Обряды XXI века. Чем занимаются современные шаманы?

В библиотеке Маяковского в лекционном цикле о религиях России одна из встреч была посвящена шаманизму. Это не религия, а религиозная система, но, как подозревают специалисты, желает повысить свой статус. Возможно, нашумевшее февральское принесение в жертву верблюдов в Ангарске - тому пример.

Становясь посредником между верующими и сверхъестественными силами, «шаманы» считались избранниками неба. ФОТО Виталия ИВАНОВА/ТАСС

«Попадет в небесное стадо»

Сожжение шаманами пяти верблюдов (предварительно, оговоримся, умерщвленных) потрясло общественность, как и пояснения одного из заместителей верховного шамана России Артура Цыбикова: это, дескать, «для укрепления России».

Вероника Беляева-Сачук, научный сотрудник Центра арктических и сибирских исследований ФНИСЦ РАН, постаралась объяснить, «что бы это значило», и провела небольшой ликбез. У Виктории в багаже два десятка экспедиций, теплые отношения с шаманами и при этом невозмутимость ученого. Она не раз присутствовала на камланиях; на вопрос: «Ну и как?» - отвечает: «Я смотрю как исследователь. А во время обряда сосредоточиваюсь на том, чтобы все запомнить: записывать-то в процессе неловко».

Обывательское отношение к шаманам - либо негативное, берущее начало еще со времен христианизации сибирских народов в XIX веке («полубезумный колдун», «дурачит невежд»), либо трепетное благодаря писателю Карлосу Кастанеде и его магу Дону Хуану.

«Реальный шаманизм - ни то ни другое», - предупреждает Беляева-Сачук. Она изучает бурятский шаманизм, входящий в состав алтайско-саянского; самые крупные народы Сибири исповедуют именно его. К слову, в Бурятии не говорят «бурятский шаманизм» - говорят «российский».

Принесение в жертву верблюда - случай из ряда вон. Жертвенный баран никого бы не смутил, хотя с обывательской точки зрения что верблюд, что баран - сельхозживотные, оба погибают, прямо скажем, не безболезненно. Между тем баран - нормально, «попадет в небесное стадо», а выбором в качестве жертвы верблюдов возмутился и верховный шаман России Допчун-оол Кара-оол: так не положено.

Такой дар даром не нужен

Выбор жертвы не единственная странность в ангарском камлании. Его проводили несколько шаманов, хотя, как правило, шаман работает один. И не радеет, как говорится, «за всю страну», он работает на благо рода.

У сибирских народов мужской шаманизм передается по мужской линии, женский - по женской. И, хотя женский сильнее, поскольку «природнее», для защиты рода он менее эффективен, потому что женщина выходит замуж в другую семью - поди узнай, в ком дар пробудится. В советские времена, когда традиции размывались, человек мог не понять, что не просто заболел тяжело, а что с ним случилась так называемая шаманская болезнь, он унаследовал дар от умершего родственника. «Мне шаманка поясняла, что это такое, - рассказывает Вероника. - Что бы ты ни делал, где бы ни был, вокруг тебя стоят предки-шаманы и что-то рассказывают».

Нередко «наследник», пытаясь избавиться от этого кошмара, уходил в запой или бросался к врачам. Тогда духи убивали одного за другим членов его семьи; если он предупреждений не понимал, убивали и его. Но и если принимал дар и становился шаманом - ему не позавидуешь. Некоторые европейцы приезжают в Бурятию, желая постичь магические практики, и местные недоумевают: во время ритуалов шаман поднимается в верхний мир к богам, опускается в нижний мир к злым духам и всякий раз умирает. Пусть символически, но мучается взаправду. Кто в здравом уме такое себе пожелает?

Помолиться, перекурить...

Еще в XIX веке чужаки, знакомясь с шаманизмом, записывали обряды. Но они наверняка отличаются от нынешних: у шаманизма нет канона, он гибок, всегда находит нишу и выживает, говорит Вероника Беляева-Сачук.

Живучести помогает и то, что шаманизм - это целостное видение мира. Без нашего деления на сакральное и обычное. Вероника приводит пример. Ехала в Бурятии в такси, вела с водителем светскую беседу о местных красотах, и вдруг он впроброс: «Погода испортилась. Наверное, туристы пошли в горы и не сделали обряд поклонения».

И такое переплетение во всем. Рейсовый автобус делает «технические остановки» рядом с сакральными местами - и месту поклониться, и перекурить. Современные шаманы ритуальное облачение надевают только по особым случаям или чтобы туристов впечатлить, а так - по-простому, в джинсах.

Еще 15 лет назад некоторые места поклонения походили на свалки - это не неряшливость, это «перевертыш»: что у нас мертво - в другом мире живо, что тут сломано - там цело. Бубны в Этнографическом музее со следами разрывов именно потому, что в другом мире, целыми, должны были служить почившим шаманам. Сейчас свалок не увидишь. А неприметные прежде священные места в угоду туристам даже приукрасили.

Доброжелательное отношение к туристам - тоже, вероятно, признак гибкости шаманизма. Вот кого недолюбливают, так это альпинистов: горы - священны, кто ты такой, чтобы их покорять? И, при всем пиетете к ученым, не любят археологов: вот вскрыли те в июне 1941-го в Самарканде могилу Тамерлана - война началась; в 1990-х достали мумию «алтайской принцессы» - на Алтай обрушились пожары, наводнения.

...Странный обряд в Ангарске специалисты расценивают не просто как желание определенной организации шаманов выделиться (шаманских образований действительно немало, они соперничают). «На самом деле мы сейчас наблюдаем очень интересный процесс, - полагает Беляева-Сачук. - Становление шаманизма не как религиозной системы, а как религии. Со своей иерархией, аппаратом и, возможно, со своей канонизацией неких текстов». А поскольку было сказано об «укреплении России», это можно расценивать и как некоторый политический жест.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 113 (6466) от 25.06.2019 под заголовком «Зачем изучать шаманов?».