«Не люблю бегать без шайбы». Кирилл Марченко — об игре в СКА и переезде в НХЛ
Кирилл МАРЧЕНКО (на снимке), хотя и не всегда пользовался доверием тренеров петербургского СКА и попадал в основу, в эти дни вполне мог играть в составе национальной сборной на чемпионате мира в Финляндии. Но там нет ни нашей команды, ни самого хоккеиста. Он готовится к куда более дальнему вояжу — 21‑летний форвард, подписавший двухлетний контракт с «Коламбусом», будет теперь выступать в НХЛ.
Фото Олега БУХАРЕВА/ТАСС
Без претензий на медаль
— Кирилл, вы провели четыре сезона в СКА. Чего больше — позитива или негатива — останется в памяти?
— Негатив присутствовал, но было его все‑таки значительно меньше. Самое главное, что я имел в Петербурге возможность прогрессировать как хоккеист. Неважно, в какой лиге приходилось играть. СКА мне эту возможность расти дал, и за это клубу большое спасибо.
— И попали в олимпийскую сборную, пусть даже запасным? Медаль‑то за Пекин, кстати, получили?
— Нет, и не претендую на нее. Никакого вклада в успех сборной я не внес, ничего для серебра не сделал. Какая мне медаль, с чего? Я не тот человек, чтобы незаслуженно что‑то получать, мне было бы, поверьте, стыдно.
— Достойная позиция…
— У меня вообще такая позиция в жизни, не могу ехать на ступеньке поезда. Если есть у меня медаль, значит, она должна быть по‑настоящему заработана, а не подарена кем‑то. Так что спокойно отнесся к тому, что меня не наградили.
— Шанс‑то попасть в основной состав сборной был?
— Меня немного подкосила болезнь перед Олимпиадой. Стоит признать, что полтора-два месяца находился не в лучших кондициях, был далек от своей оптимальной формы. Поэтому и оказался в резерве сборной.
— На предыдущем крупном турнире для сборной — чемпионате мира-2021 в Риге — вы тоже были в команде, но не попали в окончательный состав и просидели весь турнир запасным. Нет ли тут какой‑то закономерности?
— Тогда ситуация складывалась несколько другая. Я был готов и мог играть на чемпионате мира, но приехали энхаэловцы, и оказался в запасе. Наверное, как молодой. Понятно, что под хоккеистов, выступающих в Северной Америке, держали места, они в приоритете у тренеров. А я, повторю, еще и находился не в самой лучшей форме. Банальный пример — у меня руки хорошие, и, когда веду шайбу, просто не обращаю внимания на ее контроль, голова всегда поднята, чтобы можно было обыгрывать соперника. А перед Пекином что‑то сломалось — даже этот элемент не выходил.
— Причины поняли?
— Не разобрался, в чем дело, и злился от этого сильно. Пахал на льду как мог, а ситуация не менялась. Куда‑то ушли кондиции, мышечная память. Потребовалось немало времени, чтобы все восстановить. Так что по ходу подготовки к Олимпиаде я и сам себе не больно нравился.
— В итоге вы на полтора месяца оказались оторваны от СКА, а в олимпийский состав не попали. Но хоть какую‑то пользу вы извлекли от пребывания в национальной команде — как хоккеист или человек?
— Если только в психологическом плане. Мы с другими запасными — Анисимовым, Кадейкиным, Шугаевым, Мухамадуллиным — месяц провели на скамейке. Классные ребята, своей компанией мы много общались, Интернет не отвлекал, потому что плохо работал. В спортивном же плане стал более здраво оценивать свои силы. Когда ты вне состава, сразу начинается копание в себе, думаешь, что надо менять подход, отношение.
— Сложно постоянно находиться на трибуне и оттуда наблюдать за игрой команды?
— Да, это не самое приятное, что случается в жизни спортсмена, и это тоже своего рода опыт. А любой опыт бывает полезным — и негативный, и позитивный. Его просто надо правильно оценить и преобразовать для своей пользы. Я это смог, думаю, сделать. Но к тому времени, когда после Олимпиады вернулся в Петербург, потерял, к сожалению, физические кондиции, что понимаю и признаю.
— Наверное, по‑другому в вашей ситуации и быть не могло?
— Да, вероятно. Если ты месяц с лишним тренируешься в составе одной пятерки, без матчей, чего‑то подобного стоит ждать. Но, растеряв кондиции, приобрел в технике и психологии. И был этим очень доволен. Ведь физическую форму при желании можно набрать достаточно быстро, что и произошло — через две-три недели уже находился в оптимальном состоянии.
По методике Юргена Клоппа
— За СКА тем не менее весной больше не сыграли.
— Да, когда вернулся из Китая, меня протестировали и отправили в ВХЛ. И с этим тоже особо не спорю. Понимал, что пока не готов. Быстро уставал, где‑то «подсаживался». А в «СКА-Неве» получил хорошее игровое время, по 17 – 20 минут, смог прийти в себя и чувствовал шикарно.
— Вы всегда любили творчество на льду. Как отнеслись к довольно тягучему стилю, который проповедовала сборная России, да и многие другие команды на Играх?
— Это было в принципе ожидаемо, но не из‑за того, что сборная России только концентрировалась на результате. Просто не все получалось в атаке в плане созидания. Хоккей все время меняется, становится намного быстрее. Это очень заметно, если смотреть и международные матчи, и НХЛ. Все строится на давлении, на игре без шайбы. Как‑то тренер футбольного «Ливерпуля» Юрген Клопп сказал: «Лучший созидатель, лучший плеймейкер на поле — это давление, прессинг».
— Справедливо…
— Конечно, одно не получится без другого. Надо уметь бегать без шайбы, что лично я не очень люблю. Да и, наверное, никто не любит. Но приходится учиться отбирать, чтобы потом созидать. А если ты уже забрал шайбу, то можешь делать, что захочешь в атаке. И мне это нравится! Поэтому думаю, что готов к нынешним реалиям хоккея.
— Удалось вам как‑то проникнуться олимпийским духом в Пекине? Ощутили, что это главное событие четырехлетия — не только в хоккее?
— Олимпиаду в коронавирус сложно было проводить, как бы китайцы ни старались. К тому же отсутствовали звезды НХЛ, зрители на трибунах, отсюда камерная атмосфера на хоккее. Так что никакого праздника не ощущалось, никакого олимпийского азарта. К тому же мы, игроки резерва, жили вне Олимпийской деревни — в гостинице вместе с обслуживающим персоналом сборной, администратором, начальником команды, тренером по физподготовке — и никак не пересекались со спортсменами из других видов спорта. Может, будь я в составе, все бы виделось по‑другому…
Рядом с людьми из телевизора
— Как вам главный тренер Алексей Жамнов? Вы, наверное, с ним впервые работали.
— Нет, мы пересекались на чемпионате мира в прошлом году, он, кажется, менеджером сборной был. Но я скажу не только про Жамнова, про всю его тренерскую бригаду — исключительно положительные впечатления. Звезды — они и есть звезды, неважно, в какой роли находятся.
— Чему‑то научились у них?
— Уже просто покататься рядом с ними, посмотреть, что и как они делают на льду, — а в начале сборов это было возможно — дорогого стоит. Будто вернулся в детство, когда видел этих людей по телевизору. Хотя и по человеческим качествам они просто замечательные люди. И было видно, что очень хотели помочь игрокам.
— Уже с осени пошли разговоры, что вы не будете много играть за СКА, потому что собрались в НХЛ. Они не были безосновательными?
— Не могу четко и точно ответить на этот вопрос, потому что я — хоккеист и со мной такие нюансы не обсуждаются. Впрямую мне такого никто не говорил. Не исключаю, что просто не показывал того на льду, чего от меня ждали в СКА. Но, вполне вероятно, и показал бы, получи я больше игрового времени. Обе точки зрения имеют право на существование. Но мое дело играть и развиваться — в любой лиге можно найти свои плюсы, вот я и старался абстрагироваться от внешних факторов.
— Сильно ли изменился вице-президент клуба Роман Ротенберг после того, как стал еще и главным тренером СКА?
— Да нет, ведь Роман Борисович с начала сезона встал на лавку и принимал участие в тренерской работе. Просто, заняв место главного, стал сам принимать все основные решения во время матчей.
— Теперь у вас будет новый главный тренер. Станет ли ударом по вашему самолюбию, если и в «Коламбусе» вас отправят для начала в фарм-клуб?
— Меня и в СКА «спускали» в ВХЛ, и я к этому спокойно относился. Моя задача, повторюсь, на протяжении всей карьеры — развивать себя, становиться лучше. И это главное. Чтобы я мог получать удовольствие на льду и приносил одновременно пользу команде. Настроен, безусловно, я на НХЛ, и на 120 процентов постараюсь сделать все, чтобы оказаться в основе. И не просто в составе, а на лидирующих позициях.
— О самом «Коламбусе» у вас есть представление? У меня он ассоциируется с тремя игроками — Нэшем, Панариным и Бобровским.
— Нэш — легенда клуба. За Панариным и Бобровским, конечно, следил. Но у меня главная ассоциация с «Коламбусом» — эмблема и сине-красные цвета клуба. Они мне нравятся! Я пока в Коламбус только на один день заезжал, не успел ничего толком сделать и посмотреть.
— Местные болельщики тоже мало что про вас знают…
— Хочется верить, со временем все изменится, если у меня будет своя «коронка», свой стиль. Можно, конечно, у кого‑то что‑то подсмотреть, взять лучшее. Но никому подражать не собираюсь — копия всегда хуже оригинала. Хочется иметь что‑то свое фирменное, чтобы люди меня сразу узнавали на льду. Ради этого и играем.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 86 (7169) от 17.05.2022 под заголовком «Не люблю бегать без шайбы».
Комментарии