Потомки Карпинского создают книгу о научном наследии академика
Представляете, как изумились бы пушкинисты, раскопав о своем кумире что‑то новое. Вот и про академика Карпинского, внесшего огромный вклад в науку, известно вроде бы все. Ну как же: автор хрестоматийных трудов, один из основателей геологической службы России, первый избранный президент Российской академии наук. Его именем названы хребты и горы, вулкан на Курилах и кратер на Луне. А в Петербурге имя Карпинского носят институт, в стенах которого ученые отметили недавно 175‑летие со дня рождения этого патриарха, и одна из улиц. Кажется, уж ему‑то воздали по заслугам сполна. Но нет: мемориальными табличками отмечены не все места, где он жил, его научное наследие и переписка изданы не в полном объеме. Да и лакун в родословной хватает. Устранить их позволит книга, над которой работают потомки ученого.
В иерархии академических почестей применительно к геологии премия имени Карпинского — одна из почетных, говорят его потомки. Такую же награду за достижения в этой сфере учредили Фонд Тепфера (Германия) и правительство Санкт-Петербурга. / ФОТО Дмитрия СОКО
Ярусы корифея
Отец русской геологии, как его называли, за славой не гнался — она сама шла за ним по пятам. Ведь на любом поприще, за что бы этот корифей науки ни брался, он получал результаты, заставлявшие о нем говорить.
Так, благодаря Карпинскому появились одни из первых геологических и палеогеографических карт России, которые легли в основу поисковых работ. Его перу принадлежит много трудов, ставших «камертоном» в науке, по геологии и полезным ископаемым Урала. Основные черты тектонического строения Русской платформы (на стыке которой и Балтийского щита возник Петербург) впервые определил тоже он.
Карпинский создал общую классификацию осадочных образований земной коры. С его легкой руки палеонтологи использовали в своих работах гистологический метод. Общепринятой стала и предложенная им в Болонье на второй сессии Международного геологического конгресса (1881) унификация графических обозначений в геологии. А на очередной сессии той же организации (Париж, 1900), где он вновь представлял Россию, были одобрены его принципы классификации и номенклатуры горных пород.
Рассматривая геологические слои в истории развития Земли, Карпинский впервые в мире выделил отдельный период: артинский ярус. Он же первым применил поляризационный микроскоп при изучении горных пород и изобрел установку, позволявшую разделить по удельному весу содержащиеся в них минералы. И это лишь малая толика того, что привнес в мировую науку академик Карпинский.
Во многом его стараниями в Петербурге был создан Геологический комитет (1882), который он позже возглавил. В начале XX века он содействовал снаряжению Русской полярной экспедиции. Да что там, с его именем связана целая эпоха в истории отечественной Академии наук, которой он руководил много лет.
Самородки с эполетами
Как ему удавалось опередить свое время, проявляя себя в разных сферах (геология, горное дело, палеонтология и т. д.), порой на целое столетие? Что помогало ему совершать гениальные открытия: обостренная интуиция, энциклопедические знания или поразительная работоспособность?
Так или иначе, по части новаторства и прозрений с Александром Петровичем мало кто мог сравниться. Да и позже таких самородков в геологической науке было раз-два и обчелся. Конечно, столь крупная личность обращала на себя внимание: монографий и книг о нем написано немало. И что, весь его жизненный путь высвечен там, как на ладони? Нет, конечно, считает Елена Михайловна Карпинская.
Согласившись поведать о своем знаменитом предке, она подготовила россыпь снимков и других материалов. И вот в урочный час пересекаю порог ее квартиры в Московском районе.
Осматриваюсь: массивные шкафы заставлены книгами. Уютный абажур освещает стол, на котором разложены фамильные фотоальбомы и биографические книги. А с холстов, висящих по стенам, смотрят лица, в коих угадывается дворянское происхождение: статные дамы и мужчины в форменной одежде горных инженеров. Да, мундиры с эполетами и золотыми пуговицами носили представители горного ведомства.
«Это Петр Карпинский, отец академика, — поясняет хозяйка. — А это брат Петра — мой прапрапрадед Михаил Михайлович. Вы правы, по заслугам своего родителя они были возведены в дворянское достоинство…»
В царствование Алексея Михайловича во время гонений униатов на православных Карпинские бежали из Западной Украины в Московию. В их роду были священники, один из которых в конце XVIII века служил протоиереем Софийско-Успенского собора в Тобольске. Это был дед братьев Карпинских, изображенных на полотнах.
Они были погодки: вместе росли, учились в петербургском Корпусе горных инженеров. А по его окончании отправились работать на Туринские рудники в Пермскую губернию, где блестяще себя проявили.
Оба нашли там свои «половинки». Первым женился (на дочке геолога) младший брат Михаил. А супругой Петра стала Мария Фердинандовна Грасгоф. В этой семье и родился будущий академик.
Под началом де Марни
Через 12 лет в том же поселке Туринские Рудники появился на свет Александр Попов, изобретатель радио (дома, где они провели ранние годы, стояли рядом). Ныне это город Краснотурьинск, а соседний городок, бывший Богословск, был назван Карпинском.
Словом, детство нашего героя прошло на Урале. Его отец получил должность директора Екатеринбургских заводов. А выйдя в отставку, быстро угас. Его жена осталась с четырьмя детьми без средств к существованию. И отправила трех сыновей с обозом в Петербург, где Саша поступил с братьями в то же учебное заведение, где учились их дед и отец. А после окончания уехал работать на Урал, но вернулся ради науки: ему предложили место на кафедре геологии, которой заведовал профессор Горного француз Борбот де Марни…
Хозяйка пододвигает к себе пухлый машинописный фолиант, итог многолетних трудов. Создавал его отец Елены Михайловны: копался в архивах, привлекал собранные родственниками сведения. А теперь корпит над рукописью она, превращая восходящие к XVII веку сведения в гладкий книжный текст, дабы издать в подобающем виде.
Вот она, летопись рода Карпинских — с генеалогическим древом и дворянским гербом, увенчанным молоточком. Рода, давшего России 25 геологов и горных инженеров и тесно переплетенного с такими горняцкими кланами, как Грасгофы, Брусницыны, Пестеревы, Грамматчиковы, Романовские и др. Ощущать принадлежность к протянувшейся через века фамильной цепи, где каждый черпает что‑то от предков и сам обогащает род достижениями, важно было и академику Карпинскому.
«За что бы он ни брался, для него это была не работа, а служение делу, — делится собеседница. — Причем жертвенное, когда о себе забываешь. Сегодня такие взгляды кажутся архаичными, но он мечтал о братстве ученых, преданных истине, и, как человек большого ума и огромного сердца, старался помочь каждому, кто к нему обращался».
Вернувшись в Петербург, он жил во флигеле за «спиной» Горного института, в котором преподавал. Некоторое время снимал другое жилье, потом получил квартиру в Доме академиков на Университетской набережной, фасад которого украшает ныне череда мемориальных досок. Женившись на Александре Брусницыной, дочери художника и внучке горняка, он был счастлив в браке. А овдовев, продолжал там жить с дочерьми…
Утраты и приобретения
Как сложилась их судьба? Одна стала художницей, другая музыкантом (жизнь той и другой оборвалась в блокадном Ленинграде), а третья, окончив Бестужевские женские курсы, уехала с мужем в Париж. Из всех дочерей только старшая, Евгения, увлеклась геологией (ее муж тоже был геологом) и работала у отца, президента Академии наук, секретарем и переводчиком.
А когда его не стало (прах академика покоится в Кремлевской стене: в последний путь его провожали члены правительства и сам Сталин), начала собирать его наследие: статьи, воспоминания, письма. Но это оказалось непросто. Александр Петрович давал порой свои рукописи коллегам для ознакомления, и эти статьи пропадали: вопросы научного приоритета его мало беспокоили. Однако масштабы утрат оказались немалыми.
А вот библиотека Академии наук, напротив, пополнилась: по завещанию ученого туда было передано все его книжное собрание, более 50 тысяч томов. Эпистолярное же наследие столпа науки находится где‑то в недрах академического архивохранилища: знаменитый геолог переписывался с Александром Глазуновым и другими деятелями культуры и науки. Жаль, большая часть этих писем не опубликована, сокрушается хозяйка квартиры.
Но тяготит ее и другое. Когда не стало старшей дочери ученого, семью его потомков в Доме академиков потеснили. А недавно, по словам Карпинской, полквартиры корифея, где можно воссоздать его мемориальный кабинет, выставили на продажу.
Да, многое утеряно, хотя кое‑что хранится в музеях Урала. Но если такой кабинет-музей появится и в городе на Неве (возможно, при поддержке городской власти или Горного, готовящегося отметить 250‑летний юбилей), он непременно «оживет». Петербургские потомки академика готовы передать туда его подлинные вещи — мебель, картины, не говоря уже о снимках, уверяет Елена Михайловна. Словом, все, что у них сохранилось. Да и как иначе, фигура‑то мирового значения.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Олег ПЕТРОВ, генеральный директор Всероссийского научно-исследовательского геологического института им. А. П. Карпинского (ВСЕГЕИ):
— Бюст Александра Петровича мы установили в 2010 году у входа в наш институт на 21‑й линии Васильевского острова. Туда выходили окна его кабинета, и на той же линии находится Горный институт, с которым ученый был связан всю жизнь.
Его портрет украшает галерею выдающихся ученых-геологов ВСЕГЕИ, с его именем связаны богатые геологические коллекции, хранящиеся в фондах нашего музея. В память о нем проходят научные форумы — включая прошлогодний, в работе которого приняли участие более 200 российских и зарубежных ученых.
И это закономерно: его роль в создании геологической службы России неоспорима. А первое, что сделал Геолком (правопреемником которого является наш институт), — стал готовить под редакцией академика Карпинского 10‑верстную геологическую карту европейской части страны.
Так было положено начало развитию в России геологической картографии, совмещающей фундаментальные исследования и системное картографирование территории страны. Сохраняя эту преемственность, мы поныне ведем такую работу, сочетая решение научных и практических задач при построении геологических карт разного уровня.
Но наши предшественники понимали: нельзя заниматься подобной работой без подготовки квалифицированных специалистов и широкого обмена научными знаниями. Крупнейшей в мире площадкой для такого общения стали Геологические конгрессы, которые проводятся с 1878 года. Геолком включился в эту работу, и 7‑я сессия конгресса была проведена под председательством А. П. Карпинского в Петербурге, а спустя время — еще две, 17‑я и 27‑я.
Работы по региональному геологическому изучению, у истоков которых стояли великие ученые, и сегодня крайне важны для развития минерально-сырьевой базы нашей страны. Поэтому труды академика Карпинского не потеряли своего значения и на современном этапе.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 41 (7124) от 09.03.2022 под заголовком «Фамильные ценности».
Комментарии