что он фиксирует момент искрометного провала сил добра.

Как водится, биеннале изобразительного искусства, которая идет параллельно с кинематографической, являет собой фантазии на те же темы. В дворцах расположились компании инопланетян (скульптуры), оберегающих свою инаковость. Или, например, цапли, у которых вместо шей и голов — ружья. И их целая стая в павильоне Монголии — устрашающее зрелище. Напугал и Джордж Клуни — выступив как режиссер, он представил черный комикс про совершенно нацистский по духу американский городок образца 1959 года — «Обыватель».

Актер Майкл Кейн (двукратный лауреат «Оскара» и нескольких «Золотых глобусов») сыграл самого себя в документальном путешествии в 1960-е: «Мое поколение» Дэвида Батти. Кейн, переигравший аристократов и надменных плутов всех возрастов и национальностей, сам плоть от плоти рабочего класса — сын грузчика и поварихи. И теперь он решил отстаивать слоган своей юности: «Мы заставим общество считаться с рабочими — мы не невидимки!». Вот такая виньетка борьбы за социальные возможности.

Российское кино присутствует в программе «Классика» — «Иди и смотри» Элема Климова (1985). А ведь его Иночкин из «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» был бы очень кстати в компании венецианских героев этого сезона.