Краеведение и риелтору полезно
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Гость редакции — заведующая Центром петербурговедения Центральной городской публичной библиотеки имени В. В. Маяковского Мария ТЫЧИНИНА
Не будет преувеличением сказать, что прошлое для нашего города — такой же, говоря современными словами, бренд, как «Медный всадник», Исаакиевский собор или Эрмитаж. Однако разобраться в этом прошлом не так просто даже маститым краеведам. И здесь нет ничего удивительного: по словам нашего сегодняшнего собеседника, история Северной столицы — как слоеный пирог. Допетровские времена, шведский Ниеншанц, легендарные «берега пустынных волн», воспетые Пушкиным, блистательный Санкт-Петербург, революция, блокада… Парадоксальная вещь: казалось бы, известно и изучено уже все, что только можно, однако простора для исследователей еще очень много.
— Мария Анатольевна, о чем же до сих пор мы знаем не так много, как хотелось бы?
— Беда в том, что многие сюжеты городской истории исследованы достаточно поверхностно. Приведу конкретный пример: только в этом году вышла книга, посвященная фортификации Петропавловской крепости. На вопрос, почему фундаментального обобщающего труда до сих пор не было, хотя так много исследователей в разное время изучали эту тему, один из авторов, Марина Логунова, только развела руками…
Однако больше всего лакун — в истории отдельных районов и местностей. В том, что называют локальной историей. Краеведы всегда сосредотачивались на изучении центра города, а на все остальное их внимания почему‑то не хватало. Этот пробел стал восполняться только в последние десятилетия.
«Локальная история» сегодня чрезвычайно востребована в том числе и потому, что мы живем в эпоху перемен, когда люди в поисках точки опоры цепляются за то, что для них ближе всего, — за собственный дом, улицу, район. Краеведение как раз может помочь найти устойчивость.
Кроме того, человеку всегда приятно сознавать, что он живет в особенном месте. Даже если ты обитатель новостроек, то очень хочется верить, что район, где ты живешь, появился не на голом месте и является средоточием жизни, к которому причастны выдающиеся люди. Это нормальное человеческое желание ощутить себя немножко особенным, не таким, как все. И почувствовать собственную значимость: я знаю это место, знаю его историю, могу на него повлиять, буду отстаивать этот клочок земли, поскольку ощущаю его сакральную ценность.
В этом приобщении к локальной истории — важная миссия районных библиотек. На мой взгляд, практически каждая из них в идеале должна стать центром исторической памяти о конкретном месте, где она расположена. О районе или даже микрорайоне.
Конечно, районные библиотеки и сейчас занимаются краеведением, но я имею в виду несколько иной формат работы. Они должны собирать свидетельства людей…
— То есть в каком‑то смысле отчасти взять на себя функции музея и архива?
— Не в каждом же районе есть свой краеведческий музей!.. Совершенно обычной должна быть ситуация, когда человек, который ищет информацию о своем предке, когда‑то жившем в Коломягах или Купчине, обращается в первую очередь в расположенные там библиотеки.
На мой взгляд, именно краеведение — это будущее смысловое наполнение местных библиотек. И если они не возьмут на себя функцию хранителей локальной истории, то они вообще рискуют оказаться на обочине. Потому что книги все больше становятся виртуальными и уходят в Интернет, и это естественный процесс. Главный ресурс библиотек — местные жители. И только библиотеки имеют доступ к ним и пользуются их доверием.
Ведь куда понесет свои воспоминания бабушка, которая, условно говоря, в данный момент живет в соседнем подъезде? В ближайшую библиотеку. И ее воспоминания могут оказаться в десять раз важнее того, что было уже написано и опубликовано в Интернете. По сути, библиотека может стать уникальным хранилищем краеведческой информации и ее поставщиком в Сеть.
Центр петербурговедения активно продвигает сегодня эту мысль в библиотечном сообществе Петербурга. И нас радует, что мы находим понимание у многих руководителей районных централизованных библиотечных сетей…
Вообще сегодня тренд в краеведении — на «локальных личностях». Мы много говорим об известных персонах, почему же не можем говорить об обычном интересном человеке? Почему, чтобы стать героем, нужно обязательно заложить город или как минимум совершить научный или творческий подвиг?
Как мне кажется, не менее интересно узнать про дядю Мишу, который почти каждый день играет на трубе на Дворцовой площади и Большой Конюшенной улице и уже считается городской легендой, нежели двадцать раз подряд говорить о Петре Великом. Да, мы безмерно ему благодарны, что он основал наш замечательный город, но, поверьте, дядя Миша и подобные ему по духу персонажи интересуют большинство людей куда больше, чем личность царя-реформатора.
Обратите внимание: кого сегодня изучают краеведы? Зачастую — обитателей домов, которые в них жили когда‑то прежде, даже если они вовсе не были выдающимися персонами…
Мы ощущаем, как меняются настроения, и по тем запросам, которые поступают в наш центр. Если еще несколько лет назад они касались в основном истории архитектуры, то сейчас в фокусе чаще всего оказываются жизнь и быт обычных городских жителей. К примеру, узнать про детали и подробности жизни железнодорожника, почтальона или домработницы многим сейчас гораздо важнее, чем погружаться в изучение архитектуры даже столь любимой всеми эпохи модерна.
— А кто обращается в ваш центр?
— Конечно, в первую очередь исследователи. Среди них немало экскурсоводов и музейных работников. Не меньше к нам приходят и тех, кого можно назвать «потребителями» краеведческой информации. Многие занимаются историей своих семей, родов, ищут предков. Недавно приходил человек, который задумал написать книгу об истории дома на Невском проспекте, в котором он живет…
Не перестает пользоваться популярностью извечная тема масонов, часто спрашивают про иностранцев в Петербурге. Недавно к нам заглянули две девушки, которые после изучения тех материалов, которые мы им предоставили, начали вести «Телеграм»-канал о жизни женщин в дореволюционном Петербурге.
Сегодня можно говорить о таком интересном феномене, как практическая ценность краеведческих знаний. Например, одна наша посетительница рассказала, что собирается открыть кафе в историческом здании в центре города, и просила подобрать ей материалы по истории общепита в Петербурге. Иногда у нас бывают риелторы: их интересуют сведения о зданиях, в которых они продают квартиру. Жилплощадь «с историей» стоит гораздо дороже.
Запомнилась девушка-ювелир, которая с помощью краеведческих знаний хотела найти свою нишу в этом искусстве. Запрос она сформулировала следующим образом: «Хочу узнать историю ювелирных домов в Петербурге»… А поступивший к нам вопрос от парфюмера звучал так: «Как назвать духи истинно по‑петербургски?».
Одним словом, тренд на прикладное значение краеведческих знаний очевиден: некоторым нашим посетителям они требуются, чтобы подкрепить свой бизнес культурной традицией… И в принципе я не вижу в этом ничего плохого.
— Казалось бы, сегодня практически любую информацию можно найти в Интернете, но люди все‑таки приходят за книгами…
— Вовсе не любую. На мой взгляд, это достаточно ошибочное суждение, хотя и весьма распространенное. Далеко не все есть в Интернете, хотя там действительно можно найти очень много исторических и краеведческих сведений. Но ими еще надо уметь правильно воспользоваться.
Зачастую в Сети содержится не самая качественная информация. Чаще всего мы видим там публикации без ссылки на источники. А нет указания на источник — нет и факта. Поэтому, если человек хочет найти какую‑то эксклюзивную информацию, понять, не переврали ли в Интернете какие‑то сведения, он просто вынужден обращаться к первоисточникам. А это книги.
Тем более что за почти двадцать лет своего существования наш центр собрал действительно уникальное книжное собрание. В нем хранится коллекция филокартиста Николая Шмитта-Фогелевича, состоящая из редких изданий о Петербурге конца XIX — начала XX века, собрание краеведа Юрия Пирютко и личный архив историка архитектуры Ирины Лисаевич. В свое время мы пополнились также Анциферовской библиотекой Фонда имени Д. С. Лихачева. Мы держим руку на пульсе и постоянно следим за книжными новинками, так или иначе имеющими отношение к истории Петербурга, ведем базы данных, самая известная из которых — дайджест петербургской прессы.
Поэтому я не ошибусь, если скажу, что в центр петербурговедения приходят за редкими книгами, а также за нашим опытом: мы умеем искать и находить в Сети то, что у многих не получается. Ведь нередко бывает так, что книги, выложенные в Интернете, найти по одному щелчку на клавиатуре не так‑то просто. А мы уже научены опытом и знаем, где и как искать.
Иногда нам, отвечая на запросы, приходится проводить самые настоящие исследования, с опорой еще и на архивные документы. И все это, кстати, совершенно бесплатно. Надо видеть горящие глаза наших посетителей, когда им с нашей помощью удается сделать самое настоящее открытие!..
— Удивительно, что немало людей до сих пор живут стереотипом, что краеведение — нечто что‑то очень скучное.
— Есть и другая сторона вопроса: многим исследователям кажется, что понятие «краеведение» устарело или по крайней мере недостаточно «наукообразно», поэтому они пытаются называть себя совершенно иначе — регионоведами, исследователями региональной истории, даже «регионавтами»…
Кстати, по моим наблюдениям, меньше всего задумываются о том, как себя идентифицировать, блогеры — те, кого мы условно называем «краеведами новой волны». Им просто интересно изучать, к примеру, историю какого‑нибудь дома или исторического объекта, и они совершенно не задумываются над дивидендами, которые им это исследование может принести в дальнейшем. Им просто интересен сам процесс исследования, краеведение для них — нечто вроде интересного приключения.
Они воспитаны в духе свободного пространства и считают, что информация должна быть максимально открыта, готовы делиться своими находками, поскольку привыкли быстро потреблять информацию и так же быстро ее отдавать. В то же время они не задумываются, надолго ли они останутся в краеведении, и не собираются делать в нем «карьеру».
— Именно поэтому они так легко переключаются с краеведения на любую иную общественную сферу?
— Да, именно так. Беда в том, что порой они делают очень интересные исследования, совершенно не задумываясь о том, чтобы их как‑то сохранить. Они работают на свою аудиторию, им достаточно публикаций в соцсетях.
Боюсь, как бы не растворились в пространстве и материалы конференции, которую недавно в одном из модных общественных пространств проводили студенты, интересующиеся историей рабочего движения Петербурга. В советское время тема была затерта буквально до дыр, тем не менее форум оказался очень интересным.
Дело в том, что молодые исследователи посмотрели на этот сюжет по‑своему. Они сделали объектом изучения мемориальные таблички и памятники, посвященные деятелям рабочего движения. И начинали выяснять, почему, в честь кого и чего они установлены. Выводы, которые они сделали, порой были совершенно удивительными…
И что еще примечательно: упомянутые студенты с краеведением никак не связаны и краеведами себя ни в коей мере не позиционировали. Так что вот вам и ответ: если вы любите какое‑то дело, то по большому счету какая разница, как оно называется? Хотя лично я не вижу никаких причин стесняться называть себя краеведом.
Что касается понятия «петербурговедение», то поначалу оно казалось мне несколько громоздким и искусственным. Сейчас, по прошествии двух лет работы во главе центра, я считаю, что среди узких специалистов, наверное, этот термин может применяться. Однако для жителей города мы просто «главный краеведческий центр по истории Петербурга»…
— Есть еще такой немаловажный нюанс: краеведы очень увлечены дореволюционным и раннесоветским периодами истории нашего города, но редко кто изучает недавнее прошлое и уж тем более современность.
— Вы совершенно правы. Нашему центру хорошо знаком Александр Семенов, который исследует архитектуру и строительство последних десятилетий, называя этот период «капиталистическим романтизмом», сокращенно — «капром». Он изучает памятники, появившиеся за это время, пытается понять, почему современные торговые центры выглядят так, а не иначе…
Но таких, как Семенов, очень мало. А ведь город действительно меняется очень быстро. Недавно нам в центр передали фотоальбом, в котором зафиксирован облик Петербурга первого десятилетия XXI века. Казалось бы, все это было совсем недавно, а многие приметы того времени уже ушли в историю. К примеру, нет больше казино на центральных улицах.
Одним словом, задача краеведа — изучать прошлое, фиксировать настоящее и таким образом помогать будущему. Чем мы по мере своих сил и стараемся заниматься.
— То есть, условно говоря, если лет через тридцать в центр петербурговедения придет исследователь и попросит предоставить ему информацию о жизни Северной столицы в 20‑е годы XXI века, ему смогут помочь?
— Конечно, абсолютно в этом уверена. И мы сейчас побуждаем все библиотеки города, чтобы они сохраняли информацию не только о прошлом, но и о настоящем. Ведь то, что сейчас является настоящим, уже завтра станет прошлым.
Комментарии