Драйвер падения. Почему в России выросли цены на продовольствие?
Локомотив экономики, драйвер развития… Какими только эпитетами и титулами не награждали сельское хозяйство России в последние годы. И ведь было за что! Отечественный сельхозпроизводитель стал ключевым звеном в обширной программе импортозамещения. Но сейчас, похоже, обстоятельства сорвали «стоп-кран». Локомотив затормозил… По предварительным подсчетам, производство сельхозпродукции в минувшем году ушло в минус на 2 %, хотя в 2020‑м оно выросло на 1,3 %. «Минусовым» за последнюю пятилетку был еще 2018 год, но тогда показатель падения был зафиксирован на отметке 0,6 %.
Золотой пшеничный сноп — давний символ сельского хозяйства и плодородия земли. Для России во все времена отношение к нему было особенным. Стародавние сорта российской пшеницы получили широкое распространение, став исходным материалом при выведении новых с
Село цены не сдержало
Не нами замечено: если на магазинных полках начали расти цены на продовольствие — что‑то неладно в аграрной вотчине. Именно там, где собственно еда и берет свое начало — в полях, на животноводческих фермах, птицефабриках и рыбных промыслах… Правило универсальное, и касается оно любой страны.
В том числе и России, где цены на продовольствие на протяжении нескольких лет в целом оставались на относительно стабильном уровне и сельхозпродукция сдерживала темпы инфляции. Так было до прошлого года, когда цены на нее яростно рванули вверх, ускорив инфляционные процессы. Село осталось драйвером. Только драйвером падения.
Официально инфляция в России в 2021 году, по прогнозам Центробанка, должна была составить 3,5 — 4 %. В реальности она оказалась вдвое выше, а цены на продукты питания за год и вовсе выросли более чем на 10 %. Такого не было с 2015 года.
«Инфляция существенно ускорилась из‑за более чем скромного урожая овощей, а также из‑за роста издержек в животноводстве», — объясняла происходящее глава Центробанка Эльвира Набиуллина. — Мясо, молоко, овощи — это так называемые товары-маркеры. Заметный рост цен на товары-маркеры даже при небольшом их весе в потребительской корзине может разогнать инфляционные ожидания».
Справедливости ради: цены в минувшем году росли во всем мире. Причем не только на само продовольствие, но и на ресурсы, необходимые для его производства. И как бы мы ни радовались своей растущей «импортонезависимости», во многих направлениях наше сельское хозяйство остается зависимым от чужестранной продукции. В первую очередь — от семян. Их импорт по некоторым культурам составляет 90 %. В другой отечественной отрасли, в птицеводстве, по‑прежнему правит бал импортное инкубационное яйцо. Комбикормовая промышленность почти полностью подчинена импорту наиболее эффективных кормовых добавок.
«Весь прошлый год аграрный сектор находился между молотом и наковальней», — признают эксперты. С одной стороны, надо было наращивать производство — в условиях жесточайших. Росли цены на горючку, корма, удобрения, пандемия закрыла границы для рабочей силы из ближнего зарубежья. А тут еще локальные вспышки птичьего гриппа и АЧС (африканской чумы свиней). Добивала засуха…
А вот другая сторона: надо было каким‑то образом сдерживать рост цен, встраиваться в «регуляторы», которое придумало государство, чтобы продовольствие оставалось доступным.
Государство накинуло узду на галопирующие цены — поддержало производителей финансами. Не всех, но стратегически важных. Производители растительного масла и сахара получили суммарно 9 млрд рублей, мукомолы и хлебопеки — 4,7 млрд, птицеводы — 1 млрд рублей.
И еще 10 млрд рублей было припасено регионам в рамках нового механизма под названием «зерновой демпфер». Это гибкая пошлина на экспорт пшеницы, кукурузы, ячменя. За счет введения плавающих ставок производителям зерна гарантировалось предоставление дополнительных средств исходя из объемов полученной продукции.
Однако все попытки вывести сельское хозяйство в целом хоть в какой‑то плюс оказались несостоятельными.
Пшеничная перспектива
Однако год оказался провальным далеко не во всем. Зерновая нива России все‑таки одарила неплохим урожаем — собрали 123 млн тонн. Не «олимп», конечно (он был в 2017‑м — 135,5 млн тонн), но тоже неплохо. За рубеж ушло 25,1 млн тонн зерна — на 24,7 % меньше прошлогоднего показателя. Экспорт пшеницы, в частности, сократился на 23,9 % — до 21 млн тонн.
Некоторые эксперты заговорили о возможной потере мирового лидерства нашей страны в экспорте пшеницы. На фоне снижения ее валовых сборов у нас и повышения сборов в Евросоюзе. Однако расчеты показывают, что шанс сохранить это лидерство есть, но так ли оно важно? Статус, конечно, почетный, но никаких преимуществ на рынке пшеницы не дает. Это, скорее, вопрос самооценки.
Между тем Минсельхоз заявил о «пшеничных» планах на нынешний год. А именно: аграрии намерены увеличить площади под твердыми сортами пшеницы.
Сегодня Россия занимает лишь 13‑е место среди ее производителей, а валовый сбор не превышает 720 тыс. тонн. Впереди всех Канада, где выращивается около 5 ‑ 5,5 млн тонн зерна этой культуры. Но стоит вспомнить, что до 70‑х годов прошлого века такими результатами могла похвастать и Россия, бывшая тогда лидером.
Нынче твердую пшеницу выращивают в 13 регионах. Самые большие площади — в Оренбургской и Челябинской областях. Любопытно, что зерносеющий юг к культуре этой абсолютно равнодушен. Например, Ставропольский край под твердую пшеницу отводит не более 20 тыс. гектаров, Ростовская область — 10 тыс. га, а всех меньше — житница страны Краснодарский край — 3 тыс. гектаров. Правда, на Кубани получают самую высокую на нынешний день урожайность — в среднем 33 ц/га.
Твердая пшеница — как яровая (она же — дурум), так и озимая, — довольно привередлива в возделывании. Чтобы не заморачиваться с ее капризами, аграрии делают выбор в пользу пшеницы мягких сортов. Но она лишена тех преимуществ, которые имеются у зерен твердой родственницы: большого количества клейковины (это крахмалистая часть зерна) и органических пигментов. Как раз того, что требует производство макаронных изделий.
Неудивительно, что даже при малых валовых сборах зерна твердой пшеницы наши производители ухитряются часть урожая отправить в «макаронную» Италию. В то время как российские макаронные фабрики сидят на импорте: необходимое сырье они завозят из Казахстана. Из страны, ставшей тревожной в последнее время. Это обстоятельство прямо или косвенно, но тоже повлияло на внесение корректив в «пшеничные» планы России.
РАПСодия грядущего сезона
Прошлой осенью зерносеющие хозяйства юга страны значительно увеличили площади под рапсом — масличной культурой, на которой в последние годы помешана вся аграрная Европа. Россия примкнула к этому «помешательству», несмотря на высокие риски — рапс, как и упомянутая твердая пшеница, довольно капризен в возделывании. Из-за чего многие хозяйства предпочитают ему более «сговорчивую» сою.
Но кто не рискует, тот не получает выгоды. А она вот в чем. Во-первых, рапс — один из лучших предшественников пшеницы. Ее урожайность в таком севообороте возрастает до 10 %. Во-вторых, урожай озимого рапса заканчивают убирать уже в августе, и фактически это первые «живые» деньги сельхозпредприятий. В-третьих, у культуры высокая рентабельность: 300 — 400 %.
Точное время ее появления в России не установлено. Однако известно, что в 1830 году впервые семена рапса (в обиходе — «северная оливка») были отправлены из нашей страны за границу. Без малого полвека спустя была издана солидная научная монография о маслоэкстракционных заводах России, где перерабатывались семена «северной оливки» и производили масло, используемое «для смазки, в качестве лампадного масла и для тому подобных технических целей».
Нынешняя нехватка сырья на мировом рынке — серьезный стимул для увеличения площадей и экспорта российского рапса. С 2022 года Евросоюз ограничивает долю биотоплива из пальмового масла с перспективой его полного исключения в следующем году. Доля же биотоплива из рапса будет расти.
Свою нишу на продовольственном рынке рапс занял не так давно — в 1980‑х годах. До этого использовался только в технических целях. И на корм скоту. Все дело в высоком содержании в семенах эруковой кислоты и серосодержащих веществ. Масло из этих семян имело специфический запах и было небезопасно для употребления. Но со временем селекционерам удалось вывести сорта с пониженным содержанием эруковой кислоты. К тому же усовершенствовалась технология очистки масла от вредных примесей.
Выращивают рапс и у нас, в Ленинградской области (соя как альтернатива здесь не приживается). Особенно в этом деле преуспели племзаводы Гатчинского и Волосовского районов. Конечно, площади под культуру отводятся куда более скромные, чем в крупных зерносеющих регионах России, — в среднем 2400 га. Зато урожайность семян высокая, может доходить до 30 ц/га.
…Эксперты пытаются спрогнозировать, каким будет предстоящий сельскохозяйственный сезон. Гадают: удастся ли удержать аграрный сектор на плаву? На его развитие в 2022 году из федерального бюджета планируют направить
285,1 млрд рублей. Кроме того, дополнительное финансирование в размере 5 млрд рублей получит овощеводство. Это позволит увеличить объемы производства картофеля и всего «борщевого набора» на 15 %. Также сельхозпроизводители могут рассчитывать на льготные кредиты: на краткосрочные выделено 19,6 млрд рублей, на долгосрочные — 80,8 млрд рублей.
Список государственных «подпорок» довольно обширен. Дело за самими аграриями: пахать, сеять, молоко-мясо добывать… И надеяться на то, что погода в этом сезоне будет не столь знойно-жестокой, как в прошлом.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 13 (7096) от 26.01.2022 под заголовком «Драйвер падения».
Комментарии