Хоровая музыка. Двойное воздействие

ФОТО предоставлено организаторами фестиваля

Гость редакции — композитор и дирижер Сергей ЕКИМОВ

Минувшей весной наш сегодняшний собеседник, декан факультета композиции и дирижирования Санкт-Петербургской консерватории, художественный руководитель хора студентов этого учебного заведения, принимал поздравления с 50‑летием. Свой юбилей он отметил международным фестивалем собственной музыки «И снова жить начну». Концерты уже прошли во многих городах страны, в том числе в Большом зале петербургской Филармонии им. Д. Д. Шостаковича и Большом зале Московской консерватории им. П. И. Чайковского. На лето и осень выступления запланированы в Минске, Ереване, Екатеринбурге, Чебоксарах, Ярославле, Калининграде, Южно-Сахалинске и других городах.

— Сергей Викторович, и как композитор, и как дирижер вы предпочитаете хоровую музыку. Почему?

— Мне кажется, что она производит на слушателей особое впечатление. В ней есть текст. И если поет грамотный хор, который умеет правильно артикулировать, люди слышат не только музыку, но и слова. Это двойное воздействие.

Сочиняя музыку, я всегда отталкиваюсь от текста. И когда композитор приходит ко мне, как к руководителю хора, с предложением исполнить какое‑либо произведение, я прежде всего смотрю слова. Если понимаю, что текст не очень достойный, я не буду его исполнять со своим коллективом, потому что знаю — им неинтересно будет петь. Слово для меня первично.

— Традиционная хоровая музыка прежде всего ассоциируется с песнями (народными, детскими, эстрадными) и духовными песнопениями…

— Хоровая музыка очень разная. У меня есть хоровые пьесы для детей, обработки для хора русских народных и эстрадных песен, популярных мелодий, романсов. Есть духовные сочинения, но тут надо понимать, что церковная и духовная музыка — разные вещи. Церковная — прикладная, обиходная, она аккомпанирует, помогает богослужению. Духовная — та, которую писали, например, Чайковский, Рахманинов, Чесноков, в богослужениях не используется. Она слишком нарядная, красивая, увлекающая за собой и отвлекающая от молитвы. Это так называемая концертная духовная музыка. Мои сочинения — и латинские католические, и православные — для концертного зала, хотя прекрасно звучат на концертах и в церковной акустике.

Кроме того, меня интересует высокая поэзия. Пишу на стихи Григора Нарекаци, Конфуция, Омара Хайяма, Уильяма Шекспира, Марины Цветаевой, Федерико Гарсиа Лорки, Бориса Пастернака, Владимира Набокова, Анны Ахматовой…

— Современная хоровая музыка расширяет границы не только в слове, но и в технике. Насколько сложна она для восприятия?

— Это зависит от композитора, каждый из нас пишет в своем стиле. Кто‑то отдает дань классике, и музыка у него более академическая, кто‑то использует авангардные приемы. Я стараюсь их чередовать. Этому я научился у моего любимого композитора XX века Альфреда Шнитке. В его сочинениях современное, не очень доступное, вдруг сменяется знакомыми для уха гармониями. Я тоже это делаю в своей манере, своим языком. Но есть у меня и партитуры сложные. Сочинение, посвященное 150‑летию Арнольда Шенберга, например, написано в додекафонной технике. Его исполняют двенадцатиголосный смешанный хор, баян и шаманский бубен. И в конце мая на концерте в Нижнем Новгороде оно было достаточно горячо принято. Публика, даже если не понимает музыки, видит, насколько сложно она написана и как здорово ее исполняют.

— Вы пишете музыку по вдохновению или на заказ?

— Бывает по‑разному. Мне повезло: есть ряд коллективов, которые не просто заказывают музыку или просят написать для них, но и сразу «расхватывают» все, что написано по вдохновению, борются за то, кто первый исполнит новое сочинение!

Мой друг Иван Стольников, который руководит камерным хором «Нижний Новгород», недавно записал даже одну из очень ранних моих работ — студенческую, экспериментальную. Я поначалу был против, но когда услышал запись, мне было не стыдно.

Конечно, бывают и заказные работы. Прошлым летом мы с композитором Антоном Таноновым написали по заказу кантату, которая называется «Сказание о Козьме Минине и граде Нижнем Новгороде» — для хора, домры, баяна, ударных, чтеца и бас-гитары.

— Чего в профессии композитора больше — творчества или ремесла?

— Владеть ремеслом надо обязательно, иначе будет неудобно исполнять то, что ты написал. Писать надо грамотно. Что же касается вдохновения… Иван Стольников как‑то попросил меня написать короткую пьесу про Вифлеем для своего Рождественского хорового собора-2024. У меня тогда не было свободного времени, но осенью 2023 года я приехал в Нижний Новгород к нему на концерт и попросил у него разрешения помузицировать в каком‑нибудь кабинете местной консерватории. Он дал мне не только аудиторию, но и текст «Днесь Христос в Вифлееме рождается» и запер меня на два часа — чтобы через два часа была музыка. Это была проверка на профессионализм. За два часа была написана партитура, которая 12 января 2024 года впервые прозвучала и теперь уже издана в сборнике моих духовных сочинений «Блажим Тя».

— Сейчас многие композиторы пишут для хорового исполнения?

— Сейчас нет композитора, который не писал бы хоровую музыку. Конечно, есть те, кто активнее других. У нас в Петербурге я отметил бы несколько «хоровых» композиторов. Это Евгений Петров, Сергей Плешак, стал писать много хоровой музыки Антон Танонов.

— Эта музыка сегодня востребована?

— Современная? Конечно! И вообще интерес к жанру возвращается. Я помню 1990‑е годы, когда на концертах хоровой музыки залы были пустыми. Я уже двадцать с лишним лет руковожу фестивалем «Поющий мир». Когда мы начинали его, на концерты почти никто не ходил, но постепенно публика привыкала, появлялся интерес, возродилось Всероссийское хоровое общество. Сейчас хоровые концерты, концерты современной музыки собирают аншлаг. И это тенденция.

— В чем причины таких перемен?

— Трудно сказать. Может быть, это происходит благодаря профессиональным коллективам, благодаря интересным программам. Мы все время что‑то придумываем, чтобы премьеры сочетались с сочинениями и именами, которые заведомо привлекают к себе. Тут приходится действовать, как менеджер. Я благодарен своему отцу, который всю жизнь был администратором, блистательным директором Детской школы искусств № 4 и проводил с начала 1990‑х фортепианный конкурс «Ступень к мастерству», который был известен во всем мире. Я многое «подглядывал» — что и как он делал. Как организовать концерт или конкурс, какими должны быть афиши, реклама… Все это сейчас дает свои плоды.

На моем юбилейном концерте в Петербургской филармонии это ярко проявилось. В нем участвовала народная артистка России Светлана Крючкова. Понятно, что большая часть публики купила билеты именно для того, чтобы послушать, как легендарная актриса читает стихи Анны Ахматовой в моем сочинении «Последнее посвящение». Но и другое сочинение для солистов, хора и органа, написанное современным музыкальным языком, тоже вызвало овации. Само воздействие большого количества поющих, а их в этот вечер на сцене стояло около 200 человек — Хор Консерватории, Концертный хор института культуры, концертный хор «Перезвоны» ДШИ им. М. И. Глинки, гости из Нижнего Новгорода и Петрозаводска, — произвело яркое впечатление.

Дальше сработало разнообразие, разножанровость. Звучали и орган, и виолончель, и детские голоса, и камерный хор «Нижний Новгород», и Мужской хор Карельской филармонии. Исполнялась духовная музыка на латинские и православные тексты, светские хоровые сочинения.

— Используете ли вы на концертах какие‑то особые выразительные средства, элементы театра?

— Я — руководитель Хора студентов Консерватории, и, когда мы работаем, всегда говорю им — вы сейчас не студенты, не ученики, вы артисты хора и должны уметь показывать свои эмоции, должны быть немножко театральными.

Кроме того, есть отдельное направление — хоровой театр, когда мы начинаем инсценировать музыку. С этим я тоже работал, когда с ­2000-го по 2022 год был руководителем Женского хора музыкального училища имени Римского-Корсакова. Мы исполняли произведение композитора Арне Меллнаса «Волшебство». Это очень модерновая, современная музыка, которая включает в себя неожиданные звуковые эффекты, даже вскрики. Профессионалам нашего дела она понятна, но людям, которые просто приходят в зал, воспринимать ее сложно. Поэтому мы специально пригласили режиссера и работали над инсценировкой, постановкой этого произведения, придумывали какие‑то образы. Мы потом возили эту постановку на конкурсы и побеждали везде. Но это очень сложный путь, и далеко не вся музыка для этого подходит.

— Вы уже несколько лет возглавляете факультет композиции и дирижирования в Санкт-Петербургской консерватории. Вы — хранитель традиций…

— Задача Консерватории — сохранять традиции наших учителей, передавать их студентам. Это очень важно. Конечно, времена меняются. Студенты хотят работать, ищут применение своим умениям, но я постоянно говорю о том, что сначала надо получить образование. Не так все быстро в нашей профессии, это длительный процесс обучения. Столько, сколько учимся мы и врачи, не учится никто. Вначале — музыкальная школа, потом училище, Консерватория, аспирантура. Получается, что нужно учиться двадцать два года, чтобы получить полное высшее музыкальное образование.

— То есть программа обучения не менялась долгое время?

— Программы меняются, обновляются постоянно. Но нелепости, непродуманность, увы, остаются. Например, у композиторов есть предмет «Искусство хорового письма», но он преподается всего полгода. А как за полгода можно научить по‑настоящему писать хоровую музыку? Ты просто не успеешь это осознать, «набить руку». Или регламентированность часов по хоровому классу. Хор — постоянно востребованная единица для разнообразных концертных, фестивальных, филармонических, городских или даже всероссийских проектов. Невозможно творчество загнать в рамки! Надо многое менять, но пока нам не до этого.

Подготовила Екатерина ГИНДИНА