Работа музея похожа на часовой механизм
ФОТО предоставлено пресс-службой ГМЗ «Царское Село»
Гость редакции — директор музея-заповедника «Царское Село» Ольга ТАРАТЫНОВА.
У музея-заповедника «Царское Село» почетное место в списке популярных туристических объектов нашей страны. Он известен, притягивает к себе людей. Но и в его жизни в последние годы происходят изменения. Об итогах летнего сезона, о том, что сделано и что не удалось, о планах на будущее мы расспросили главу музея-заповедника.
— Ольга Владиславовна, каким был уходящий сезон?
— Статистические данные довольно оптимистичные. Число иностранных посетителей сократилось, но намного больше стало наших соотечественников. Мы этому рады, не надо бояться, что наши музеи опустеют. Многие, особенно москвичи, вместо Европы предпочитают ездить в Петербург, в Казань и другие российские города.
В прошлом году с середины апреля по середину октября у нас побывали свыше 2,3 миллиона посетителей. В этом году за тот же период — почти на 300 тысяч больше. Мне кажется, ситуация даже более благополучная, чем предполагалось. Мы рассчитали предельно допустимую посещаемость Екатерининского дворца, знаем — сколько людей могут прийти, чтобы им было комфортно и при этом обеспечивалась сохранность интерьеров и экспонатов.
Что касается иностранцев, то в прошлом году с января по середину октября их было более восьми тысяч человек. В нынешнем году за тот же период — в семь раз больше. Для нас это немного. Когда‑то иностранцы составляли половину всего потока посетителей, но нынешняя цифра нас вполне устраивает.
— Ориентация на отечественного посетителя что‑то еще изменила в работе музея?
— Мы изменили, допустим, алгоритм подготовки выставок. Внимание заострили на создании передвижных выставок по России. Они вызывают большой интерес. К примеру, выставка «От Царскосельской железной дороги до Великого сибирского пути» объехала четыре города: Владивосток, Иркутск, Новосибирск, Челябинск. Экспозиция посвящена 185‑летию открытия первой в России Царскосельской железной дороги и 130‑летию основания Транссибирской магистрали. Готовя этот проект, мы учитывали историю строительства железной дороги для каждого из городов с экспонатами из местных музеев. Выставка вызвала резонанс, по просьбе руководства Тюмени мы привезли экспозицию и туда. Шестым городом к этой цепочке подключается Нижний Новгород.
— Такие проекты требуют взаимодействия с коллегами. Как вы строите отношения?
— Последние три года я много езжу по России, в том числе благодаря «Музейным маршрутам» — это программа Министерства культуры. В разных регионах проводятся встречи, на которых местные музеи рассказывают о себе, а ведущие музеи России — о своих программах, новшествах. Мы контактируем с коллегами, они к нам стали приезжать, мы к ним ездим с целью организации новых выставок, общих программ. Планы рождаются при личном общении. На одном из таких музейных маршрутов Тюмень и подключилась к нашей передвижной выставке.
Встречаясь и знакомясь с директорами музеев в разных городах, я часто думаю, что это люди особенные. Они очень активные, в некоторых регионах становятся лидерами мнений. Так происходит в Калининграде, Пскове, Великом Новгороде.
— Что вы считаете главным событием года?
— Еще весной мы собирались сдать отреставрированный комплекс Императорской фермы — девять небольших зданий. Подошли к финалу, но Ростехнадзор, который работы принимает, сформулировал замечания, которые мы сейчас исправляем. За десять лет реставрации изменилась нормативная база, добавились новые пункты. Надеюсь, первую очередь, а это 80 процентов всего объема работ, сдадим в нынешнем году.
— Напомните, что будет в Императорской ферме?
— Это новое для нас пространство, у нас такого еще не было. Ферма была в очень плохом состоянии. А теперь наши орловские рысаки наслаждаются жизнью в светлом помещении с отоплением, душем, автопоилками и прочими благами цивилизации. Мы увеличили поголовье лошадей. Будем возобновлять конные экскурсии по паркам.
К этому добавится конная школа. Планируются прогулки верхом по Александровскому парку.
Мы восстановили даже то, что было в руинах. Появились новые площади для создания общественного пространства с разнообразными функциями. Надеюсь, там будут кафе, детский музейный центр, место для конференций и мастер-классов. Мы мечтаем открыть маленький апарт-отель. Наша Конюшня сейчас выглядит блестяще. Там смело можно снимать фильм об английских конюшнях XIX века.
— Новое в жизни музея — проекты в Ратной палате, посвященные историческим событиям. Они привлекают публику?
— В прошлом году наши молодые сотрудники получили грант Президентского фонда культурных инициатив на проведение кинолектория о Первой мировой войне. Честно говоря, я сомневалась: кто придет смотреть фильм на открытом воздухе про Первую мировую войну? Если только узкий круг любителей. Пришли больше трех тысяч человек. Сидели во дворе Ратной палаты перед огромным экраном в дождь и в солнцепек, слушали лекции киноведов, историков, смотрели фильмы. Мы специально приготовили зонты, пледы — постарались создать комфортную обстановку. Отзывы были очень хорошие.
В этом году музей тоже получил грант, мы сделали кинопрограмму и мастер-классы, посвященные истории воздухоплавания в России, открыли выставку в Ратной палате. Завершением стал большой военно-исторический фестиваль, он объединил более ста представителей клубов исторической реконструкции из Петербурга и Москвы. Главным событием стал запуск дирижабля с надписью «Ратная палата». Около 15 тысяч зрителей пришли на фестиваль.
Такие проекты привлекают людей к Ратной палате — музею Первой мировой войны. Он находится в стороне от растиражированных туристических маршрутов, и нас это беспокоило. Сейчас посещаемость этого музея — третья после Екатерининского и Александровского дворцов.
— Кто занимается этими проектами кроме сотрудников музея?
— В программах, которые осуществляются на этой новой для нас площадке, активно принимают участие студенты Высшей школы экономики. В начале нашего сотрудничества они даже защищали курсовые работы на темы, нами предложенные. К примеру, как «раскрутить» объект — Арсенал, Ратную палату. Они полюбили наш музей, мы взаимодействуем и на других проектах.
Еще один наш партнер — Политехнический университет. Студенты разрабатывали для нас проекты оформления Детского центра на Императорской ферме. Лучшие идеи планируем воплотить в жизнь.
Проектная деятельность — новое для нас направление последних лет — мне кажется очень перспективной. Благодаря ей мы привлекли молодежную аудиторию и повысили посещаемость менее востребованных, но очень интересных экспозиций, а не только Екатерининского дворца. Сейчас хотим всерьез заняться нашей бесценной коллекцией карет, которая представлена в павильоне «Дежурная конюшня». Надо делать так, чтобы о ней знали больше людей.
— В нынешнем году исполнилось 20 лет воссоздания Янтарной комнаты. Как музей отметил дату?
— Этот год мы объявили в музее годом Янтарной комнаты. Ее открытие изменило жизнь музея. Мы сделали выставку в павильоне «Адмиралтейство», посвященную реставраторам, которые возрождали «восьмое чудо света». Не все, к сожалению, дожили до этого момента. Многие уже на пенсии, а кто‑то продолжает работать. Мы всех пригласили на открытие выставки. Там были их фотографии — молодых, одухотворенных. Возможно, впервые за двадцать лет эти люди все вместе встретились. Это были очень трогательные моменты узнавания, радости, воспоминаний.
До конца года мы откроем выставку, посвященную янтарю. Попытаемся представить захватывающую историю создания Янтарной комнаты.
— Если говорить о планах: в Зубовском флигеле Екатерининского дворца воссоздаются интерьеры, в которых жила Екатерина II. Когда их увидят посетители?
— Зубовский флигель — последняя незалеченная рана от разрушений Великой Отечественной в Екатерининском дворце. Это интерьеры, в которых жила Екатерина, ее личное пространство — в том числе Опочивальня, Зеркальный, Синий, Серебряный кабинеты, Китайский и Купольный залы. Всего — восемь помещений, куда допускались самые близкие, важные для императрицы люди. При поддержке «Газпрома» мы эту вершину пытаемся взять. В отделке апартаментов Екатерины использовались уникальные технологии декорирования. Реставраторы говорят, с такими приемами никогда прежде не сталкивались.
Работы близятся к завершению. Надеюсь, уже в начале следующего года мы сможем показать эти интерьеры, но пока без экспозиции. Она требует еще времени и финансов. Немало предметов утрачено.
— Сейчас много говорят о повороте на Восток. Благодаря реставрации Китайского зала Екатерины ваш музей это сделал. Ведь панно для этого зала заказали в Китае?
— Один из залов личного пространства Екатерины когда‑то был оформлен китайскими лаковыми ширмами XVIII века, выполненными в двух техниках. Ширмы были распилены вдоль и укреплены на стенах в виде панелей. Мы подумали: просить русских делать китайские лаки — все равно что просить китайцев сделать хохлому. И обратились к специалистам из КНР, которые не утратили секреты традиционных технологий. Мастера компании «Синьсинши» изготовили в 2022 году в традиционной технике китайской лаковой живописи два пробных панно. Качество нас устроило. В Пекине подписан трехсторонний договор между Фондом поддержки социальных инициатив «Газпрома», нашим музеем и Пекинской художественной компанией. Они взяли на выполнение заказа 700 дней. Работа огромная — 155 панно. Мне кажется, мы пошли правильным путем.
— Как пополняются фонды музея? Многое погибло в войну…
— Одно из испытаний последнего времени — резкое падение собственных доходов музея из‑за пандемии. Мы стали меньше зарабатывать, но больше усилий прилагать для получения внебюджетных средств — грантов, привлечения инвесторов, меценатов. В Клубе друзей нашего музея больше ста человек — к счастью, связи сохранились. Каждый вносит посильный вклад, и мы этим людям бесконечно благодарны.
Не стало приобретений с аукционов. Из Европы ничего не вывезти, хотя мы всегда были в курсе того, что продается. Тем не менее получаем от наших партнеров, от тех, кто любит музей, дары и финансовые средства для оплаты приобретений.
Не так давно мы стали обладателями истинного раритета — фрагмента картины «Аллегория на правление Екатерины I» XVIII века. По заключению экспертов, это прижизненное изображение императрицы, оно хранилось в частной коллекции в России. Одна из фармацевтических компаний приобрела раритет специально для музея.
Давний друг нашего музея — коллекционер Михаил Карисалов. Он последовательно возвращает на историческое место произведения из царскосельской коллекции, проданные в 1920 – 1930‑е годы или вывезенные в годы войны. Всего теперь в нашей коллекции 226 предметов, подаренных Карисаловым или приобретенных при его поддержке. В этом году благодаря ему к нам вернулись две картины Шульца середины XIX века из коллекции Александра II, считавшиеся утраченными во время Великой Отечественной войны; фотоальбом, который принадлежал цесаревичу Алексею и хранился в Александровском дворце.
Нам много помогают РЖД, Сбербанк. Благодаря «Газпрому» мы осуществили то, о чем даже не смели мечтать все послевоенные десятилетия, — возродили блеск и красоту церкви Воскресения Христова и Лионского зала Екатерининского дворца, продолжаем работы в Зубовском флигеле.
— Вы руководите большим музеем 15 лет. Что для вас самое сложное?
— Опыт учит понимать приоритеты, в том числе музейные. Самое сложное, пожалуй, — работа с людьми. Я имею в виду эмоции, человеческие взаимоотношения. Каждому кажется, что его работа самая важная. Я считаю, что музей — сложнейший часовой механизм, в котором каждый зубчик тащит за собой следующий. Здесь очень важна слаженность. Только тогда все работает и дает эффект.
Комментарии