Без одного хода чемпион. Михаил Чигорин мог стать первым шахматистом из России с мировым рекордом

Уже в начале апреля в столице Казахстана стартует матч на первенство мира по шахматам между россиянином Яном Непомнящим и Дин Лиженем из Китая. Первым же шахматистом из России, который мог овладеть мировой короной, был петербуржец Михаил Чигорин (на снимке) — одна из самых ярких и противоречивых фигур в шахматах на стыке XIX и XX веков.

Репродукция ТАСС

Клуб петербургского шахматиста

Чемпионом мира Михаил Чигорин так и не стал. Оба его титульных матча с Вильгельмом Стейницем закончились поражениями петербуржца, и в историю игры он сегодня входит не как бывший чемпион мира, а как первый член символического клуба, объединяющего шахматистов, побеждавших обладателей титула в период их пребывания на троне. Этот клуб, насчитывающий сегодня 115 человек (не так и много — за без малого полтора‑то века!), носит именно его имя, и это словосочетание понятно теперь всем шахматистам планеты — «Клуб Михаила Чигорина». Любопытно, что в этот клуб можно не только войти, но и быть из него исключенным, причем вряд ли кто‑то из шахматистов отказался бы от этой перспективы. Дело в том, что, становясь чемпионом мира, любой шахматист автоматически выбывает из этого сообщества «победителей чемпионов». Так что уже в апреле членов «Клуба Чигорина» станет не 115, а 114, если шахматную корону завоюет Непомнящий, входящий (в отличие от Дин Лиженя) пока в число избранных.

Коротко: новости спорта 24 марта 2023

Поражение за доской и реванш по телеграфу

Биография Чигорина во многом уникальна. По современным меркам такое невозможно даже представить, но один из сильнейших игроков планеты своего времени познакомился с шахматами только в 16 лет. Михаил Иванович родился в 1850 году в Гатчине, родители его умерли очень рано, и с девяти лет он воспитывался в местном сиротском приюте, где было особенно не до шахмат. Однако и начав играть, Чигорин даже после первых успехов за доской серьезно не задумывался о карьере шахматиста. В молодые годы любимая игра была для него незначительным источником заработка (поступив вскоре после своего двадцатилетия на службу писарем в петербургскую полицию, Михаил часто играл в шахматы на деньги в городских кафе), но не более того. Только где‑то в 25 Чигорин серьезно занялся изучением шахматной теории, а к началу 1880‑х после победы в представительном турнире в Петербурге стал считаться одним из сильнейших мастеров России.

После нескольких успешных выступлений в международных турнирах следующего десятилетия Чигорин вошел в число признанных авторитетов шахматного мира, которые могли претендовать на участие в матче за звание чемпиона мира. Сколько‑нибудь стройной системы отбора тогда не существовало — по сути, действующий чемпион мира мог сам выбирать себе соперника. Тогдашний король шахмат, первый официальный обладатель чемпионского титула австриец по происхождению Вильгельм Стейниц, впоследствии переехавший в США, очень уважительно относился к Чигорину: «Особенное восхищение вызывает стиль его игры, характерными чертами которого являются редкая энергия и блеск комбинаций при проведении атак королевского фланга». И в итоге именно российский шахматист стал соперником Стейница в матче за чемпионский титул. Это был первый в истории шахмат матч, когда действующий чемпион защищал свое звание в противостоянии с претендентом.

В матче, прошедшем в Гаване, любопытным по современным меркам было многое. Например, контроль времени — каждый шахматист должен был сделать не менее 15 ходов в час. Или результативность — в первых 16 партиях не было зафиксировано ни одной (!) ничьей. Первая случилась лишь в 17‑й и поставила точку в матче, регламент которого изначально предусматривал двадцать поединков, — Стейниц набрал в них 10,5 очка и был признан победителем (общий счет матча — 10,5:6,5). При этом первую партию матча 20 января 1889 года выиграл Чигорин, и именно эта дата впоследствии была признана днем основания символического клуба «победителей чемпионов» его имени.

Отношения между Чигориным и Стейницем и до, и после матча были уважительными, но несколько своеобразными. Их публичная полемика по поводу некоторых дебютных вариантов привела к тому, что Чигорин предложил чемпиону мира разрешить теоретический спор в межконтинентальном мини-матче из двух партий по телеграфу, дебютами в котором станут именно варианты, вокруг которых шла дискуссия. Вызов Стейницем был принят, и этот матч, в котором обе партии шли одновременно, а на каждый ход соперникам давалось по два дня, стал своеобразным популяризатором уже существовавших тогда, но ставших очень популярными в будущем шахматных соревнований по переписке. Уникальное телеграф-противостояние длилось более полугода, а в итоге теоретическая битва двух маэстро принесла убедительную победу Чигорину, выигравшему обе партии.

Ошибка всей жизни

Это резонансное событие придало еще больший интерес второму чемпионскому матчу между Стейницем и Чигориным, который состоялся меньше чем через год после завершения их «телеграфной схватки» — в самом начале 1892‑го. Готовность принять матч за титул выразили тогда Петербург и Гавана, но проживавший в Америке Стейниц очень скептически отнесся к перспективе межконтинентального путешествия, а мнение чемпиона мира имело решающее значение. В итоге местом проведения и второго титульного матча между Чигориным и Стейницем стала Гавана, что в итоге сыграло едва ли не решающую роль.

Регламент у этого матча был уже иным — ограничение количества партий в нем отсутствовало. Это был безлимитный поединок за титул, который велся до десяти побед (в случае счета 9:9 матч продлевался бы до 12 выигранных одним шахматистом партий). И в результате до того самого счета 9:9 оставался буквально шаг. Уступая по победам 8:9, Чигорин добился в 23‑й партии матча совершенно выигранной позиции и просто необъяснимым образом, подобно зеленому новичку, зевнул банальнейший мат в два хода. Так одним катастрофическим ходом петербургский шахматист лишил себя всех надежд на титул.

Почти наверняка не только в этой партии, но и во время всего матча в целом, продолжавшегося два месяца, сказалось, что петербургский шахматист очень плохо переносил жаркую и влажную погоду на Кубе. «По совести вам скажу, что только благодаря климату я проиграл матч со Стейницем, — говорил впоследствии шахматист. — Под конец я играл наполовину больным. После матча все мои платья висят на мне, как на вешалке…» Как оказалось, это был второй и последний шанс Чигорина побороться за шахматную корону, а ужасный зевок в 23‑й партии второго матча со Стейницем — его последним ходом в чемпионских дуэлях.

Михаил Иванович и впоследствии продолжал успешно выступать в соревнованиях, занимался популяризаторской деятельностью, издавал в Петербурге шахматные журналы, но приблизиться к самой вершине уже не смог. Последний шанс на это был у Чигорина в 1896 году, когда он участвовал в матче-турнире в Петербурге, по итогам которого определялся соперник в очередном чемпионском матче — уже не Вильгельма Стейница, а Эммануила Ласкера, ставшего к тому времени вторым в истории шахматным королем. Однако Чигорин провел турнир в родном городе неудачно, заняв в нем последнее место.

После этого его результаты пошли на спад, хотя в шахматы он играл почти до последних дней жизни. Осенью 1907 года Михаил Иванович сыграл в своем последнем международном турнире в Карлсбаде, в январе следующего года он скончался в возрасте 57 лет от сахарного диабета.