Александр Вонтов: «Мы играем как дети»
7 декабря отмечает 70-летие старейший актер Театра им. В. Ф. Комиссаржевской заслуженный артист РФ Александр Вонтов. Накануне юбилея с артистом побеседовала театральный критик Светлана Рухля.
Александр Вонтов / Фото предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской
- Александр Борисович, вы работали с очень разными режиссерами, метод работы с актерами у режиссеров советского периода и постсоветского как-то отличается?
- Не могу сказать, что сильно отличается. Во всяком случае, у тех, с кем я работал: Агамирзян, Воробьев, Суслов, Аксенов, Пази, Морфов, Алимов. Единственный, у кого все было по-другому, это Шерешевский. В советское время режиссеры работали над спектаклем по определенным правилам: пьесу читали, разбирали по сценам, по персонажам и это был процесс довольно длительный. Сейчас все происходит быстрее и над спектаклем каждый режиссер работает в своей манере, но в работе с актерами не появилось чего-то кардинально нового.
С Иваном Краско в спектакле «Тише, афиняне!» / Фото предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской
- Рубен Сергеевич Агамирзян – ваш мастер курса и главный режиссер театра им. В. Ф. Комиссаржевской, куда вы попали после окончания ЛГИТМиКа, допускал, чтобы актер что-то придумывал сам?
- (улыбается) Мы могли что-то придумать дома и показать на репетиции. Он внимательно смотрел, хвалил и… все делал по-своему. Потому что у него уже все было придумано, он приходил на репетицию с решенной сценой. Когда мне посчастливилось почитать его экземпляр «Дней Турбиных», я был поражен: у него все до мизансцен, до мелочей было прописано. Он не приходил со словами: «давайте попробуем», а сразу начинал репетировать, до мельчайших нюансов зная, кто и что в каждую минуту сценического действия будет делать.
Я люблю, когда режиссер приходит на репетицию и четко знает, что делать.
- Некоторые не знают?
- Конечно. Приходит режиссер и говорит: «Покажите, что вы можете сделать». Кто-то показывает, режиссер «заводится» и начинает что-то выстраивать сам. К счастью, чаще я сталкивался с другим подходом. Например, «Бумбараша» у нас в театре ставил Владимир Воробьев, вторым режиссером был Виктор Костецкий, с которым мы все подробнейшим образом проработали и сделали. Приехал Воробьев, показали ему, сказал: «Хорошо».
- И все переделал по-своему?
- Да! Потому что у него в голове был готовый спектакль. Как-то Владимир Егорович подошел к нашему педагогу Владимиру Викторовичу Петрову (второй педагог актерского курса Р. С. Агамирзяна – ред.) и спросил: «Чему вы их учили? Они все время задают вопросы». Петров ответил: «Я их этому и учил, артист должен задавать вопросы». Воробьев нас очень хвалил после премьеры.
- А импровизация? Такие режиссеры, как Агамирзян, Воробьев ее допускали?
- Импровизация – штука хорошая. Но, как говорил на встрече в Союзе театральных деятелей Марк Захаров, артист может импровизировать между простроенными режиссером «точками». Это внутренние точки, психологические и они неизменны, а вот все, что между ними и не сбивает с пути, это личное творчество артиста. И, конечно, авторский текст – неизменен, разве что изредка можно добавить словечко.
Могу рассказать забавный случай. В Учебном театре мы играли «Тиля Уленшпигеля», это был, так называемый, «зеленый» спектакль, на котором не присутствовали педагоги. Я играл адмирала де Люме, он был с бородкой и длинными вьющимися усами. Тиля играл Андрей Ургант, короля Филиппа – Саша Галибин. А у короля есть текст: «Много железа на груди у адмирала, придется половину снять, чтобы было легче стоять перед королем», Сашка же говорит: «Много усов на лице у адмирала, придется половину обстричь…», а Андрюша запрыгивает на меня с ножницами и обстригает усы и бороду (улыбается). Пришлось играть без бороды и усов. Так вот мы хулиганили иногда.
В спектакле «Доктор Живаго» Вонтов предстал в образе Вакха / Фото предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской
- А что еще из периода учебы врезалось в память?
- Слова нашего педагога Ариадны Николаевны Кузнецовой обо мне в роли Марка в пьесе Розова «Вечно живые»: «Вонтов хорошо играет, но у него отрицательное обаяние, когда выходит на площадку, ему остается только фашистскую повязку надеть, такой гад».
- В образе Марка хорошо вас представляю. Красивый, самовлюбленный. А вот была у вас роль Официанта в спектакле Агамирзяна «Дипломат» по пьесе Алешина, еще и бессловесная.
- Знаете, какой это был официант? Лощеный, холеный, ходил на цыпочках. Я играл эту роль с большим удовольствием и даже получил хорошую критику. Представляете, как Рубен Сергеевич простроил бессловесную роль, что на нее обратили внимание критики? Была у меня и очень любимая бессловесная роль в знаменитом спектакле Агамирзяна «Царь Федор Иоаннович» по пьесе А. К. Толстого – слуга Бориса Годунова. Горбун. Убийца, который всегда ходил с ножом за пазухой.
- В такие роли сложнее погружаться, чем в те, где есть текст?
- Нет никакой разницы, главное, как роль простроена. А насчет «погружаться»… Знаете, как писал прекрасный актер Илларион Певцов: «Если я слышу, как у зрителя в 13 ряду упал номерок, значит, я хорошо играю». Актерская профессия, на мой взгляд, это игра, я не верю, что можно проживать жизнь другого человека. Актер использует свои внутренние манки, чтобы найти верные чувства, верную реакцию.
- То есть, вы хотите сказать, что актерская профессия – это больше техника, ремесло? А бывает, что спектакль затягивает актера как омут и ему сложно «очнуться» от него?
- У меня не бывает, честно скажу. Может это неправильно, но с высоты 43-летнего опыта могу сказать: стоит артист в кулисах, рассказывает анекдот, потом делает шаг на сцену и это уже другой человек. Я не верю в «погружение», когда кто-то говорит: «я играл и ничего не видел и не слышал вокруг», мои педагоги сказали бы на это: «В Кащенко» (психиатрическая больница им. Кащенко – ред.).
Артисты играют как дети. Дети же ни во что не погружаются, они просто играют. Я буду мамой, ты – дочкой. «Буду», то есть изображу маму. Так и артист.
Вот говорят: «Артист проживает на сцене много жизней». Да не проживаем мы, мы играем, отыскивая в себе что-то похожее, чтобы оживить персонаж. Не зря говорится: «я в предлагаемых обстоятельствах».
Как-то по молодости я спросил у Николая Александровича Боярского: «Дядя Коля, а что такое сверхзадача?». И этот блестящий актер ответил: «Сашка, это когда у тебя есть «фига в кармане», когда ты выходишь на сцену, и зритель видит, что ты знаешь чуть больше партнера и намного больше зрителя, и если у тебя это есть – сверхзадачи никакие не нужны». Знаете, как учили Агамирзян и Петров? Ты выходишь на сцену голым и одеваешься за счет партнера. В первую очередь, нужны партнеры, с которыми можно взаимодействовать.
- У вас есть любимые партнеры?
- Есть партнерша любимая, с которой работать одно удовольствие. Это Неля Попова, мы играем с ней в «Матренином дворе» и во многих других спектаклях играли. Она потрясающая партнерша, от нее все получаешь, что надо. Замечательный партнер Володя Богданов. У нас в театре все артисты хороши. Я люблю свой театр и всех партнеров люблю. Даже не буду называть. И атмосфера у нас – комфортная, без интриг, подводных течений, мы просто делаем свое дело, к которому призваны, служим этому театру, и я уже до конца буду служить ему.
Александр Вонтов в роли Фаддея в спектакле «Матренин двор» / Фото предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской
- Как и сниматься в кино и сериалах, думаю. Немножко затронем и эту сферу вашей деятельности.
- С удовольствием. Мне было 28 лет, когда я впервые попал на «Ленфильм». Это были пробы на роль в фильме Сергея Микаэляна «Влюблен по собственному желанию». С режиссером мы просто беседовали. Часа полтора. Он дал мне сценарий. Я читаю, а там – три фразы, да еще и на экране телевизора, который включает герой Янковского и тут же переключает на другой канал. Позвонили мне через две недели. Я был поражен: о чем было думать две недели, когда такая роль?! Но Микаэлян был очень дотошный, и снимали мы этот эпизод долго, вся бригада стонала. Но видимо, он добился, чего хотел, раз оставил меня. Оказалось, ему был нужен антипод главного героя, в противовес ему, чем-то одержимый (задумывается), мы встретились с Сергеем Герасимовичем еще однажды. Я озвучивал роль профессора в фильме «Рейс 222», где не было профессиональных артистов, а все персонажи были подобраны по типажам. Там огромный монолог, и я очень горжусь этой работой, можно сказать, что я мужику, который был в кадре, роль сделал (смеется).
- А из последних работ что запомнилось?
- Я теперь «специалист» по Сталину (улыбается). Изображал вождя в документальном фильме «Чапай с нами», к юбилею легендарной кинокартины братьев Васильевых. Потом были сериалы «Все начиналось в Харбине» и «Алмазы для Сталина», а на 28 января 2021 года намечена премьера фильма «Зоя». Это полный метр. Там история придумана несколько мифологическая и есть в сценарии сцена разговора Сталина с Зоей Космодемьянской. Не знаю, каким фильм получился, но подход режиссера и сценаристов, по-моему, очень интересный.
Комментарии