Мы — волонтеры театра
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Гость редакции — режиссер, руководитель театра-студии «Версия» Татьяна ЧЕРНЕЦКАЯ
Театру-студии «Версия» в ноябре будет двадцать лет. Для любительского театра — это срок, настоящая большая история. Студия сформировалась в начале 2000‑х, в сложные годы. Тем удивительнее, что, решив «сыграть в театр», молодые энтузиасты даже мысли не допускали о процветающем тогда на сцене эпатаже. Начали играть классику и не изменяли ей никогда. Все два десятка лет руководит любительским объединением сегодняшний гость редакции.
— Многое в мире начинается со слова, с идеи. Как у вас, Татьяна Анатольевна, появилась мысль организовать театр, долго к этому шли?
— Недолго, потому что такая мысль появилась не у меня. Работала в школе педагогом-организатором, делала школьные мероприятия, в основном со старшеклассниками, много общались. А потом они окончили школу, поступили в колледжи и вузы. Но наше общение не прекратилось. Тогда‑то они и вспомнили, что по образованию я режиссер театра, окончила сначала культурно-просветительское училище, затем Санкт-Петербургский институт культуры. Предложили собраться и что‑нибудь поставить. И завертелось.
— Когда рождается театр, главное, видимо, определить: какое направление выбрать, каким будет репертуар. В те непростые годы не то что у любительских, даже у профессиональных театральных коллективов просматривалась тенденция: поразить эпатажем, развлечь публику пошлостью. Как говорится, идти в ногу со временем. В вашем коллективе такие идеи не рассматривались?
— У нас все по‑другому, всем нам просто было хорошо и интересно вместе. Ребята были хорошо образованны, ориентированы на дальнейшую учебу, познание чего‑то нового, творческого. Объединяло прежде всего общение, а потом уже родился театр. Что ставить, каких‑то особых раздумий не возникало, исходили из того, что сами любим. Я была дружна с учительницей по литературе, она и я любили Цветаеву. И первой постановкой стал спектакль «Каменный ангел» по пьесе Марины Цветаевой. Премьерный показ прошел в доме культуры «Кировец» в ноябре 2002 года. Затем представили зрителям сказку Юлия Кима «Чудеса на Змеином болоте». Далее — «Обыкновенное чудо» по пьесе Евгения Шварца, так и пошло: классика, сказки, водевили.
— Сколько человек тогда собрались в вашу студию?
— Около пятнадцати, бывшие мои ученики и их друзья. И в дальнейшем численность коллектива оставалась примерно на этом уровне. Постановка пьесы, так сказать ролевые вакансии, требует определенного числа участников, поэтому у любительских театров больших коллективов обычно не бывает. Просто всех не занять. А люди приходят к нам, чтобы играть, выходить на сцену. И это правильно, мы и сейчас приглашаем только тех, у кого есть огромнейшее желание — до творческого зуда, до дрожи в коленках — выйти на сцену. Есть и другой важный фактор — временной. Человек должен реально оценить свою ситуацию, сможет ли он два вечера в неделю посвящать театру. Без этого никак.
— И как решается вопрос «ролевых вакансий»?
— Дублями. Хотя слово «дубль», «второй состав», не совсем правильное. Все актерские составы — первые. Когда одну и ту же роль играют разные актеры, спектакль воспринимается по‑разному. Каждый исполнитель вносит что‑то свое, и мне это очень нравится.
— Как подбираете репертуар? Какие спектакли стали событиями — для вас и для зрителей?
— В выборе постановки в первую очередь прислушиваюсь, что хотят играть сами актеры. В коллективе всегда находятся люди со своими идеями, я это очень уважаю. Без этого театр не мог бы существовать. А что касается событий… Очень горжусь своей постановкой по чеховской пьесе «Чайка», премьера состоялась в 2010 году. И не потому, что спектакль стал лауреатом I степени международного фестиваля «Балтийское созвездие». Горжусь, потому что это прежде всего режиссерский спектакль, мне удалось воплотить на сцене свою личную идею, подсмотренную у Чехова. С помощью незамысловатых, но очень точных выразительных средств и великолепной актерской игры мы сумели этот замысел воплотить.
— И в чем эта мысль?
— Равнодушие убивает, это заложено в пьесе. В ней реально могут что‑то искренне чувствовать только два персонажа. Остальные лишь играют в чувства и этим живут. Они придумывают разные способы «оживить» себя, но на самом деле все у них искусственно. Если грубовато выразить мысль: есть два реальных, живых персонажа, остальные — кукольные. Это не значит, что они двигаются на сцене, как куклы, задача — показать их кукольность — решается с помощью других средств. Но это надо смотреть.
Кстати, мы восстановили этот спектакль и закрываем им наш 20‑й сезон.
— Спектаклем «Чайка», как я понял, вы хотите сказать зрителю: люди, не будьте равнодушными, посмотрите друг на друга, рядом с вами живой человек. А какая главная мысль заложена в спектакле по Пушкину?
— Это произведение — некая ода смерти, спектакль-притча. При этом нужно понимать, что смерть — дно, когда снизу уже не постучат. Пушкин — гений и в очень красивой художественной форме показал, что порок глубоко влияет не только на самого человека, но и на все его окружение. Порочность уничтожает человека, приводит его к духовной смерти. После одного из показов один из моих друзей сказал: «Татьяна, ты не оставляешь выхода». Действительно, наш спектакль «Маленькие трагедии» о том, что у порочного человека выхода нет, только бесконечное движение по кругу. Думаю, такой взгляд, как один из смыслов, заложен и в произведении Пушкина. Я хочу, чтобы зритель взглянул внутрь себя, осмыслил какие‑то аспекты своей жизни и всеми силами попытался удержаться от соблазна шагнуть на ступеньку вниз.
Еще один спектакль из особенно мной любимых — «А зори здесь тихие…». Тяжелая и вечная тема войны.
— Постановка была навеяна фильмом Станислава Ростоцкого или повестью Бориса Васильева?
— Произведением Васильева. Я написала сценарий по повести писателя. Это не классическая постановка, у нас композиционный спектакль — память. Нет массовых сцен, «стрелялок» — это сложно воплотить в малом сценическом пространстве. Использованы кинохроника, фотографии тех времен. Все рассчитано на воображение зрителя. И погибают в нашем спектакле не так, как в кино: меня убили, я падаю. Используются другие сценические формы. С современным миром действие тоже перекликается.
Другой спектакль, который также оказался особенно злободневным в наши дни, — «Антигона» по пьесе французского драматурга Жана Ануя. Мы репетировали его онлайн, в разгар пандемии. И показали в ноябре 2020 года. Нам повезло, приехало московское телевидение и спектакль показали на канале «Культура РФ». В результате он был признан одним из самых популярных среди спектаклей на канале. Его и сейчас можно посмотреть, если набрать: «Канал «Культура РФ», «Антигона», театр-студия «Версия».
— Играть к вам приходят люди без театрального образования, без подготовки?
— Как правило, кто‑то играл в любительских коллективах, кто‑то оканчивал курсы. Различных актерских курсов сейчас много, но обучающимся редко дают возможность реализовать полученные навыки, знания. А мы для этого открыты, и люди могут прийти и реализовать свой опыт.
Те, кто совсем без опыта, учатся по ходу репетиций. К примеру, даже если актер не умеет петь, но старается, он запоет. По известному принципу: не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Впрочем, заставлять никого не приходится.
— А кто учит? Есть преподаватели по вокалу или, к примеру, сценическому движению?
— В этом сезоне к нам пришла очень талантливая девочка. Она великолепно поет, и я попросила ее давать уроки вокала. Есть девочка, которая учит нас двигаться, танцевать. Приглашали специалиста, который ставил актерам сценическое фехтование, поскольку репетировали спектакль, связанный с фехтовальными поединками. Найти людей, которые, подчеркну, на голом энтузиазме нам помогут, всегда можно.
— У каждого театра свой зритель, какой он у вас?
— В первую очередь — это люди взрослые, которым интересен театр независимо от того, профессиональный он или любительский. Хотя у нас есть и детские спектакли. До пандемии мы активно ставили сказки и выезжали с ними в детские приюты, в Великий Новгород в Театр юного зрителя, они наши друзья. Как‑то ездили со спектаклем даже в интернат для слабовидящих детей в поселок Мга Ленинградской области. Нас, кстати, там очень хорошо приняли, детям было интересно.
— А вам больше ценен зритель из постоянных ваших посетителей, знакомых и друзей, или пришедший со стороны?
— Дорог любой зритель. Для него, собственно, театр и существует. Замечу только, что перед знакомыми играть всегда сложнее. Несмотря на то что и актеры, и я знаем, что они обязательно похвалят, скажут: «Вы молодцы! Такой спектакль сыграли, все круто». Это всегда приятно. Но хороший спектакль тот, после которого говорят не о том, как сыграли, а о том, что сыграли. В этом и сложность — представить идею так, чтобы о ней заговорил «свой» зритель, чтобы он на секундочку забыл, что на сцене его друзья или родственники. Зритель со стороны воспринимает все, как есть. Он непредвзят. Поэтому его оценка будет более точной.
— Год у вас юбилейный, а в юбилей не только вспоминают прошлое, но также строят планы на будущее. Каким вы представляете будущее театра-студии «Версия»?
— Светлым. Планы есть и по новым постановкам, и по возобновлению тех спектаклей, которые уже, если громко сказать, вошли в наш золотой фонд. Но главное, чего бы мне хотелось на данный момент, — чтобы в театре появился еще один режиссер. 20 лет ставить спектакли одной — тяжкий труд. Нужен помощник. Не помощник даже, а полноценный партнер. Абсолютно самостоятельный, но с которым мы бы были на одной волне. Не такой, как мы упоминали в этом нашем разговоре: кто ищет хайп, кто хочет поразить зрителя какими‑то надуманными фишками. Это должен быть человек, которому прежде всего дорог театр как институт культуры. Которому дорог зритель, и чтобы он понимал, что человек должен уйти после спектакля с добрым чувством, со стремлением к лучшему.
И кому будет дорога атмосфера, которая существует в нашем театре «Версия». Театров сегодня много, и они очень разные. А мы — уникальный коллектив, мы волонтеры театра. Быть открытыми, творить, выпускать спектакли на протяжении двадцати лет — это дорогого стоит. У нас есть свой зритель, в первую очередь благодаря той атмосфере, которая создалась в коллективе: люди сюда приходят, и им здесь хорошо.
Комментарии